Полночь в Париже

Далее последовал еще один раунд вежливого пожимания рук и еще более вежливых формул прощания. Затем Джон Крэйг увел Кендру из кабинета посла. Она едва не пошатнулась от облегчения. Как бы это ни было интересно и престижно, она твердо решила, что ей хватит этого знакомства с протоколом и рафинированной вежливостью дипломатического мира до конца жизни.

— Вы отлично поработали, мисс Мартин, — похвалил ее Джон Крэйг, когда они вышли на покрытую толстым ковром лестницу. — Даже первоначальный отказ принять чек от Буркелей смотрелся отлично.

Кендра прищурилась.

— Причиной моего отказа вряд ли было желание произвести хорошее впечатление, мистер Крэйг.

— Нет, нет, разумеется нет, — торопливо согласился он. — Но это было сильной пощечиной Жан-Мишелю, и посол немного забеспокоился, ну, что…

— Что непосвященный, дилетант, может сказать или сделать что-нибудь недипломатическое?

— Именно.

— Тогда напомните послу, что матери в Америке по-прежнему учат детей хорошим манерам, — сказала она. — И что, по мнению этого дилетанта, добрые старые хорошие манеры позволяют достойно держаться в любой ситуации. Даже в дипломатических схватках.

Джон Крэйг искоса посмотрел на нее.

— Лучше скажите ему это сами. Или изложите в ноте.

— Нет проблем, — улыбнулась Кендра.

— Господин посол приказал шоферу отвезти вас в отель в автомобиле посольства, — сказал Джон Крэйг, когда они достигли последней ступеньки.

Кендра не ответила. Собственно, она даже не услышала его. Все ее внимание сосредоточилось на Джексоне Рэндалле в штатской одежде. Прислонясь мощным плечом к мраморной колонне, он стоял, скрестив руки на широкой груди.

Он ждал. Явно, совершенно недвусмысленно терпеливо ждал. Кендра вдруг почувствовала, как вся она оживает, когда по улыбке, осветившей его лицо, поняла, что он ждет ее.

4

— Все в порядке? — Джек с томной грацией оторвался от колонны.

— Замечательно, просто замечательно. — Кендра сама удивилась своему вдруг охрипшему голосу и тому, как часто забилось сердце. Конечно, она сожалела, что обстоятельства не позволили ей попрощаться с Джеком и поблагодарить его за помощь. Но так сильно, так остро обрадоваться, увидев его вновь, — нет, этого она от себя не ожидала и ничем не могла объяснить.

— И конечно, если у вас нет других планов… — понимающий взгляд Джона Крэйга переходил с Кендры на Джека и обратно. — Мисс Мартин!

Кендра попыталась удержать румянец, заливавший щеки, когда поняла, что он ждет от нее ответа. Она так увлеклась Джексоном Рэндаллом, что даже не услышала вопроса.

— Прошу прощения, мистер Крэйг?

— Посольский лимузин. Чтобы отвезти вас в отель, — повторил он. — Посол приказал подать вам лимузин.

— Я позабочусь о безопасности мисс Мартин в пути. — Джек выступил вперед и мягко взял Кендру за локоть.

Она почувствовала его пальцы на своем обнаженном предплечье, в полудюйме от груди. От их прикосновения по всему телу прошла волна тепла. Она с трудом подавила вдруг возникшее желание прижаться к нему теснее и подумала, что слово «безопасность» меньше всего подходит для обозначения воздействия на нее Джексона Рэндалла.

— Прекрасно. — Джон Крэйг повернулся к Кендре. — Ну что ж, в таком случае, мисс Мартин, до свидания и…

— Умоляю, — простонала Кендра, — не нужно больше благодарностей!

— На самом деле я просто хотел предложить вам с капитаном Рэндаллом пройти к лимузину. Перед тем как вернуться в отель, вы можете совершить небольшую прогулку по вечернему Парижу. Автомобиль оборудован хорошо укомплектованным баром, и в нем вы обнаружите охлажденное шампанское прекрасной марки, которое любит посол. — Он подмигнул, пожимая руку Кендре. — Сегодня вам есть что отпраздновать, мисс Мартин, и если кто и заслужил шампанское после всех событий этого дня, то это вы.

— Я не могу. Девочки…

— Вполне могут побыть без вас еще часок, — перебил ее Джек. — Особенно под присмотром моих парней.

