Бабочка

Ей осталось только пойти в «Сенчури Плаза», где ее ждал Дэнни Маккей.

— Пора, — сказала она наконец, и друзья пошли проводить ее до белого роллс-ройса, мотор которого уже работал, и каждый обнял ее. Беверли еще раз оглянулась на них — Кармен, которая когда-то была Кармелитой, Энн, которая была одинока и несчастна, Мэгги, только что овдовевшая с двумя детьми на руках, когда Беверли нашла ее, и негр Джонас, бывший полицейский, который нашел ее мать и почти нашел сестру, — все они плакали.

Она села в машину, и Боб Мэннинг закрыл за ней дверь. Беверли сидела молча и не двигаясь, когда машина тронулась и, петляя, двинулась по Беверли Каньон Драйв к Хайленд-авеню.

Но до того, как поехать в гостиницу, ей нужно было сделать одну, последнюю вещь.

Она сняла телефонную трубку и набрала номер, который знала наизусть.

— Детектива ОМэллея, пожалуйста.

День плохо начался для лейтенанта, ближе к вечеру он становился еще хуже. Ну почему эта история с Дэнни Маккеем должна была случиться именно на его участке? О’Мэллей взглянул на распухшее досье на своем столе и покачал головой. Что за чертовщина! Эта фермерша из Техаса точно привела все в движение. Как только фотография появилась в газетах, стали как будто оживать разного рода персонажи. Похоже было, что половина населения Техаса знала Дэнни Маккея в юности и имела на него компрометирующий материал. Они говорили со всеми, кто мог их слушать. За последние два дня газеты Америки печатали материалы о скандально буйной молодости Дэнни и Боннера в их бытность миссионерами. На рекламных щитах супермаркетов можно было увидеть фотографии амбаров и полей, где якобы происходили оргии и свершались сатанинские праздники. О’Мэллей был совершенно уверен в том, что восемьдесят или девяносто процентов эти людей никогда не видели Маккея, гораздо меньше людей было им обмануто, совращено и брошено. Все женщины после тридцати лет утверждали, что имеют незаконнорожденных детей от Дэнни, что лишь доказывало, что кому-то это было выгодно. А эти восемь девушек Дэнни в своих красных балахонах, которые вдруг возникли и стали рассказывать газетчикам, что они проститутки и участвовали в оргии вместе с Маккеем накануне первичных выборов. Это тоже, казалось, было далеко от правды.

От лейтенанта требовали действий. Из-за этого непрекращающегося потока грязи общественное мнение по поводу Маккея стало быстро меняться. Избиратели начали думать, что Дэнни не только знал о существовании борделя в Беверли— Хиллз, но и лично содержал его и часто пользовался его услугами. Да, в глазах высоконравственных людей, которых одурачили и которые оказались, к сожалению, столь доверчивыми и поэтому жаждали отмщения и возмещения морального ущерба, Дэнни был виновным в преступлении и должен быть арестован.

И это предстояло сделать ОМэллею.

Его телефон разрывался, на столе лежала стопка непрочитанных телеграмм. Очередные признания, связанные с именем Дэнни Маккея. Очередные требования возмущенных добропорядочных граждан принять какие-нибудь меры. О’Мэллей пошел в относительно тихую ванную комнату и тщательно обработал ногти.

Ну как они могут арестовать Маккея? У них нет доказательств. Конечно, то, что они имеют на руках, было бы достаточным основанием вызвать любого другого на допрос, но не Дэнни Маккея. «Боже мой! — думал О’Мэллей, приводя в порядок руки, — и это его преподобие Дэнни Маккей, один из богатейших людей Америки, лидер движения «Моральная чистота», человек с такими связями — ведь он одной ногой уже в Белом доме».

О’Мэллей вытер руки, выбросил использованное бумажное полотенце в урну и посмотрелся в зеркало.

Человек, который наденет наручники на Дэнни, должен быть абсолютно уверен, что поступает правильно. Иначе он будет жалеть об этом всю жизнь.

В коридоре О’Мэллею сообщили, что ему звонит Беверли Хайленд. Он тяжело вздохнул. Беверли Хайленд — одна из самых верных и влиятельных сторонников Дэнни Маккея. Именно она вчера сделала заявление в прессе, что непоколебимо верит в этого человека. Она была одна из тех, на ком держался город. Одно слово этой женщины — и его лишат работы.

