Богиня любви

Глава пятая

В последующие несколько дней дела захватили ее, словно гигантская волна, затягивая в свой водоворот, но в то же время отвлекая от Тома Хокинга и его опасного воздействия на нее. Правда, это отнюдь не спасало Чес от непрошеных мыслей о Томе. Она дважды столкнулась с ним, причем один раз в буквальном смысле.

Чес занималась бегом трусцой. В школе она увлекалась легкой атлетикой, особенно бегом, и сохранила эту полезную привычку. В Крессвелле она взяла за правило бегать полчаса перед завтраком или после обеда. Большие поклонники этой ее привычки, Лерой и Пикканин, были вместе с ней, когда однажды ранним утром она возвращалась по подъездной дорожке к дому.

Том как раз вышел из дома, когда она прибежала на лужайку.

— А, летающая кобылка, — протянул он.

Чес остановилась, тяжело дыша.

— Возможно, ты думаешь, что мне приятно, когда меня сравнивают с лошадью, но это не так.

Том окинул ее, вспотевшую, в шортах и майке, долгим, оценивающим взглядом.

— Но я действительно люблю лошадей, — пожал он плечами. — Наверное, все дело в этой твой великолепной гриве волос и длинных ногах. — Он направился по своим делам.

Чес потрогала свои волосы и оглядела себя. Как может он сравнивать ее с лошадью? Как смеет напоминать о том, как они… нет, остановись, Чес! — приказала она себе. Пойди прими холодный душ, вместо того чтобы думать о Томе Хокинге.

В следующий раз, когда она налетела на него, шел дождь. Чес выскочила из своего «ровера» и помчалась к дому с полными руками свертков, из-за которых не осталось места для зонта. Она врезалась в Тома, когда он собирался сойти с веранды, и все свертки посыпались из рук.

— Все еще летаешь, — заметил он, обхватывая ее за талию, чтобы не дать упасть.

— Так ведь дождь! — выдохнула она.

— Люди обычно защищаются от дождя. Посмотри на меня.

Она посмотрела. На нем был плащ с капюшоном и широкополая фетровая шляпа.

— Весьма предусмотрительно, — фыркнула Чес. — У меня есть зонт, просто не было свободной руки.

— Это все объясняет. — Однако он не отпускал ее.

Несколько долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза. Чес слишком явственно ощущала его руки на своей талии и то, что эти ощущения вызывали в ней румянец. Она не могла оторвать взгляда от его красивого лица, от этих завораживающих дымчатых глаз, выражение которых говорило, что он прекрасно сознает ее замешательство и неловкость.

— Знаешь, — сказал Том, — твоя сильная личность имеет определенные противоречия.

Она заморгала.

— Какие же?

— Большую часть времени ты так самоуверенна, но порой краснеешь, как девственница. Сейчас, например.

Чес вырвалась из его объятий и наклонилась, чтобы подобрать свертки.

— Ты девственница? — Он поднял один из свертков и подал ей.

— Нет! Просто мы так с тобой необычно познакомились…

— Нелегко забыть, а?

Чес закрыла глаза. Когда же открыла их, он пробормотал:

— Забавно, но у меня та же проблема. — И вышел под дождь.

Следующие два дня они с Томом часто встречались за столом и на изысканном суаре, устроенном с целью представить сливки местного общества Уикхэмам, хотя наедине ни разу не оставались.

Чес обнаружила, что, когда, например, Том присутствует за обедом, все проходит гладко; если же его нет, случаются эксцессы. Все говорило о том, что Том Хокинг обладает бесспорным авторитетом, с которым вынужден считаться даже граф Уикхэм.

Как оказалось, у Тома Хокинга больше ума и авторитета, чем полагала Чес.

Но, разумеется, он не мог быть постоянно рядом, и в его отсутствие все проблемы и трудности взаимоотношений остальных членов обоих семейств, а также проблемы подготовки к свадьбе становились очевидными.

Лично ей нравились граф и графиня, но их вид и манеры, несомненно, говорили о том, что они ожидают только самого лучшего.

Потом Харриет — ее воинственный настрой был очевиден. А Ванесса успешно изображала капризную, дорогую светскую ветреницу, какой на самом деле не была — насколько Чес узнала ее за эти месяцы. Клэр и Руперт большую часть времени просто чувствовали себя не в своей тарелке.

