Влюбленный грешник

Элис охватило странное волнение. Она видела Моррисона разным: и гневным, и равнодушным, и язвительным, но еще ни разу ей не случалось подпадать под его обаяние.

В то время, когда Сайлас был помолвлен с Фионой, он всегда держался с Элис подчеркнуто официально и сдержанно, никогда не пытался с ней заигрывать или даже пошутить. Вероятно, поэтому неожиданно появившаяся на его лице теплая улыбка заставила сердце Элис приятно замереть. Глубокие синие глаза, казалось, гипнотизировали ее. На секунду ей почудилось, что перед ней совсем другой человек, с которым она могла бы…

Элис словно подхватила горячая волна, и она вдруг устыдилась своих нескромных мыслей. Усилием воли отогнав соблазнительные образы, она выпрямилась на стуле, только сейчас спохватившись, что они с Морриеоном шепчутся как заговорщики.

Кажется, он что-то сказал насчет того, что ей нужно развлекать гостя? Иными словами, Сайлас хочет, чтобы она сыграла роль хозяйки вечера? Идея была настолько неожиданной, что Элис вздрогнула.

— Тебе холодно? — Моррисон дотронулся кончиками пальцев до ее руки. И этот едва ощутимый физический контакт заставил Элис вновь вздрогнуть. Чувствуя, как внезапно пересохло у нее во рту, она взглянула вниз и увидела, как встопорщились крошечные светлые волоски на коже ее руки. Должно быть, это от страха, мелькнула у нее мысль. Страха перед этим человеком, таким сильным, властным, самоуверенным… и привлекательным.

Вместо Элис ответил Зигфрид Мотценбекккер.

— Холодно? — повторил он с добродушным смешком. Было похоже, что этот человек всегда весел и добродушен, как бы ни складывались дела. — Я знаю хороший способ разогреться. Как насчет того, чтобы потанцевать? Танцевальный пятачок выглядит слишком сиротливо, когда на нем нет ни единой пары!

Немец схватил Элис за правую руку, заставляя подняться со стула. Она уже хотела отказаться, но новая вспышка боли подавила желание спорить.

— Я не знаю… — пролепетала Элис.

Сайлас тут же перебил ее:

— Не ломайся, Элис. Я же знаю, как ты любишь танцевать! — коварно подмигнул он, лишая ее возможности возразить. — Ну, а если я заскучаю в одиночестве, то приду к вам и отберу тебя у Зига, — добавил Моррисон к величайшему смущению Элис.

Зигфрид весело рассмеялся.

— Не выйдет, приятель! — заявил он, притягивая Элис к себе. — Найди себе другую партнершу, а эта — моя!

Пока Мотценбеккер вел ее меж столиков, она оглянулась и заметила на лице Сайласа довольную улыбку. Откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза, он наблюдал, как они идут к танцевальному пятачку.

Несмотря на свои почтенные годы и объемистое брюшко, Зигфрид оказался хорошим танцором. Даже медленный вальс он сумел превратить в настоящую феерию. К сожалению, Элис не могла во всей полноте оценить его способности, потому что все время старалась убрать от него подальше больную руку.

Зигфрид между тем рассказывал ей, что ему «шее пятьдесят четыре года, что у него очень ревнивая жена, которая не отпускает его от тебя ни на шаг, и сегодня ему удалось вырваться сюда одному только потому, что его Трудхен с утра мучается мигренью и осталась лежать в постели. Затем Мотценбеккер со смехом заметил, что Элис на целую голову выше его но это совсем даже не плохо: он считает ее просто необыкновенной красавицей и невероятно сексапильной особой.

Если бы Элис не страдала от ноющей боли, она непременно удивилась бы смелости его комплимента, но все ее силы уходили на то, чтобы не завопить словно раненое животное и не разрыдаться.

К счастью, вскоре танец закончился, и они отправились обратно к столику. Поджидавший их Сайлас даже не пытался скрыть своего интереса к фигуре Элис. Его изучающий взгляд медленно скользил вверх от ее длинных ног к обтянутым плотным трикотажем бедрам и полной груди. Казалось, Моррисон уже преодолел первое впечатление, произведенное на него нарядом Элис, и сейчас смаковал, словно гурман лакомство, красоту всех изгибов и выпуклостей ее тела.

