Тридцать ночей (ЛП)

Лучшая когда-либо сказанная ложь.

Время шло, а мы всё также находились на парковке здания суда. "Как я могу уладить это? Как мне это исправить?" Слабый отголосок взволновался внутри меня. Спутанный образ самой себя, ступающей шаг за шагом, покидая место захоронения, спустя несколько часов после того, как похоронная процессия закончилась. "Продолжай идти", — я помню, как слышала эти слова, но не знаю, кто их произносил. "Продолжай идти", — всё тот же голос вторил это и сейчас. Я была совсем одна. Это не походило на жизнь. Лишь призрачный шёпот, напоминающий мне о других жизнях, оставшихся после меня и Хавьера.

Я попросила Реаган отвезти нас назад в Портленд. Она выжала газ, словно участвовала в отборе на гонки "НАСКАР"⁶⁴.

Мы припарковали "МИНИ" в месте, не отведённом для парковки, и рванули в офис Боба. Он ожидал, с полностью готовыми моими документами. Увидев меня, он оцепенел. Я рассказала ему всё — даже выдала ему имя Хавьера, сжимая руку Реаган, на адвокатскую тайну стало наплевать.

Боб моргнул, изумившись, и покачав головой.

— Это не мог быть мистер Хейл. Зачем ему надо было проходить через трудности в поисках свидетеля, если он сам планировал это сделать?

Но пока мы ехали сюда я кое-что постигла.

— А что если свидетеля на самом деле не существовало? Не странно ли, что он появился сразу же, как задержали Хавьера?

— Свидетель существовал. Я проверял эту информацию в Департаменте Юстиции.

— Но что если сам Айден выступил свидетелем?

Глаза Боба широко распахнулись.

— Да, — прошептала Реаган. — Это логично. Может быть, он убил трёх зайцев одним выстрелом. Если Хавьера арестовывают, необходимости его защищать больше не будет. Иза не будет выбирать между помощью себе или своей семье. И благодаря свидетельским показаниям Айдена, Департамент Юстиции будет иметь истинную картину происходящего. Отпадёт необходимость допрашивать Изу. Ей никогда не придётся врать ради Хавьера, да и вообще рассказывать Департаменту о своей работе в качестве модели. Айден пытался спасти её!

Каждое слово прозвучало подобно словам Айдена. За исключением того, что ничего из этого не играло никакой роли, теперь это было неважно.

— Он всё же разрушил мою семью, Рег, — я подавила накатившееся рыдание.

Боб покачал головой.

— Я этому не верю. Это принесёт тебе огромную боль. Зачем ему желать, чтобы ты возненавидела его?

Я сглотнула, поскольку Боб не знал правды. Даже Реаган не знала. У Айдена были все основания хотеть, чтобы я возненавидела его. Все причины на то, чтобы я оставила его.

Но я не могла им этого рассказать.

— Как я могу помочь Хавьеру, Боб? Пожалуйста!

— Элиза, я не могу представлять его, поскольку ты мой клиент и это вызовет конфликт интересов. Но Бенетто — первоклассный адвокат. Он не берёт много дел, за которые не получает гонорар, так что, должно быть, им что-то движет.

— Каковы его шансы? Только правду, пожалуйста.

Боб взял меня за руку.

— Невелики, моя дорогая. Аргумент, что это станет причиной дополнительных трудностей семьи, является основным, но он крайне редко бывает выигрышным. Есть обстоятельства непреодолимой силы, и его семье необходимо быть готовой.

Часы моего отца показывали 3:45.

— Элиза, ты должна подписать документы, до того как здесь появится курьер "ФедЭкс", чтобы мы смогли их отправить, — нежно произнёс Боб.

Я посмотрела на бумаги, лежавшие передо мной. Моя Американская мечта. Но что делает мечту мечтой? Для меня, это была новая жизнь, свободная от призраков. Я больше не хочу этого здесь. Хавьер с Айденом будут преследовать меня. Я не могу видеться с Хавьером. И в случае если ему позволят остаться, он не восполнит пустоту от отсутствия Айдена и не аннулирует его предательство. Если меня, так или иначе, неотступно будут терзать, то для меня есть лишь единственное место. Оно ждало — они ждали — в течение четырех лет, когда я смело предстану перед этим.

