Blue Strawberry (СИ)

Гриммджоу поцеловал краешек дрожащего ресницами глаза Куросаки, упрашивая впустить его в любимый карамельный круговорот. Она не сопротивлялась. Голубоглазая и кареглазая вселенные встретились друг с другом. «Ну, же, киса… оживай, – пригладил Джагерджак ее волосы, убирая их, непослушные, с пульсирующего наслаждением виска и румяной щеки Клубнички. Она улыбнулась больше, он – шире. Голубоволосый нависал над Ичиго, отдавая ей свою безудержную реяцу искрящегося голубого света, которым лучезарился его взгляд, вызывающий в ней стремление жить и не сдаваться, как однажды уже случилось с ними под небом Лас Ночес.

- Гримм-джоу, – прошептала она и рукой скользнула по его спине. Горячее тело Сексты Эспада, не скрываемое лишней формой оказалось обжигающим на ощупь. Вроде такого она раньше не замечала, но сейчас арранкар был иным – оголенным проводом, выпустившим наружу всю свою силу, вывернувшим наизнанку свою душу и свои чувства. Куросаки ожившими ладонями вновь приласкалась к “огненной” коже Гриммджоу: нужно было бояться, но она хотела ощутить этот жар и на своей коже, и в своей душе. Обе руки обхватив парня за крепкую талию, ощутив под кожей стальные мышцы, притянули того к себе вплотную. Приятная тяжесть любимого тела, давление до боли знакомой реяцу размягчали ее и без того безвольное тело, готовое беспрепятственно впитывать Джагерджака в себя, точно губка.

Черное, белое, белое, черное – мелькавшие монохромные одежды перестали волновать ее теперь забившее красками зрение, насквозь пропитавшееся ярко-голубым, небесным, немного бирюзовым и малость синим оттенками… Как и Гриммджоу, Куросаки помнила его до мельчайших деталей, будь то тонюсенькие прожилки в его радужке или новый волосок в его гриве.

- А-а-ах! – Вздохнула Куросаки с придыханием, чувствуя, как небесно-голубой цвет принялся пробираться в ее глубину и раскрашивать все там изнутри. Густая реяцу настойчиво и неторопливо принялась завладевать каждым сантиметром своего временного пристанища, привнося с собой весьма знакомые ощущения и будто позволяя Ичиго теперь осязать их. Духовная сила Гриммджоу была жаркая, как тело Джагерджака, всепоглощающая, как его желание, исцеляющая, как его забота, бесконечная, как его любовь. Она вжимала ее в пол невыносимым, но таким требуемым давлением, которое заземляло душевную оболочку синигами и не давало ей исчезнуть в ворохе растворившихся молекул, вслед за утраченной собственной силой.

Гриммджоу подтянул на руках все еще слабую Куросаки и усадил ее к себе на колени: духовная мощь, выпущенная им, привносила опасный разрушительный жар и он откровенно боялся расплавить ее под своим неуправляемым телом. Бледные руки Ичиго обхватили сильную шею арранкара, притягивая его лицо требовательно к волнующейся груди, запуская пальцы во взъерошенные голубые колючие пряди на затылке. Где-то внизу разгорался пожар, который крепкие руки пытались погасить мягким податливым телом, забиравшее огнеопасное извержение вулкана в полноводье тихого океана. Пантера фыркал, рычал, стонал, в порыве вожделенного завершения, вжимая послушно принимавшую Куросаки в свою безвозмездно дающую плоть. Как оказалось, они оба нуждались в этом: он в долгожданном избавлении от переполнявшей его до безумия силы, она в желанном обретении победоносной мощи, позволяющей ей пускать эту силу в нужное русло. Два тела – одна сила на двоих, которая наконец-то находила лучшее применение.

- Гриммджоу… – Вскрикнула Ичиго своим обычным нежным голосом, вернувшимся с прежней силой в ее недавно слабое горло. Арранкар довольно улыбнулся, тыкаясь носом, точно котенок, в ее шею, пульсирующую ее восстановленной силой, сплетенной с его реяцу.

- Кур-р-росаки, – поддавшись наивысшему наслаждению, прорычал Секста и вновь оказался сверху, подминая под собой вздрагивающее от удовольствия и окрепшее силой девичье тело, наполняя его финальными всплесками своей реяцу, усиленной его удовольствием и удовлетворением. Пантера вновь справился с поставленной задачей. Его язык хищно прошелся по содрогавшемуся от заполненности животу вверх к переполненной силой груди, затем к вздрагивающей от перенасыщения шее и окунулся в бездонном кладезе губ рыжеволосой. Они принимали безмерно Гриммджоу с его реяцу или без, просто любя его, наслаждаясь его вкусом и запахом, точно это он был ароматной «клубникой», а не Куросаки.

