Зеркало, зеркало

Раздался нестройный гул голосов. Эдуард громко велел всем расступиться. Конверс Арчер и какой-то репортер держали отчаянно вырывающуюся леди Джейн.

— Дочь Сюзанны — за мою дочь! Пусть справедливость восторжествует! — кричала старуха, уверенная, что зарезала Франческу.

Эдуард разорвал блузку Жози и осмотрел рану. Франческа закусила губу. Глаза Жози становились все темнее, и Франческе казалось, что сестра заглянула в разверзшуюся перед ней пропасть.

Глава 38

Франческа сидела одна в приемной больницы. Уже перевалило далеко за полночь. Рената давно проводила Сюзанну в палаццо. Мертвую тишину нарушали лишь жужжание вентилятора и детский плач, доносившийся из дальнего конца коридора. Время тянулось мучительно медленно. Франческа в оцепенении смотрела на огромные стенные часы, словно напоминающие о близком конце Жози. Усталость взяла свое, и Франческа закрыла глаза, но на нее тут же нахлынули воспоминания о прошлом. Все, связанное с Жози, прокручивалось словно в кино, но только в обратном порядке.

Вот Жози бросается вперед, чтобы принять на себя удар кинжала леди Джейн.

Вот она в Париже, в клубе «Ше Ля Луна», где ей удалось напасть на след Сюзанны.

Радостная Жози выскакивает из гондолы перед палаццо. «Франческа, почему ты не говорила, что твой отец — король?» Это воспоминание доставило Франческе мучительную боль. Кто бы мог подумать, что начало новой жизни обернется столь трагическим концом?

Вот Жози в Лайфорд-Кэй много лет назад подзадоривает Франческу прыгнуть с утеса или заплыть далеко-далеко. Вот она учит ее пренебречь мелкими неприятностями и любоваться грозой, а не прятаться испуганно под кроватью.

Да, именно у Жози она научилась быть храброй, а потому сумела перенести тяжелые испытания.

Рано утром Франческа вышла из палаццо и поднялась на борт водного трамвайчика, чтобы поскорее вернуться в больницу. Вдруг она услышала голос Жози — он доносился из транзистора. Франческа огляделась по сторонам. К ней направлялся невысокий мужчина в плохо сшитом коричневом костюме с транзистором в одной руке и саквояжем — в другой. Франческу охватил леденящий ужас. Казалось, Жози упрятана в этот маленький электронный ящик. Должно быть, ее сестра не пережила эту ночь. Звук преследовал Франческу. Ее не покидало ощущение, будто Жози стоит рядом и заразительно смеется. Но человек с транзистором сошел с вапоретто, и песня растаяла вдали. Водный трамвайчик направился дальше, и воздух наполнился колокольным звоном. Колокола напомнили Франческе то утро шесть лет назад, когда она направлялась по этому каналу в другую сторону. Круг замкнулся, поняла вдруг Франческа, ее семья воссоединилась. И когда трамвайчик проплывал мимо пьяцца Сан-Марко и крылатого льва, она мысленно вознесла Богу молитву за Жози: «Не забирай ее на небеса. Прошу тебя, оставь ее мне».

Сойдя на берег, Франческа купила в цветочном киоске букет роз. Потом по узким, извилистым улочкам поспешила в больницу мимо здания суда. Медсестра за стойкой регистратуры подняла на нее взгляд.

— Я хотела бы навестить Жози Лапуаре.

Медсестра просмотрела список пациентов, ее пальцы двигались по странице так медленно, словно она слепая и читает на ощупь.

— Номер двадцать шесть, — наконец сказала она. — Лифты в дальней части холла.

Но Франческа не стала ждать лифта и побежала по широкой мраморной лестнице. Она задыхалась. Сердце гулко стучало. Казалось, лестнице нет конца. Чем выше поднималась Франческа, тем сильнее становился страх. Лестничной площадки не было видно, только бесконечные мраморные ступени уходили в никуда…

— Жози! — закричала Франческа… и проснулась от собственного крика. Она сидела все там же, но рядом стоял Эдуард, положив ей руку на плечо.

— Она умерла! Я знаю, она умерла! — Франческа разрыдалась.

— Тише, тише, дорогая. Она жива, а если повезет, то будет и вполне здорова. Тебе разрешили зайти к Жози, но всего на несколько минут. Она пока в реанимации.