Кровь быстрее заструилась по жилам Элис, когда она поняла, что он сейчас представляет ее себе совсем голой. Она стиснула зубы, решив, что не позволит Сайласу разрушить ее уверенность в своей женской привлекательности, как он уже сделал это с ее уверенностью в своих деловых способностях.

Гордо выпрямив плечи и тряхнув волоса. ми, Элис подошла к столику с таким независимым видом, что глаза Моррисона поневоле сузились, а подбородок задрался, как в то мгновение, когда в него врезался ее кулак Затем он неожиданно улыбнулся. Элис была совершенно обескуражена, увидев, какое выражение появилось на его лице.

Сайлас Моррисон и нежность? Такого просто не может быть!

После того как Элис и Мотценбеккер снова сели, к столику подошел официант, чтобы принять заказ на основные блюда. Изучая меню Элис вдруг почувствовала, что у нее совсем пропал аппетит. А ведь отправляясь сюда, она собиралась основательно подкрепиться. В конце концов она остановила свой выбор на филе камбалы, обжаренном в сухарях, и салате из помидоров.

— Ты могла бы заказать и что-нибудь поизысканнее, Элис, — проворчал Сайлас. — Я пригласил тебя сюда не для того, чтобы ты изображала скромницу. Не стесняйся — во всяком случае, грязную посуду тебе сегодня вечером мыть не придется.

— Уж это точно! — подхватил Зигфрид. — Мы найдем более интересное занятие, правда, золотце? Женщина с такими великолепными пышными формами должна иметь хороши аппетит за столом, но не только за столом…

Игривое замечание немца заставило Элис' поморщиться. Она никогда не любила сальных шуточек. А тот без умолку болтал, постоянно обращаясь к ней. Сайлас не делал попыток прервать Мотценбеккера, позволяя ему нести любую чепуху.

Еще дважды Зигфрид уводил Элис танцевать. После второго раза она попросила разрешения удалиться в дамскую комнату. Там, глядя в зеркало на свое измученное лицо, она решила, что не продержится до конца вечера без помощи таблеток. Рука ныла не переставая, выпитая водка только усиливала неприятные ощущения, ее бегство сейчас было бы действительно смерти подобно. Сайлас делал шаг навстречу, и Элис собиралась играть по его правилам до тех пор, пока не добьется от него главного — перемирия. Она нашла в сумочке пакетик с выписанными молодым доктором таблетками и проглотила сразу две, исходя из соображения, что двойная доза и подействует в два раза быстрее.

Таблетки быстро смягчили грызущую боль в руке, что привело Элис в радостное состояние. Ей вдруг стало легче соображать, и она, уже опять сидя за столом, обратила внимание на то, что ее попытки уклониться от все более настойчивых ухаживаний Зигфрида вызывают у Сайласа явное недовольство. Это ее насторожило. Прикрыв рот ладонью, она притворно зевнула и заметила, что время уже позднее.

Отодвинув манжет, Сайлас бросил взгляд на свои дорогие золотые часы.

— Мм, да. Все хорошие девочки уже давно должны быть в постельке…

— Ты хочешь сказать, что я не принадлежу к их числу? — иронично бросила Элис.

Зигфрид хохотнул и стиснул под столом ее коленку.

— Что ты! Ты бы здесь не сидела, если бы Сай не считал тебя очень хорошей девочкой. Он говорил мне, что ты классная девчонка, — и был прав, не сойти мкс этого места! — Он потянулся было к больной руке Элис, но она быстро схватила бокал минеральной водой. Тогда Зигфрид снова тронул ее за колено.

— Вот как? А что же Сай говорил обо мне? — спросила она, быстро отодвинув ногу. Кажется, дело обстою много хуже, чем она подозревала…

— Детка, если ты действительно хочешь это знать, то почему бы нам не подняться в твой номер и не обсудить этот вопрос там? Ведь мне скоро уже придется отправляться к своей Трудхен, пока она не начала волноваться. — Зигфрид подмигнул Элис с таким видом, будто они оба вали, о чем идет речь, и она с пугающей ясностью поняла, что он имеет в виду. По ее спине пробежал холодок. Но пока она путалась в словах, пытаясь выразить свое возмущение, Мотценбеккер неожиданно заметил в дальнем конце зала кого-то из своих знакомых и встал из-за стола.