Битва за любовь

Кэтрин Блэр

Битва за любовь

Глава 1

От шоссе, идущего по Нижнему карнизу [1], ответвлялась крутая дорога, вившаяся между сосен и ведущая вверх, к богатым виллам вокруг Понтрие. Сосны кончились, замелькали садовые ограды и тропические деревья. Виллы, окруженные этими садами, были почти не видны с дороги. Иногда промелькнет фигурная черепица крыши, навес над двориком, окно верхнего этажа с узорчатой решеткой — и не более.

— Тут все сады не меньше трех акров, — сказал молодой человек, который встретил Кэтрин и Тимоти в аэропорту, — а у мистера Верендера — восемь акров, самый замечательный сад на побережье. После вашей квартиры в Найтсбридже вам тут покажется просторно.

Кэтрин улыбнулась.

— Мне нравится простор, — сказала она. — Я и ожидала, что дом и сад будут огромными.

— И вы никогда не видели Леона Верендера? — Карие глаза Майкла Дина смотрели на нее с любопытством. — Я здесь уже три года и никогда не слышал от него ничего о вас, пока не пришлось обратиться к адвокатам, чтобы связаться с вами. Это было десять месяцев тому назад… Как, наверное, странно встретиться со свекром в первый раз?

— Конечно. Но вы должны его хорошо знать. Как вам кажется, Тимоти понравится ему?

Молодой человек внимательно посмотрел на светловолосого мальчика, внимание которого было поглощено дорогой.

— Отличный ребенок; ведь он последний из Верендеров? Но вообще, не рассчитывайте понравиться нашему медведю. Если бы не деньги, я бы и недели здесь не остался. А я всего-навсего его секретарь.

— Я не боюсь его, — заявила молодая женщина. — Я уже давно перестала испытывать страх перед Леоном Верендером. Раз вы его секретарь, то, наверное, знаете и эту историю — как мы с Юартом поженились?

— Да, в конце концов узнал. — Майкл Дин почувствовал себя неловко — так часто бывает с людьми открытыми по натуре, когда они слышат о чужом горе. — Наверное, очень тяжело пришлось, когда погиб ваш муж… Откровенно говоря, я не понимаю, как может женатый человек увлечься автоспортом.

Кэтрин смотрела на мелькающие мимо деревья:

— Юарт уже столького добился, когда мы поженились. Ему не хватало этого азарта, энтузиазма, толпы зрителей. Кажется, что все это случилось уже больше года назад.

— Да, наверное…

Его привлекательное молодое лицо только на мгновение потеряло свою беззаботность. Он посмотрел на Кэтрин Верендер и вспомнил, как удивился, увидев ее в аэропорту.

Стройная фигура в сине-фиолетовом костюме и крошечной шляпке в тон на светлых волосах тициановского оттенка, уложенных на затылке ракушкой. Она легко шла по бетонной дорожке, ведя за руку маленького мальчика. Майкл услышал, что мать оживленно что-то говорит мальчику, как будто для нее это было обычным делом — прилететь на Лазурный берег навстречу будущему.

Ей двадцать шесть лет; он знал это из ее метрики и свидетельства о браке, находящихся у адвоката. Но он как-то забыл про точную цифру и представлял ее себе только по тем отрывочным сведениям, что дошли до него. В двадцать один год она вышла за Юарта Верендера, через год родился Тимоти. Через два года после этого Юарт вернулся в автоспорт в ореоле газетной шумихи, но не имел успеха, и все закончилось в последних, роковых для него состязаниях.

Майкл не присутствовал на встречах старого Верендера с адвокатом; он только составлял письма и отправлял деньги. Однако нетрудно было догадаться, что Леон Верендер запретил сыну жениться на Кэтрин, что он прекратил переписку с ним и, по-видимому, вообще перестал думать о нем, пока не прочитал в газетах известие о гибели сына. Майкл часто спрашивал себя: знал ли старик о существовании своего внука, пока не увидел газетный заголовок: «Юарт Верендер погиб, оставив молодую жену и сына».