Он никак не решался взять трубку. О чем она хочет поговорить с ним? Скорее всего, она попросит его оставить Маккея в покое.

С тяжелым чувством детектив О’Мэллей, набравшись мужества, поднял телефонную трубку.

Обстановка в номере Маккея была унылой и безрадостной. Повсюду царил хаос: весь огромный штат Дэнни был задействован. Кто-то кричал в телефон, кто-то отсылал и получал телексы, кто-то говорил с репортерами — все пытались оттянуть момент верного провала. Это происходило накануне съезда Республиканской партии. Политические сторонники Дэнни тревожно быстро отпадали один за одним. Его финансовая империя начала разваливаться. Инвесторы отказывались иметь с ним дело, акции его компании резко упали в цене, прихожане требовали вернуть им их пожертвования. В этом кошмарном водовороте событий Дэнни с трудом понимал, что происходит.

Взять, например, ту техасскую фермершу. Он похолодел, увидев фотографию в газете. Да, он вспомнил эту женщину и тот день, когда она сняла его и Боннера, сидящими в корыте. Черт побери, да она сама с ними плескалась тогда! Дэнни вспомнил то старое доброе время, когда они ели приготовленный ею горячий ужин и потом все втроем спали в одной постели. Откуда взялась эта грязная чушь о его гомосексуальных наклонностях? Какой смысл ей так бессовестно лгать?

— Кто-то ее принудил к этому, — сказал обескураженный Боннер. — Да, но кто?

А потом, как гром среди ясного неба, их словно накрыла гигантская океанская волна писем и телеграмм с небылицами о встречах с Дэнни и его неблаговидных поступках. Пара историй, пожалуй, соответствовала действительности — он оставил нескольких ублюдков где-то, на Юге, но все остальное — сатанинские ритуальные празднества, оргии — откуда это взялось?

Дэнни ходил взад-вперед по комнате, часто поглядывая на часы. Когда Беверли Хайленд позвонила утром и попросила встретиться с ним наедине, у Дэнни было ощущение, что морская пехота прибыла ему на подмогу. Она заверила его, что будет стоять на его стороне и что вместе они разрешат его проблемы. Она богата и влиятельна, и люди верят ей. У Дэнни есть еще время спасти свою голову. И Беверли Хайленд ему в этом поможет.

Дэнни взглянул на свекра и понял, что сделал ошибку. Сенатор сидел в кресле, подобно старому паше, попыхивая сигарой и ежеминутно вынося приговоры мужу своей дочери. Он провел целый день с партийными функционерами за закрытыми дверьми, пытаясь спасти утопающего, каким видел своего зятя. Ради самих себя они должны попытаться спасти его, но только чудо сможет им в этом помочь.

У старика не было сомнений в том, что все последние истории и домыслы были ложью. Но его приводило в бешенство то, что Дэнни глупо позволил начаться этой кампании клеветы. Помощницы оказались проститутками? Насколько ему известно, девушки, которых нанимали его помощники, были девственницами. Откуда появились эти восемь шлюх — он не имел понятия.

А это дело с миссионером Фредом Бэнксом, которого засадили в ближневосточную тюрьму! Когда он объявил, что все было подстроено Дэнни, не оставалось сомнений, что этому человеку заплатили, — но кто? Кто так желает попасть в Белый дом, не останавливаясь ни перед чем?

Сенатор предоставил зятю еще один, последний шанс. Если Беверли Хайленд заступится за него, есть надежна выплыть. Если нет, сенатор забирает дочь и увозит ее в Техас. А компания Благая весть может лететь в тартарары — его это уже не касается.

— Она здесь, — сказал кто-то. Дэнни бросился к окну. Даже отсюда, с высоты, можно было видеть оживление на улице — репортеры обступили роллс-ройс, а затем, сверкая вспышками, двинулись за Беверли Хайленд в вестибюль отеля.

Она невозмутимо проследовала через толпу, Боб Мэйнинг расчищал ей путь, и молча вошла в лифт. Мэнниг объявил прессе, что после встречи с Дэнни Маккеем мисс Хайленд сделает официальное заявление.