Безвыходное положение

Однако в глубине души Эмили знала, что не верит в это. Она понимала, что Карен не имела права бросать все эти ужасные слова ей в лицо – тем более в присутствии Дана.

Более того, Эмили сознавала, что ей нужно что-то предпринимать, и очень быстро. Неоднократно она пыталась поговорить обо всем с отцом, но это не помогло. Так или иначе, что-то должно измениться. Эмили молилась, чтобы у Элизабет появились какие-нибудь идеи на этот счет. Ей казалось, что вся ее жизнь рушится прямо на глазах; еще немного и она потеряет все – отчий дом, семью, друзей.

А силы ее были на исходе. Если и Элизабет не сможет как-то помочь, то Эмили просто не представляла, что ей делать дальше.

Уэйкфилды только что сели ужинать, когда раздался звонок в дверь.

– Я открою, – сказала Элизабет, вскакивая из-за стола. – Это, должно быть, Эмили Майер.

– Эмили Майер? – с недоумением повторил Нед Уэйкфилд, вытирая салфеткой рот и вопросительно глядя на жену, сидевшую напротив. – Кто это – Эмили Майер?

– Она учится с нами в одном классе, – пояснила Джессика. – И кажется, у нее дома какие-то сложности, – добавила она драматическим шепотом.

– О господи! – воскликнула бабушка Уэйкфилд с опечаленным видом. – Такие вещи всегда так удручают. Просто не пойму, что нынче происходит с американской семьей.

– У родителей не хватает времени для собственных детей, вот в чем дело, – резюмировал дедушка Уэйкфилд. – Элис, бифштекс просто восхитителен, – добавил он с видом знатока. – Ты добавляла туда что-нибудь особенное или просто здешний воздух делает его таким вкусным?

Элис Уэйкфилд испытующе смотрела на Джессику и, очевидно, не слышала, что говорил ей свекор.

– Джес, тебе хоть раз приходило в голову, что я не уделяю вам с Лиз достаточно времени. Я имею в виду…

– Ш-ш-ш, – произнесла Джессика. – Они идут сюда, мам!

– Хочу вам всем представить Эмили Майер, – проговорила Элизабет, ведя за собой черноволосую девочку. – Эмили, перед тобой клан Уэйкфилдов! С Джессикой ты уже знакома, а это мои мама, папа и бабушка с дедушкой, которые приехали к нам из Мичигана.

– Очень приятно с вами познакомиться, – прошептала Эмили, оглядывая всех сидящих за столом и пытаясь улыбнуться.

– Эмили, подсаживайся, – приветливо предложил ей Нед Уэйкфилд, вставая из-за стола и освобождая для нее место между Элизабет и бабушкой. – Поешь что-нибудь?

Эмили покачала головой.

– Нет, спасибо. Я не очень голодна, – усаживаясь, ответила она.

– Еда, – быстро произнесла бабушка Уэйкфилд, – абсолютно необходима для всех растущих организмов. Элис, разреши взять тарелку, чтобы Эмили могла отведать бифштекс.

– Я принесу ее сама, – нерешительно отозвалась Элис Уэйкфилд, стараясь поймать взгляд мужа.

– Мы можем поговорить позже, – шепнула Элизабет Эмили, когда мать вышла из комнаты. – Понимаю, что тебе не хочется говорить обо всем этом в присутствии такого числа людей.

Эмили пожала плечами.

– Я просто больше не могу держать все в себе, – ответила она. – И пришла сюда, чтобы спросить, нельзя ли мне остаться у вас ненадолго.

За столом воцарилась мертвая тишина.

– Ты имеешь в виду остаться здесь, в нашем доме? – мягко спросил мистер Уэйкфилд, испытующе глядя на Эмили. – Ты что, попала в беду?

Вместо ответа Эмили разрыдалась.

– Бедняжка, ах ты бедняжка! – воскликнула бабушка Уэйкфилд, наклонившись, чтобы обнять девочку за плечи.

В этот момент Элис Уэйкфилд как раз ставила тарелку на стол перед Эмили. Тарелка выпала из рук хозяйки, ударилась о пол и разбилась.

– Элис, прости, – сказала бабушка Уэйкфилд с выражением испуга на лице.

– Ничего страшного, – ответила Элис, которая была слишком усталой, чтобы обращать внимание на такой пустяк. – Лиз, не могла бы ты принести другую тарелку с кухни? И совок для мусора?

– Это я виновата, – попыталась вмешаться Эмили, вытирая слезы. – В последние дни я все порчу.