И какую жену, думал Майкл. По сравнению с ней модные красотки на пляже в Ницце выглядели как печеные картошки. Какие волосы — наверное, очень длинные! Ясные зелено-голубые глаза, красиво очерченный овал лица, чуть подкрашенные нежные губы и этот невероятно светлый, ровный цвет кожи и чуть розовеющие щеки… Не хорошенькая — этому противоречил широкий открытый лоб — и может быть, и не красавица — не каждый оценит этот тип красоты рыжеволосых женщин с высоким очерком скул. Она выглядела спокойной и вместе с тем энергичной.

Мальчик обернулся и, глядя на Майкла голубыми глазами, спросил:

— Скажите, пожалуйста, мы скоро доедем?

— Сейчас увидим ворота, как только повернем. Вон-вон, видишь? Справа белые столбики. Ты рад, что приехали?

— Спасибо, очень рад. Но мне кажется, что Бини — нет.

— А кто это — Бини?

— Вон. — И Тимоти кивнул на потрепанного мишку, лежащего на полу машины. — Ему было плохо в самолете.

— Ну, милый, у него все уже прошло, — возразила Кэтрин. — Подними его и держи крепко. Посмотри на сад: мы с тобой никогда не видели таких цветов.

В самом деле, большинство цветов ей было незнакомо, и сад казался переполненным буйством красок. Когда они пошли к вилле Шосси, она почувствовала, что не может любоваться пальмами и бугенвиллеями, гибискусом и цветущими лианами, — несмотря на спокойствие, с которым она держалась, молодая женщина знала, что приближается момент, который, возможно, изменит ее жизнь. Она не боялась, скорее, ей даже хотелось наконец увидеть этого богатого, преуспевшего человека, приходящегося ей свекром. Но все это было непросто. От Леона Верендера она получила только одно письмо — несколько слов с приглашением приехать. От адвоката она уже знала, что Леон Верендер, являясь опекуном ее сына, имеет право потребовать, чтобы миссис Юарт Верендер и ребенок вышеуказанной, Тимоти Верендер, жили в его доме.

Открытие, что Юарт назначил своего отца опекуном Тимоти, явилось ударом для Кэтрин. Этот человек был против их брака, полностью игнорировал их существование. У него были широкие деловые интересы в Лондоне, он много раз приезжал в Англию; она читала о его приездах в газетной хронике. Но ни разу он даже не позвонил им. Несколько раз она советовала Юарту навестить отца в Понтрие; его отец так упрям, что едва ли сам обратится к ним, но может быть, он ждет, что его сын сделает первый шаг.

— Ты не знаешь моего отца, — возражал ей Юарт со своей подкупающей улыбкой. — Женившись на воспитательнице из детского сада, я сам выбрал свой жребий. И главное — меня это не волнует. Он всегда слишком многого ожидал от меня. Я к нему не поеду, даже если мы дойдем до нищеты. Пока ведь не дошли?

Несколько раз они были очень близки к этому, но относились к материальным лишениям легко. Пока Юарт опять не стал гонщиком…

Длинный сверкающий автомобиль остановился у громадной прямоугольной белой виллы. Верхние окна были закрыты зелеными жалюзи. Нижний этаж как бы отступал вглубь дома, образуя террасу с арочными столбиками. Перед домом был небольшой крытый дворик в стиле испанских патио; три мраморные ступени вели к входной арке.

Майкл Дин выскочил из машины на дорожку:

— Я возьму ваш багаж, но сначала отведу вас в малый салон и скажу мистеру Верендеру, что вы приехали.

Он тронул мальчика за плечо, указывая, куда идти, а Кэтрин уже поднялась на ступеньки, так что, когда внезапно распахнулась входная дверь и оттуда стремительно появился человек, он чуть не налетел на нее.

Он был высок, худощав, смугловат. Кэтрин только это и успела заметить, когда он подхватил ее под руку, воскликнув:

— Простите! Мадемуазель…

— Ничего, ничего, — автоматически ответила она.

Он быстро выпустил ее руку, взглянул на Тимоти и поклонился:

— Мадам, прошу извинить меня. Я тороплюсь на встречу. Тысяча извинений! — И он сбежал по ступенькам к своей машине у дороги.

Майкл провел их в длинный холл с плиточным полом, изящными инкрустированными столами, цветами и настольными лампами на фоне серых панелей. Напротив входа тройная арка вела в коридор, из которого, видимо, можно было попасть в нижние комнаты и на второй этаж.