Видя, что свадьба ускользает у нее из рук, Чес активно взялась за дело. Она не жалела сил и времени на Уикхэмов, и ей удалось наладить взаимоотношения между Хелен — графиней Уикхэм и Клэр, обнаружив у обеих общий интерес к тонкому английскому фарфору. Она также обнаружила, что граф увлекается садоводством. А если и было что-то, кроме лошадей, что Харриет обожала, так это свой сад. С определенным тактом Чес постаралась свести их вместе на эй теме.

Ванесса, однако, оказалась куда более крепким орешком, и это всерьез беспокоило Чес вплоть до вечера суаре.

Чес не планировала присутствовать на суаре. Она помогала Арнольду на кухне. Вместе с ним и еще одним помощником они приготовили восхитительный ассортимент пряностей и канапе, горячие лакомства и великолепный пунш. В центре главного стола Чес расположила корзину с цветами из сада, которая была просто потрясающа.

Харриет пришла в восторг и не захотела даже слушать отказ Чес не присутствовать на суаре. Пришлось подчиниться. К счастью, один ее вечерний наряд — облегающее шелковое платье с глубоким вырезом и маленькими рукавами-фонариками — избежал зубов Лероя и Пикканина.

По какому-то странному стечению обстоятельств первый же взгляд, который Чес поймала на себе, войдя в комнату, наполненную людьми, принадлежал Тому. И время, казалось, остановилось, пока он оглядывал ее с ног до головы, а затем, подняв свой бокал, поприветствовал ее. Потом между ними оказались люди, и он отвернулся.

Им удалось пообщаться лишь час спустя, и к тому времени Чес сделала одно важное открытие.

Она вышла на веранду, чтобы подышать свежим воздухом, уверенная, что суаре проходит хорошо. Однако замерла и отступила в тень, когда услышала из глубины веранды голос Ванессы, повторяющий: «Прости меня, прости, прости!»

— Дорогая, — раздался голос Руперта, — все в порядке.

— Ничего не в порядке! Я в последнее время была такой стервозной… и знаешь, что мне хочется сделать? Просто взять и сбежать с тобой в магистрат. Я не вынесу всей этой помпезности и китайских церемоний. И зачем я вообще согласилась на все это? Ах, Руп! Ну почему ты должен был оказаться графским сыном? И жить так далеко?

— Мы будем жить там, где ты будешь счастлива, милая. Потому что, если ты не будешь счастлива, не буду и я. Я люблю тебя, Ванесса Харриет Хокинг. И всегда буду любить.

— О, Руп, я тоже люблю тебя.

Явные нестыковки в услышанном не ускользнули от Чес, но, однако, и успокоили ее. Если кто и должен нервничать перед свадьбой, то это, разумеется, невеста, Ванесса. С другой стороны, если кто и способен помочь ей пройти через все трудности, то это, безусловно, сам Руперт.

Она потихоньку вернулась обратно и наткнулась на Тома.

— Полагаю, я должен поблагодарить тебя за успех сегодняшнего вечера, Чес. Как и за явный спад всеобщего напряжения.

— Возможно, я немного и помогла. — Она пожала плечами. — Но у меня для тебя хорошая новость. — И она пересказала ему то, что подслушала на веранде.

Он облегченно выдохнул.

— Это лучшая новость, которую я слышал за последнее время.

Чес улыбнулась.

— Я тоже.

Что-то в выражении его глаз изменилось.

— Вы выглядите, — медленно проговорил он, спускаясь взглядом по ее платью, затем возвращаясь к декольте, — очень аппетитно, мисс Бартлетт.

— Аппетитно?!

— А, неверный выбор слов, полагаю. Знаешь, — добавил он, — если бы я имел всех аппетитных блондинок, которых мне приписывают, то умер бы от перенапряжения. К тому же ты шатенка. Разве не на них мужчины предпочитают жениться?

— Вы и сами неплохо выглядите, мистер Хокинг. — Его угольно-черный костюм был прекрасно сшит и сидел на нем безупречно. — Немного похожи на Дон Жуана.

Он разглядывал крошечную жилку, быстро-быстро бьющуюся у основания ее горла, затем рассеянно улыбнулся — как раз в тот момент, когда к ним подошла какая-то пара. Том повернулся, чтобы поздороваться и представить их.