Ичиго сладко потянулась под оберегающим ее телом Пантеры, ощущая как по ее телу струится его сильная, дерзкая, страстная сила. Довольные глаза приоткрылись и уткнулись взглядом в голубую макушку, отдыхавшего на ее груди любимого арранкара. На этот цвет бесчисленные мелкие лучики такого же оттенка отозвались щекочущими импульсами по коже временной синигами. Куросаки смотрела на эти голубые вихри, на этот цвет, который уже сменился на искрящийся небесный свет, заструившийся из глаз Сексты, и чувствовала, как весь он, Гриммджоу Джагерджак, пробрался этим самым голубым насыщением ей просто под кожу, окрасив в этот цвет и ее душу, и ее сердце, и даже мир, отражавшийся теперь в ее глазах сквозь голубую призму. Этому миру больше никто не смеет угрожать, подумала Куросаки, ведь теперь она снова была готова его защищать...

====== LXXVII. ТРЕНИРОВОЧНЫЙ БОЙ: НАПАДЕНИЕ С НЕБА ======

- Фу!!! Куросаки, чё за дела? Чё вы тут устроили???!!!

Временная синигами с трудом разлепила сонные глаза, видевшие еще минуту назад голубые сны, и тут сразу же ослепла от резкого красного контраста. Ренджи. Его волосы и закипевшее от злости лицо. Неведомо откуда взявшийся лейтенант впивался убийственным взглядом в Куросаки и того, кто спал рядом с ней.

- Ксо! Ренджи… Какого черта ты делаешь… здесь?

Ичиго с удивлением обнаружила себя в собственной комнате и на своей кровати. Она бегло бросила взгляд за спину: Гриммджоу был рядом и пока еще дремал с блаженным видом. И когда он успел перенести ее домой?

Абарай никак не мог угомониться, чуть ли ногами не стучал от возмущенного негодования и все время тыкал пальцем то в рыжеволосую девушку в шихакушо, то в полуголое голубоволосое непотребство за ее спиной.

- Куросаки, чтоб тебя? Какого черта он тут делает???!!!

- Ренджи, а ты не оборзел часом?! – Вспыхнула, как спичка, Ичиго, не любившая, когда ее вот так нагло будили, и еще больше не терпевшая, когда ей указывали, что, когда и с кем делать.

- Куросаки, мать твою, чё за мужик у тебя в спальне?!! – Это подключился уже Джагерджак. – Пшёл вон отсюда! – Незамедлительно шикнул он на Абарая.

- Сам пошел! – Похоже, тот не собирался оставаться в долгу.

- Ты чё страх потерял?! Макака красножо…

- Чего-о-о?! На себя посмотри кошак блохастый!

- Ками, чего ж вы все так орете?! – Прочистила уши Ичиго, в одно из которых с ревом кричал захлебывавшийся от ярости Секста, а в другое – вторил распсиховавшийся от подобной наглости арранкара лейтенант.

Перебранкой дело не закончилось, и через пару секунд Пантера уже пытался через голову Куросаки достать синигами-выскочку, а тот в ответ старался наподдать грубияну-арранкару.

- Загрызи, Панте…!

- Реви! Забима…!

Куросаки не дала договорить и одновременно врезала кулаком промеж глаз одному и второму. Абарай, схватившись за нос, со стоном сполз под кровать. Джагерджак, фыркая и тряся голубоволосой челкой, матерился и обещал Куросаки прекратить оказывать «медицинские услуги». Ичиго взглянула на свои ладони и, сжав их в кулаки пару раз, отметила, что сила у нее оказалась и впрямь не слабенькой. Вот только, как и в прошлый раз, она отличалась некоторой агрессивностью и задиристостью, как и положено своему первоисточнику.

- Ич-чиго, ты сломала мне нос… – Прокряхтел, поднимающийся с колен Ренджи.

- Будешь знать, как заявляться без спросу. Что ты здесь забыл?

- Искал капитана Кучики.

- Кучики? – Подорвался Гриммджоу. – Кучики здесь? В твоем доме?!

«Лучше бы я вчера умерла…» – Подумала Куросаки, встретившись с новой порцией голубоглазого гнева. Бить по любимому лицу во второй раз не хотелось, но руки чесались, особенно, когда ревнивый арранкар орал на ухо про то, как же он ненавидит Бьякую-шмякую! Ичиго схватила Джагерджака за грудки и вмяла того в подушку, прижимая локтем, чтобы получить, хоть капельку желаемой тишины.