Я с тобой не разговариваю! (СИ)

    Эля не разговаривала с мужем уже пять дней. Такое бывало и раньше, честно сказать, неоднократно, но в этот раз как-то иначе. Тревожно. Мертво. Без всяких попыток мужа пойти на сближение. И у нее не получалось «переключиться», как обычно. Мало того, чем больше она к этому стремилась, придумывая себе всевозможные занятия и развлечения, тем удрученнее себя чувствовала.

   Эля не любила мужа. И замуж тоже выходила не любя. Так уж сложилось, что он оказался рядом в самый тяжелый период ее жизни, после расставания с любимым человеком, растерянную, опустошенную,  пригрел, успокоил и отвлек. Он смешил ее рассказами из своей, полной приключениями и путешествиями, жизни, таскал с собой на разные мероприятия, знакомил с друзьями, учил водить машину. Как-то так незаметно получилось, что после трех месяцев знакомства она оказалась замужем.

   Нельзя сказать, что она вышла замуж совсем необдуманно. Конечно, она взвесила все «за», и «против». Плюсов было много. В первую очередь неплохая денежная стабильность Александра, имеющего свою строительную фирму, и  наличие хорошей квартиры в центре города. Также,  его легкость характера и чувство юмора, что в первую очередь было оценено друзьями Эли. Ну и, конечно, его страстная любовь к ней (мама всегда говорила, что крепкие и счастливые отношения бывают исключительно у тех пар, где мужчина немножко больше любит женщину, чем она его).

    Минусы тоже имелись, но, как ей казалось, незначительные. Александр был грубоват, иногда даже вульгарен. Не умел с лоском одеваться, что было поправимо, хоть и доставляло немало хлопот Эле, имеющей безупречный вкус. И, самое печальное  и неутешительное: он абсолютно не разделял ее потребность в интеллектуальной пище. Книг он не читал абсолютно, только газеты. Кино не смотрел, считая это глупой тратой своего времени. Не говоря уже о театре и музыке. Эля чувствовала себя довольно неловко, когда ее друзья начинали обсуждать ту  или иную книгу, фильм, пьесу, или автора. Спасеньем ситуации было то, что Александра это абсолютно  не смущало. Он не делал вид, заинтересован разговором, но  и не бравировал своей неосведомленностью. Просто молча пережидал, когда разговор вернется в привычное для него русло. Ее воспитанные, дружелюбные, и умные друзья закрывали глаза на его невежество, и ценили его другие качества: преданность, честность и порядочность. Он был великолепным другом, и всегда приходил на помощь по первому же зову, причем делал это с легкостью и тактичностью, исключая возможность зависимости от его доброты и щедрости. Муж всегда держал слово, и никогда не подводил своих друзей, коллег, или партнеров. И вообще он был душой компании, веселый, щедрый, непосредственный и легкий на подъем. Не раз бывало, что благодаря его одному кличу, вся компания в течение одного часа, наспех  собравшись, выезжала в срочном порядке с палатками на природу, или на море, или по грибы.

    Была у него лишь одна «Ахиллесова пята» -  Эля. Любил он ее безумно, до дрожи в руках и нытья во всем теле.  Он считал немыслимым счастьем то, что она вышла за него замуж, не переставал поражаться  этому и благодарить небеса  за жену. Она казалась ему совершенством, идеальной, самой красивой и желанной женщиной на свете. Естественно, он очень сильно ее желал. Везде и  всегда. Темпераментный по природе, он ни днем, ни ночью не давал жене покоя, что очень утомляло и раздражало ее. Эля, как могла, изворачивалась, уклонялась от его ласк и притязаний, но это было очень сложно. Нет, она любила секс, но не в таком же количестве!  Доходило до того, что по дороге в гости они срочно заезжали в гостиницу, потому что его, видите ли, очень возбудила жена в новом платье и в чулках! Иногда даже до гостиницы не доезжали, и он брал ее прямо в машине, необузданно, властно, и дрожа от возбуждения. Поначалу ее это забавляло,  она чувствовала себя, как героиня какого-нибудь фильма, и с ленивой благожелательностью принимала его ласки. Но со временем эти спешные слияния стали ее безумно раздражать. Ну не могла она расслабиться и испытывать возбуждение по щелчку, по заказу, в самое неподходящее время, и в неподходящем месте! Когда ты думаешь не о его руках на своем теле, или его губах в самых потаенных местечках своего тела, а о растрепанной прическе,  поехавшей петле на чулках, и измятом новом платье. Нет, это было невыносимо!

