Суженый-ряженый

   Слава Богу, в лифте Захаров поставил ее на пол.

   -- Я и не знала, что Лера в городе. -- Таня кивнула на длинную розу в руке Макса. Бледно-розовые лепестки только-только начали раскрываться, а тонкий изысканный аромат сразу же затопил тесное пространство кабины. -- Когда она приехала?

   -- Вчера. Анютке надо сделать прививку, и потом, -- веснушчатое лицо Макса озарилось мягкой обаятельной улыбкой, -- ты ведь знаешь, Тань, Лерка не слишком любит сидеть на даче, тем более когда она там одна с ребенком. А в настоящее время компанию ей может составить только Агата, она, конечно, помогает по мере сил...

   -- Послушай, Макс, по-моему, ваша Агата такая отличная няня, что Анюту смело можно оставлять под ее присмотром.

   -- Вот если бы еще можно было полностью преодолеть языковой барьер...

   -- У вас что, няня -- иностранка? -- отчего-то заинтересовался Захаров.

   -- Нет, Агата -- это наша собака. Колли, -- пояснил Макс и шагнул на площадку девятого этажа. -- Ну, ладно, до свидания.

   -- До свидания. Передай привет Лере. -- Таня с любопытством взглянула на Захарова. Как только закрывающиеся двери отскрежетали свое, она спросила: -- Вам что, нужна няня, да к тому же непременно иностранка?

   -- И желательно не просто с рекомендациями, а с рекомендациями от знакомых или хотя бы от знакомых знакомых, -- ответил он сухо. -- Но не мне, а Линденбауму. Вернее, его жене.

   -- А-а...

   -- Еще немного, и она доведет Витьку до нервного срыва, а это уже чуть не довело нас до срыва нового и очень выгодного контракта.

   -- Ах, так речь идет о бизнесе?! -- довольно противным голоском уточнила Таня.

   -- Разумеется, -- голосом, еще более противным, чем у нее, ответил Захаров, затем добавил: -- И разумеется, я искренне сочувствую своему лучшему другу Вите Линденбауму. А вы, Таня, абсолютно ни с того ни с сего подозреваете меня черт знает в чем. Полагаю, все дело в моей репутации, которая вам так не нравится. Почему, например...

   Его монолог был прерван душераздирающим скрежетом открывающихся дверей лифта.

   -- Ради Бога, не надо больше меня таскать! -- воскликнула Таня, когда Захаров подхватил ее на руки.

   Как и полагается в подобных случаях рыцарю в сверкающих доспехах, ее протесты он попросту проигнорировал.

   -- Так вот, почему меня вы подозреваете черт знает в чем, а своего соседа с девятого этажа даже на секунду не заподозрили в неверности жене, которая, как вы считали, сидит с ребенком на даче? Ведь роза могла предназначаться и не ей.

   -- Вы слишком циничны, Глеб.

   Захаров аккуратно поставил Таню на ноги перед ее дверью, продолжая, однако, поддерживать под руку, пока та искала в сумке ключи.

   -- Просто я не верю в идеальный брак.

   -- И я не верю. По-моему, высказывание Оскара Уайльда об идеальном муже вполне можно распространить и на идеальный брак. Это тоже нечто ненастоящее. "То, чего и нет на этом свете, а разве что на том", -- процитировала она любимую пьесу*./*Эти слова в пьесе Оскара Уайльда "Идеальный муж" произносит юная и очаровательная леди Мейбл Чилтерн, едва приняв предложение лорда Горинга выйти за него замуж./ --

   Господи! Да где же эти чертовы ключи? Что касается Макса, то, во-первых, он всегда дарит жене именно такие розы. Во-вторых, она потрясающе красива. Я вас уверяю, Глеб, увидев Леру однажды... Вот они! Уж ее вы бы точно никогда не забыли. И в-третьих, они поженились всего года полтора назад, а он, между прочим... ну вот, заходите... влюбился в нее еще на первом курсе.

   -- О Господи! В кого я только не был влюблен на первом курсе!

   -- Я наслышана, -- ехидно вставила Таня, скидывая наконец бывшие свои любимые итальянские туфли. -- Не жениться же в самом деле на всех!

   -- А кто вообще женится на первом курсе? То есть с некоторыми такая неприятность случается, однако ваши соседи тоже не из их числа. С тех пор, как они окончили первый курс, прошло довольно много лет.