— В машине есть телефон. Можно позвонить девочкам и сказать, где вы, — сказал помощник посла.

— Отличная идея, — ответил Джек. — Спасибо, Крэйг.

— На здоровье. — Он помахал рукой и скрылся за широкими дверями.

— Вы готовы идти? — спросил Джек.

— Более чем, — с чувством ответила Кендра.

— И это все, что вы можете сказать, вдохнув разреженный воздух высот дипломатии?

— Не знаю, насколько разреженный, но, безусловно, горячий.

Джек засмеялся. По тому, как глубоко и раскованно звучал его смех, Кендра поняла, что смеется он часто и с удовольствием.

— Вы должны рассказать мне обо всем подробно. — Он слегка сжал ее руку, и они вышли из посольства.

На золотисто-розовое небо стали наползать размытые пурпурные облака, мягкий вечерний ветерок доносил последние отголоски часа пик. Кендра медленно, глубоко вздохнула, чувствуя, как напряжение последних нескольких часов потихоньку отпускает ее, а очарование Парижа вновь вступает в свои права.

Их ждал длинный черный лимузин, на капоте которого развевался американский флажок, а рядом по стойке «смирно» стоял шофер в форме. Он открыл дверцу, и стал виден роскошный интерьер салона.

Джек одобрительно присвистнул.

Кендра бросила взгляд на мягкую серую ковровую обивку, глубокие кожаные сиденья, глянцевитый бар полированного дерева и почувствовала, что ее решимость ослабевает. Слабый блеск хромированных поверхностей, пластиковые кнопки и множество ручек и рычажков, оформленных так, словно это произведения искусства, требовали изучения с более близкого расстояния.

— Ну? — спросил Джек.

— Наверное, это мой единственный шанс прокатиться в посольском лимузине.

— Какая машина, — дразнил Джек, мягко подталкивая ее к открытой дверце. — И можно посмотреть, что там внутри.

— Я полагаю, девочки не будут возражать, если придется подождать меня немножко подольше.

Джек хохотнул.

— Сколько еще извинений вам нужно измыслить, прежде чем вы наконец заберетесь в это уютное гнездышко, на заднее сиденье?

— Пять-шесть. Этого должно быть достаточно.

— Неправильно. — Джек кивнул шоферу, наклонил голову и влез в лимузин. Там он достал очень знакомый синий документ и, осторожно держа большим и указательным пальцами, призывно им помахал. — У меня ваш паспорт, и я его не отдам, если вы не сядете, не выпьете бокал шампанского и не расскажете о Париже то, что знают только гиды.

— Так нечестно.

— Зато убедительно. Спросите моих сестер. Техника отработана — сначала на одной, потом на другой. — Он откинулся на кожаную спинку с видом полнейшего удовольствия и похлопал по сиденью рядом с собой.

— Вы забыли только одно, Джек. — Кендра села, оставив между ними солидное пустое пространство.

— Не думаю.

— Все-таки забыли. — Она подалась вперед и выхватила паспорт из его рук. Руки у него красивые, отметила она, сильные, с широкими ладонями, длинными пальцами и ухоженными ногтями. Такие руки могут дать женщине наслаждение. Легкая дрожь пробежала по ее позвоночнику.

А вспомнив о его профессии, она вздрогнула опять. Он — морской пехотинец, и если нужно, эти руки могут быть смертельным оружием.

— Что я забыл? — спросил Джек.

— Вы забыли сказать «ня-а, ня-а, ня-ня-ня-а» эдаким особым мерзким голосом, какой бывает только у братьев.

— Вы говорите так, словно знаете об этом не понаслышке.

— Отнюдь. У меня двое братьев.

— Старших?

— Младших… Хоть это преимущество у меня было, когда они в свои одиннадцать-двенадцать лет устраивали такое, что даже маме хотелось запереть их в кладовке, пока не повзрослеют.

— И, конечно, это не вы их доводили до такого поведения?

— Ну-у, может быть, раз или два. Их гораздо сильнее доводила моя младшая сестра. Я подозреваю, что Кимми с самбго рождения отлично знала, что нужно делать, чтобы Кайл и Кент полезли на стенку. Она за десять секунд могла их довести до белого каления, да и сейчас может.