– Эмили, – спокойно произнес мистер Уэйкфилд, – почему бы нам не разобраться во всем по порядку? Не могла бы ты рассказать, что именно стряслось у вас в доме?

Эмили сделала глубокий, прерывистый вздох.

– Хорошо, – сказала она, – но это довольно длинная история.

В течение последующих десяти минут семья Уэйкфилдов хранила полное молчание. Говорила лишь Эмили. Когда она перешла к особенно тяжелой части своего повествования, ее голос начал прерываться. Не так-то просто было рассказывать о своей матери или о неприятностях, которые возникли у нее с Карен.

Но Эмили чувствовала, что все здесь хотят ей помочь, и понимала: для этого они должны узнать всю правду.

Дойдя до описания того, что произошло днем, она почти потеряла самообладание.

– Было так стыдно, – тихо проговорила она со слезами на глазах. – Мне и самой-то было бы крайне неприятно выслушать все это о собственной матери! Но в присутствии Дана… воображаю, что он мог подумать обо мне…

– Я уверена, что он все понял, – сказала Элизабет, кладя ладонь на руку Эмили.

Эмили покачала головой.

– Я пришла сюда, потому что просто не знаю, что теперь делать, – проговорила она удрученно. – Отец опять встанет на сторону Карен. Даже не сомневаюсь в этом! И я не могу больше там оставаться. Просто не могу.

Нед Уэйкфилд со вздохом посмотрел через стол на жену.

– Положение довольно затруднительное, Эмили, – произнес он мягко. – Мы сделаем все, чтобы помочь тебе, но боюсь, как бы мы не вышли за рамки дозволенного – и с точки зрения этики, и с точки зрения закона, – если вмешаемся в ваши семейные дела. Понимаешь?

– Иными словами, вы не можете мне помочь? – спросила Эмили.

Плечи ее снова затряслись от рыданий.

– Мы хотим помочь, – сказала Элис Уэйкфилд, наклоняясь к девочке. – Но нам прежде всего нужно знать, что ты хочешь, чтобы мы сделали.

– Разрешите мне остаться у вас некоторое время, – взмолилась Эмили. – Пока я не найду какой-то выход! Прошу вас! – добавила она в отчаянии, умоляюще глядя на мистера Уэйкфилда. – Я не знаю, что делать, если вы скажете «нет»!

Нед Уэйкфилд глубоко вздохнул.

– Ты, конечно, можешь остаться на сегодняшнюю ночь, – промолвил он наконец, вопросительно посмотрев на жену. Легким кивком она дала понять, что не возражает. – Возможно, это поможет всем немного остыть. Но мы можем разрешить тебе остаться у нас только при одном условии, – добавил он.

– Каком? – спросила Эмили дрогнувшим голосом.

– Тебе следует сразу же после ужина позвонить своему отцу и сообщить ему, где ты находишься, что ты в безопасности и что остаешься здесь на ночь. Иначе он будет с ума сходить от беспокойства.

Эмили сидела, опустив глаза. Она так разволновалась, что разорвала свою салфетку на мелкие кусочки, даже не заметив этого.

Одна ночь было не совсем то, на что она надеялась, но все же лучше, чем ничего. Эмили не так уж была уверена, что отца хоть сколько-нибудь волнует, где она находится в настоящий момент, но она понимала, что мистер Уэйкфилд по-своему прав.

– Хорошо, – сказала она наконец, закусив губу. – Я позвоню ему.

– А теперь поешь! – приказала бабушка Уэйкфилд, пододвигая к ней хлебницу. – Не удивительно, что ты так расстроена! Ты, вероятно, ничего не ела весь день, худышка ты эдакая!

Все рассмеялись, и напряжение в комнате несколько спало.

Но Эмили не могла заставить себя съесть что-нибудь, хотя бабушка близняшек поставила перед ней тарелку, полную вкусной еды. Она не переставала думать о том, что после ужина ей нужно позвонить отцу. Что он ей скажет?

В раннем детстве, еще до ухода матери, Эмили, когда бывала чем-то расстроена, придумывала себе всякие приятные сценарии того, как будут развиваться дальнейшие события. Это были маленькие грезы наяву, в которых все оборачивалось для нее наилучшим образом. Вот и сейчас она поймала себя на том же. Может быть, Карен скажет отцу, что очень сожалеет обо всем. А может быть, когда Эмили позвонит, отец признается, что тоже очень сожалеет. И они скажут ей, что выезжают, чтобы забрать ее домой.