И я могу спасти шесть жизней. Без Хавьера, четыре девочки, у которых пожилая мама и больной отец и у которых отсутствует брат, могут попасть под опеку государства. Даже имея Хавьера, они всё также находятся в зоне риска из-за парализованного Антонио и отсутствия постоянных поступлений от работы на Фейна. Подобающе, что моя первая семья — изобретение моего папы — должна спасти мою вторую семью.

— Мне жаль, Боб. Я не могу их подписать. Пожалуйста, внесите миллион долларов на доверительный счёт на имя Марии и Антонио Солисов, а также Хавьера, Изабелы, Изадоры, Даниэлы и Анамелии Солисов, в качестве получателей денег по страховому полису на случай кончины Марии и Антонио. Хавьер Солис — попечитель, вступает в силу немедленно.

Реаган начала рыдать.

— Иза, нет! Боб, скажите ей! Скажите ей, что она не может этого сделать!

Одинокая слеза скатилась по щеке Боба.

— По закону, она может. Но Элиза, ты уничтожаешь свою мечту.

— Одна мечта, стоящая выше семи жизней, это слишком высокая цена.

Он некоторое время внимательно смотрел на меня.

— Могу я дать тебе небольшой совет?

Я кивнула.

— Разумно сделать родителей, а не девочек, бенефициарными собственниками, поскольку невзгоды должны лежать на гражданах США, если мы хотим, чтобы Хавьер выиграл. Если у девочек будут деньги, у него нет основания для ходатайства. Так же рационально сделать Хавьера попечителем, затем что у него есть дополнительные обязательства, требующие его присутствия здесь. Предполагаю, именно поэтому ты и предложила это. Но осуществлять перевод средств сейчас неблагоразумно.

— Почему нет.

— Потому что если они получат миллион долларов до слушания, Хавьер никогда это дело не выиграет.

Ярость забурлила во мне из-за невыносимого варианта. Разрушить семью, чтобы спасти одного, или уничтожить одного, чтобы всех их спасти.

— Но есть законное решение. Я придержу средства на твоём доверительном счете до пятнадцатого июня, пока не пройдёт слушание по делу Хавьера. К тому времени ты уже уедешь. Я сделаю перевод средств в тотже день, независимо от происходящего. Но крайне важно, чтобы никто из них не знал об этом.

— Почему нет.

— Если ICE встретится с ними, и им потребуется засвидетельствовать тот факт, что они будут испытывать лишение без Хавьера, они соврут, находясь под присягой, если будут знать о твоём пожертвовании. Никто не узнает о том, что ты сегодня совершила здесь пока ты не уедешь.

— Меня это не тревожит, если это поможет им.

— Один миллион долларов поможет им. Но ты должна взять некую сумму денег, чтобы помочь себе в переходный период.

Я всё обдумала. Я не хотела ничего из этого, но как я собираюсь вылететь домой? Я не могу брать в долг у Реаган. Только один билет обойдётся примерно в две тысячи долларов.

— Я возьму десять тысяч, насколько возможно наличными.

Боб кивнул и отправился поговорить со своим главным бухгалтером. Мы с Реаган держались друг за друга, пока мы его ождали.

— Я не знаю, как сказать тебе "прощай",— всхлипнула Реаган.

— Не надо, пожалуйста. Я еле держусь на ногах.

— Я приеду навестить тебя сразу же, как состоится слушание Хавьера. Я привезу твои вещи, и мы сможем просто провести некоторое время вместе.

Я кивнула, находясь в её объятиях, и зарылась лицом в её рыжие локоны. Быстрее, чем вообще время может вести свой счёт, Боб вернулся с наличными в конверте и чеком. Я подписала чек, и он положил руку мне на плечо.

— Когда ты уезжаешь?

— Сегодня, если смогу найти рейс.

Реаган захныкала, а Боб кивнул.

— Если тебе надо пережить это, то начинай прямо сейчас. А если ты останешься, возможно, тебе придётся дать показания, в качестве свидетеля нелегальной работы Хавьера. От тебя будет больше пользы, если ты уедешь.

— Спасибо, Боб. За всё.

Эти годы стоили того, благодаря таким людям, как он.

Он начал пожимать мою руку, но в последнуюю секунду притянул меня к своей груди, даря мне объятие дедушки. Он проводил нас на улицу и помахал рукой на прощание, когда Реаган, дав полный газ, повезла нас к следующему пункту назначения.