    Когда они впервые поссорились из-за какого-то пустяка, она была очень обижена, и, помнится, даже всплакнула украдкой. Целый день Эля не разговаривала с мужем, игнорируя его попытки, как бы, невзначай, завести с ней разговор. Когда он вечером ехал с работы домой, по обыкновению, позвонил ей, мол, чего купить вкусненького к столу? «Мне все равно!»- окатила она ледяным презрением его попытки и бросила трубку. Александр не знал, как  к ней подступиться, ходил за ней, как щенок, все время пытаясь обнять и прижать к себе. В итоге ему удалось ее как-то рассмешить, и мир был восстановлен.

   Во второй раз все было сложнее. Муж проштрафился уже серьезно, вернувшись домой после дружеской пирушки в три ночи абсолютно пьяным и наглым. Скандал разгорелся нешуточный, и период ледяного молчания растянулся на три дня. Вот тогда Эля и постигла всю прелесть таких моментов.

   Возможность спать в другой комнате - это раз.  Никакого секса.  Никаких  душных объятий ночью. А спать иначе, чем заключить ее в кокон своих рук и ног, он не умел.

    Заниматься любыми своими делами, не опасаясь наткнуться на его раздражение – это два. Александр с большим трудом переносил, когда жена уходила из дома, не важно, что почти все ее подруги – порядочные женщины, имеющие семьи. Не важно, что она всякий раз попрекала его своим одиночеством и деградацией, что ей необходимо иногда ходить в театр, в кино, на концерты, в музеи, хоть куда-нибудь! Нет, он не любил отпускать ее из дома. Приглашай подружек, устраивайте кинопремьеры, танцы, песни, все, что угодно, но – дома. А тут - такая благодать. Ходи, куда хочешь, читай книжки в уютном кресле перед телевизором, (он не любил, когда она читала при нем), посещай бассейн, кинотеатр, сауну – настоящее раздолье! Я - обижена, Я – с тобой не разговариваю, Я – перед тобой не отчитываюсь за каждый свой шаг, Я – свободно дышу! Это был гимн Эли, ее отдушина и гавань, ее пристань – те дни, когда она не разговаривала с мужем.

   Постепенно Эля стала нуждаться в таких днях, как в воздухе. И, соответственно, искать причину для ссор. Смутно, в глубине души, она понимала, что поступает дурно, гадко, недостойно, но ничего не могла с собой поделать. Она все чаще бывала злой и раздражительной, все недостатки мужа выросли в ее глазах до вселенских масштабов. Ее стала раздражать его манера разговаривать, кушать, привычка громко смеяться, и его привязанность к крепким словечкам и вульгарному жаргону. Она его постоянно критиковала, исправляла, наставляла. Он злился, обижал ее, бросался вещами, хлопал дверью… Потом она целыми днями не разговаривала, гуляла, читала, рисовала, посещала концерты любимых исполнителей, театр, балет. Воодушевлялась вновь открытым для себя автором, или исполнителем. Стала заниматься бальными танцами.  Открыла в себе множество талантов. Вышивала, делала своими руками кукол. Мир заиграл новыми красками, жизненное пространство расширилось и преобразилось.

   Но она не могла не понимать, что делает несчастным мужа. Он перестал радоваться жизни, все реже смеялся. Уже не был таким заботливым и предупредительным, как раньше. Даже когда они жили в мире, он был осторожен в словах, в чувствах. Александр все еще желал ее, любовался ею, восхищался ее внешностью, ее талантами, образованностью, умением вести беседу, украшать компанию, со вкусом подходить ко всему на свете, будь то сервировка стола, или выбор дивана в гостиную. Но делал это немного издалека, как наблюдатель. Как посторонний, которому выпал случай понаблюдать, и даже поучаствовать в жизни некогда обожаемого героя. Он постепенно перестал быть частью ее жизни.

   И она заскучала…  Ей стало недоставать его шуток, уютных вечеров при свечах. Эля не находила в себе смелости приласкать его, прижаться к нему ночью и рассказать дурной сон. Придя с холода, просунуть холодные руки мужу под мышки, закинуть ему на колени озябшие ноги. Недоставало тысячи мелочей, даже его привычки укутывать ее своими объятиями ночью, и сонной привычки прижимать жену к себе покрепче, когда она ворочалась. Веселить ее, когда она грустила…. Заботиться о ней, когда она болела…. Все это исчезло из их жизни, казалось, навсегда.