Blue Strawberry (СИ)

- Никогда не поверишь, – ухмыльнулась Ичиго. – Похоже, Кон нашел себе подружку, вот я и решила их пока не разлучать. – Секста, может, и поверил бы, но ничего не понял – Куросаки пришлось объяснять в подробностях: – Кон занимает мое тело, когда я – синигами. Он модифицированная душа, способная занимать любое вместилище, хоть плюшевую игрушку, хоть человеческое тело.

- Хочешь сказать, что кто-то использует твое тело?.. – Мгновенно вспыхнул Пантера.

- О-ох, как с тобой тяжело, Гриммджоу. Да они же просто дети…

Тут их перебранку разбавил рёв пустого и, Куросаки мигом метнулась на него, пересекая город.

- Ксо! – Выругался Джагерджак и рванул за ней, бросая в спину рыжей проклятья и истину, заключавшую в том, что она забыла свой занпакто. – Ну, и чем сражаться будешь, супергерой Куросаки? – Притаились они на одной из крыш.

- Блин… С этой потерей реяцу я совсем ничего не соображаю.

- Может, с реяцу и мозги улетучиваются?

Куросаки отвесила Джагерджаку подзатыльник, и собиралась задать ему еще, но он вдруг выкрикнул и указал пальцем туда, где огромного пустого на их глазах разрубила хрупкая синигами с зелеными волосами.

- Нозоми-и-и! – Раздался жалобный тон Кона, который даже тело и голос Куросаки не могли изменить.

- Кон и Нозоми?! – Ичиго уставилась на парочку внизу: девушка в стандартной форме проводника душ сжимала занпакто, а Кон прыгал вокруг нее, беспокоясь и сдувая с нее пылинки.

- Глянь, это ведь и впрямь ты, – изумился Гриммджоу, завидев, рыжеволосого паренька, которым он знавал Куросаки прежде. – Так эти сопляки и есть образовавшаяся парочка?

- А я тебе что говорила, рев-ни-вец! – Постучала она пальцем по лбу голубоволосого.

- Ар-р-р, – рыкнул он на нее и усмехнулся: теперь и впрямь можно было расслабиться, ведь у тех двух малявок еще даже не проклюнулись базовые инстинкты. В отличие от них самих…

- Кур-р-росаки, а знаешь… – Начал игриво Секста.

Ичиго тут же повернула к нему голову, уловив соблазнительные нотки в голосе, как в следующий же момент поменялась в лице, растворив улыбку в бесчувственной маске. Рыжая голова стремительно подалась вниз, но заботливая надежная ладонь не дала соприкоснуться ей с крышей.

- Куросаки?! Эй! Что с тобой?! – Гриммджоу потряс девушку, но та не отозвалась. – Что за?.. – Джагерджак, схватив синигами на руки, в два счета донес ту в сонидо до магазинчика шляпника.

- Урахара! Ёпт! Открывай немедленно!!! – Секста Эспада с силой колотил ногой по запертой деревянной дверце с вывеской «Закрыто». Хорошо, что это была не просто обыкновенная лавочка сладостей со стандартным режимом. – У-ра-ха-ра!!! – Не собирался отступать арранкар и барабанил уже не по-детски. В его объятиях Куросаки становилась все легче и легче, а вот его мышцы подрывались от треволнения и нешуточного испуга.

- Гриммджоу-сан? – Заспанный владелец магазина удивился появлению своего постояльца в столь поздний час, но тот не слушая и не медля, резко проталкиваясь в дверь, ворвался в комнату с чем-то большим и черным в руках.

- Куросаки-сан? – Кисуке и сам остолбенел, видя на руках девушку, напоминавшую тряпичную куклу. Взгляд медика забегал по телу в тщетных поисках какой-нибудь роковой раны.

- Она просто отключилась! – Взволнованно и задыхаясь прохрипел Гриммджоу.

Урахара с некоторым облегчением выдохнул и тут же сел на пол, доставая из-за пазухи свой веер: эти дети его в могилу загонят!

- Ты чё расселся?! – Взревел Джагерджак. – Ты, что, ей не поможешь?!!!

Вернувший себе невозмутимый вид, шляпник без шляпы мягко улыбнулся:

- Здесь медицина бессильна, – философски заметил он. – Но вот ты – тот, кто еще может помочь Куросаки-тян.

- Что ты несешь?! – Негодующе посмотрел на Урахару Пантера. Он, что, совсем из ума выжил? Секста Эспада не умеет лечить, он может только все ломать и крушить!

- У нас тут давеча состоялся небольшой консилиум по вопросу внезапного восстановления реяцу нашей дорогой временной синигами… – Урахара прикрыл рот веером. – Мы с коллегами пришли к выводу, что это вы… Гриммджоу-сан постарались насытить Клубничку-тян новой силой и здоровьем.