— Неужели Жози поправится?

— Мне разрешили осмотреть ее. Оперировал ее не самый лучший хирург, да и крови она потеряла немало, но, к счастью, нож не задел жизненно важные органы. — Эдуард через силу улыбнулся. — Конечно, есть опасность инфекции, поэтому Жози нуждается в постоянном медицинском наблюдении. — Он потер усталые, покрасневшие глаза. — Никак не пойму, как старухе удалось так глубоко всадить кинжал. Видимо, безумие наделило ее сверхъестественной силой.

— Эдуард, как мама и Кристофер? Им не опасно оставаться в палаццо? Если леди Джейн вырвется на свободу, в следующий раз она вряд ли промахнется.

— Не беспокойся. Она под замком. Ее действия в зале суда расценены как оскорбление закона и системы правосудия. Городские власти не простят этого. Сомневаюсь, что мы когда-нибудь увидим эту даму.

Эдуард проводил Франческу в палату Жози. Она лежала на спине с закрытыми глазами. В вену из капельницы поступал какой-то раствор. Возле кровати дежурила медсестра.

— Она сейчас такая маленькая и беззащитная, — прошептала Франческа, приблизившись к Жози, и увидела, что в лице сестры нет ни кровинки, черты заострились, щеки запали.

Старинный византийский кинжал сделал свое дело. Франческа вздрогнула, подумав, сколько же раз за столетия это зловещее оружие наносило смертельные удары.

Словно почувствовав ее присутствие, Жози с трудом приоткрыла глаза.

— Франческа? — Ее голос напоминал тихий шелест листьев. — P'tite soeur, крылатый лев сегодня не полетел.

— Ты помнишь?.. Тебе лучше?

— Я чувствую оцепенение. Бог знает, чем меня напичкали.

— Я слышала по радио твою песню. Наверное, это настоящий шлягер?

— Так и есть. Слава Богу, что кинжал не задел голосовые связки.

Медсестра неодобрительно взглянула на Франческу.

— Это моя сестра, я имею право побыть возле нее. — Только тут она осознала, что с ее языка впервые сорвалось слово «сестра», которое Франческе не удавалось произнести столько лет.

Жози слабо пожала руку Франчески.

— Дайте им еще минутку, — сказал Эдуард.

Жози показала глазами, чтобы сестра склонилась к ней.

— Подойди… ближе… я открою тебе секрет.

Франческа склонилась над ней.

— P'tite soeur, ты слышала, что в Венецию прибыл один знаменитый американский киноактер? Он был сегодня на суде, я видела его в последнем ряду.

Медсестра решительно взяла Франческу за локоть.

— На сегодня достаточно, синьора. Пойдемте.

— Пока, сестренка, — прошептала Жози.

— Увидимся позже. Я люблю тебя.

— Я знаю.

Франческа вложила розу в руку Жози и поцеловала сестру. Взгляд Жози был чист и невинен, как в детстве, когда они бежали по зеленой траве к морю.

Франческа вышла из палаты и последовала по коридору за Эдуардом.

— У главного входа толпятся репортеры, — предупредил он. — Хочешь, я покажу тебе запасный выход?

— Не стоит. Лучше уж с ними встретиться. Единственный способ избавиться от репортеров — удовлетворить их любопытство.

— Ты уверена? Их там не меньше полусотни.

— Ничего, я не струшу.

Они направились к выходу.

— Джек тоже там? — спросила она.

— Я просил передать ему, что он может найти тебя в больнице, но Джек предпочел подождать.

Сердце Франчески на миг замерло, потом неистово забилось. Она посмотрела на Эдуарда, словно ожидая от него совета. Что же ему сказать?

Однако в глазах Эдуарда Франческа увидела не боль, а только доброту и участие. Он приложил палец к ее губам.

— Не надо слов. Просто будь счастлива.

Открыв дверь, Франческа замерла на ступеньках крыльца. Защелкали затворы фотоаппаратов, засверкали вспышки. Она увидела Джека, стоявшего в моторной лодке.

Кто-то протянул микрофон:

— Жози Лапуаре жива?

— Почему эта синьорина рисковала жизнью? Кто она вам?

— Да, она жива, ее состояние стабилизировалось. Отвечаю и на второй вопрос: мисс Лапуаре — моя сестра.