   -- Вы, Глеб, совершенно правы. Только одна маленькая деталь: когда Макс учился на первом курсе, Лера преподавала у него английский. Она тогда только что окончила университет.

   -- Н-да, пожалуй, этот случай не совсем ординарный, -- признал Захаров, проходя на кухню вслед за Таней. -- Мне, однако, хотелось бы вернуться к вопросу о моей репутации, к тому, о чем это вы наслышаны. И кстати сказать, от кого.

   -- А-а, пожалуйста. Я не раз слышала, как своими впечатлениями о вас делился кое-кто из наших преподавателей. Начиная с первого курса...

   -- Преподавателей или преподавательниц? -- уточнил Захаров.

   -- Это имеет значение?

   -- Возможно.

   -- Вам виднее. -- Таня не смогла удержаться ни от двусмысленной реплики, ни от такой же двусмысленной улыбки.

   Включив кофеварку, она нырнула в холодильник, и теперь оттуда торчала лишь ее обтянутая короткой юбкой попка. При желании, впрочем, можно было увидеть и стройные Танины ножки.

   -- Кажется, это была Наталья Леонидовна Герен, -- донеслось из холодильника.

   -- Наталья Леонидовна?.. -- Голос Захарова завис на высокой вопросительной ноте. Увлекшись созерцанием соблазнительных пропорций своей собеседницы, на мгновение он утратил нить разговора, но тут же ее и нашел. -- По прозвищу Кот Баюн? Помнится, она читала у нас средневековое искусство. Вообще-то милейшая женщина, голос такой тихий, обволакивающий. С утра на первой паре, когда все были совершенно сонные, он просто убаюкивал. Ко второй, однако, некоторые успевали выспаться, и тогда у них заметно повышалась сопротивляемость сонным чарам ее голоса. Наверное, потому ее лекции всегда были сдвоенными. Мне даже кажется, что на второй паре Наталья Леонидовна непременно повторяла основные положения, высказанные на первой...

   -- Насколько я поняла, Глеб, -- снова донеслось из холодильника, -- ваша сопротивляемость имела высокий уровень на протяжении обеих пар.

   Разочарованно вздохнув, Таня выпрямилась. К сожалению, кусок сыра оказался пока единственным ее уловом. Интересно, чем она завтра будет кормить отца? Поймав вопросительный взгляд Захарова, она пояснила:

   -- Наталья Леонидовна упоминала как-то, что на первой паре вы обнимали одну девушку, а на второй гладили коленку уже другой девушке.

   -- Я?! Ну-у... может быть... Только это никак не могло быть на первом курсе...

   -- Правда? -- рассеянно переспросила Таня, открывая подвесной шкаф. Там, слава Богу, обнаружились конфеты и немного печенья.

   -- Угу, средневековое искусство читают все-таки уже на третьем.

   -- Принципиальная разница. -- Черт, придется прямо с утра бежать в магазин! -- Ладно, Глеб, давайте пить кофе.

10

   На следующее утро в девять двадцать мрачная Таня вышла из супермаркета. Если через десять минут она не окажется в метро хотя бы на эскалаторе, а она там ни за что не окажется, то опоздает. Опаздывать на встречи, которые сама же назначала, она терпеть не могла, даже если речь шла о студентах-практикантах. В этом году на нее как раз навесили трех человек из родной Академии. И практика у них начинается именно сегодня. Ну ладно, если вдруг паче чаяния попадутся пунктуальные, придется им подождать.

   Она была обвешана сумками, как вьючный верблюд. Или как вьючная лошадь. Прикинув, какое из этих сравнений подходит больше, Таня не смогла отдать предпочтение ни одному. Нет, это решительно невозможно! Таскать на себе такое количество поклажи! Если бы не навязчивая идея родителей, что она плохо питается, она ни за что не стала бы закупать всю эту снедь, ведь отец ее в еде весьма умерен.

   Из-за тяжелых сумок, которые Таня тащила, она и сама еле тащилась. Идея сбегать в супермаркет с утра, прямо к его открытию, сегодня уже не казалась столь удачной, как накануне. Просто вчера вечером ей ужасно не хотелось никуда идти, хотя она распрекрасно успела бы -- "чашечка кофе" с Захаровым много времени не отняла.