Джагерджак хлопнул пару раз глазами – обычно до него доходило тяжеловато, но в некоторых вопросах он смекал быстрее то ли благодаря животному чутью, то ли благодаря своей чувственно-страстной натуре.

- Вот и ладушки, – довольно заключил Кисуке, – не стану вам мешать. – Зевнув смачно, “шляпник” поплелся в свою комнату досматривать сны про Йору-тян, которая в отличие от этой парочки, пока возвращалась в Каракуру только в его сновидениях… Что-то дурное творилось в Сейрейтее и именно поэтому он на время перекрыл проход между мирами, но нужно было что-то с этим делать… Йоруичи и многие капитаны еще оставались там. А внезапно подоспевшая помощь для реяцу Куросаки-сан была как нельзя, кстати, для возможных скорых сражений, как за Каракуру, так и за Общество душ…

Секста сглотнул – свалившаяся на него миссия несколько смущала даже столь разнузданного и не закомплексованного самца, как он. Ичиго казалась сейчас такой хрупкой, такой нежной, такой беспомощной и слабой, что ее хотелось попросту убаюкать и дать хорошенько выспаться в его крепких греющих объятиях. Если бы он мог передавать реяцу просто так, окутывая временную синигами невидимым одеялом его силы, то он бы без раздумий отдал бы ее всю, без остатка. Но тут речь шла о более деликатной процедуре…

Не то, чтобы арранкар сейчас не желал Куросаки: он хотел ее всегда и везде, в любом теле, в любом виде, в любом мире. Просто присущая ему звериная грубость, обостренная сейчас их внезапной разлукой, делала требуемый процесс затруднительным. Джагерджак с шумом выдохнул и погладил мирно сопящую на футоне рыжеволосую девушку: говорят сон – милее всего на свете, а он сейчас так бесцеремонно собрался перехватить это первенство себе. «Ну, надо так надо…»

Гриммджоу прикоснулся к горевшим губам Куросаки. Почему она так жарко дышала? Парень прижался к ее виску и лбу – вроде температуры не было и его «слабачку» не одолевала лихорадка. Уже легче, а то эта роль лекаря его порядком напрягала, но… с чем это он и не мог бы справиться?

- Кур-р-росаки… – Позвал Пантера ее тихонько, шепча в самое ушко, защекотав его своим дыханием и мурлыканием. К его радости, девушка тут же отозвалась, точно и не спала вовсе. Ее потрескавшиеся от жажды губы растянулись в приятной улыбке и он не стал удерживать себя, чтобы не подарить изголодавшейся Ичиго влажный целебный поцелуй.

Она сладостно простонала в ответ, смешивая вырвавшийся из довольного рта возглас и вплетая его в рыкающие толчки воздуха, которым Джагерджак наполнял ее обессилевший рот и ослабленные легкие. Куросаки сглотнула, смачивая их смешавшейся слюной свое пересохшее горло и, оживив влагой язык, нежно провела им по шероховатой поверхности языка Пантеры. Тот воодушевился – первое проявление ее силы уже вселяло надежды на хороший результат. Он усилил свою и без того нескрываемую реяцу и более настойчиво приласкал Куросаки во рту, точно зализывая невидимые раны на ее нёбе, деснах, щеках, языке и губах. «Пей меня, киса, моей силы хватит на нас двоих с головой, только не пугай меня больше…»

Куросаки наконец-то ощутила облегчение, точно ее, будто шарик, наполнили жизненным воздухом и разрешили полетать. Стало свежо, радостно, хорошо, и она теперь возвращалась к ощущениям и мыслям, пробудившимся вновь в ней.

Гриммджоу, проникая в рот с поцелуем, ощущался немного другим, каким-то сладким, медовым на вкус, точно нарочно хотел задобрить невкусную пилюлю или смазать сведенные усталостью и болью связки. Неизвестно, как долго, происходило это чудо утоления жажды ослабленного в своем бессилии человека, но в какой-то момент Куросаки почувствовала, как сила стала робко покалывать в ее кончиках пальцев. Она с усилием, но сумела поднять свои руки и наконец-то обвить шею Джагерджака в столь желанном, прижимающем к себе, объятии.

Секста довольно улыбнулся и позволил себе немного передохнуть и отвлечься от оживших губ Куросаки. Раскрасневшиеся, они сразу же изогнулись в легкой усмешке, вслед за очами, с восхищением посмотревшими на Гриммджоу. Его глаза казались голубее обычного – такими живыми, увлекающими вдаль за собой кусочками неба, в котором было мирно, спокойно и легко. Ичиго улыбнулась шире и опустила расслабленно веки – как же ей этого не хватало: чувствовать себя в полной безопасности в мире, где все обретало двойственный эффект. Там улыбка встречала улыбку, слова из одних уст отдавались эхом в других, дыхание вылетало из легких в унисон, а стук сердца раздавался аномальным двойным биением.