Стеклянная невеста

Ольга Орлова

Стеклянная невеста

ЧАСТЬ I

ПОГРУЖЕНИЕ НА ДНО

Глава 1

НОЧНОЙ КЛУБ «РУСАЛКА»

— Будешь ли ты любить меня всегда? — спросила я.

Он ответил тихо, но твердо:

— Да.

Я не поверила ему, но продолжала спрашивать, словно разговаривала сама с собой.

— Если я уйду, будешь ли ты искать меня вечно?

— Да, — сказал он уже другим голосом, и стало понятно, что в нем уже говорит не рассудок, а тот огонь, который, как я надеялась, могла в нем разжигать только я одна.

И в ту ночь вопросов больше не было.

С Графом я познакомилась случайно. Это произошло в тот вечер, когда при мне впервые убили человека. То есть при мне убили первый и последний раз. Это не значит, что я больше никогда не видела трупов, даже свежих, как говорят у нас в редакции. Совсем нет. Я журналист, работаю в Париже в престижном агентстве, веду колонку криминальной хроники. Мои материалы публикуют иной раз и на первых полосах, что для начинающего работника совсем не плохо. Так что с изнанкой жизни знакома вполне. Но тогда, несколько лет назад, когда все произошло, я еще была студенткой факультета журналистики МГУ, и мир все еще казался праздничными подмостками, на которых разыгрывается пьеса, где мне всегда отведена главная роль.

Был пасмурный вечер, набережная влажно серела, повсюду попадались лужи, горевшие в глубине желтыми уличными фонарями. Свою машину — старенький «Опель» — еще вчера я оставила в автосервисе: движок забарахлил, а привести в порядок обещали только через пару дней. Так что я гуляла пешком, наслаждалась одиночеством и видами реки. Желтые фонари под темным пустым небом освещали тротуар и дорогу, по которой носились машины. Вода за бетонным парапетом была такая же черная, как и небо, и только огни, исчертившие поверхность, отмечали ее существование. Вот оранжевая дрожащая стрела прожектора протянулась по воде с противоположного берега и уткнулась в какое-то строение. Внизу невидимо плескалась волна, возможно, там обитала какая-нибудь водоплавающая дичь.

Я шла и безнадежно думала, что через пару месяцев окончу университет, получу диплом, но впереди еще ничего не определено. Целый кусок жизни уходит, легкомысленное студенческое братство уже больше никогда не повторится, можно будет только играть в него при встрече с однокурсниками. Надо будет идти работать, делать карьеру, самоутверждаться. Кроме того, сегодня я решила окончательно порвать с синхронным плаванием, потому как вместо меня в основной состав сборной университета включили Ленку Сухорукову — закостенелую бездарность. И это тоже не делало мое настроение лучше. Я все шла и шла, потом обогнула угол очередного дома и вдруг увидела яркую неоновую вывеску: «Ночной клуб „Русалка“».

Контраст между темными сумерками вокруг, моим пасмурным, меланхолическим настроением и взрывом огней на фасаде этого ночного клуба почему-то показался мне неожиданным и волшебным. Я с любопытством и веселым ожиданием стала рассматривать цветные очертания гигантской русалки, буквы вывески, какие-то декоративные выступы, колонны, балюстраду поверх крыльца, резко выделяемые разноцветными сполохами неоновой подсветки от тусклых деталей внизу.

Заходить я не собиралась, тем более что в такой поздний час была одна. Впрочем, в собственное бессмертие и безопасность я тогда верила безоговорочно, однако понимала, что в случае чего от приставаний подвыпивших мужчин меня одну огородить никто не сможет. Так что я просто рассматривала здание, у слегка приоткрытой двери которого стоял толстый пожилой и важный швейцар, куривший длинную сигарету и посматривавший на меня из-под густых и черных бровей.

В этот момент створка двери с шумом распахнулась, изнутри вышли, громко разговаривая и хохоча, двое высоких молодых мужчин. Я обратила внимание, что одеты они в классные костюмы. Подойдя к проезжей части, мужики едва не сбили меня с ног. Не извинившись, уставились, как бараны. Я сделала вид, что ничего не замечаю, и собралась идти дальше. В этот момент произошло сразу несколько вещей… Один из мужчин — тот, что был поплотнее, с намечавшейся залысиной на лбу, махнул рукой своему спутнику. Тот быстро пошел вдоль дорожного бордюра к машинам, припаркованным на расчерченной стоянке. Краем уха я уже несколько секунд слышала нарастающий треск мотора, который вдруг стал страшно громким. Из-за моей спины вынырнул мотоцикл, остановившийся, как вкопанный, рядом. Мотоциклист приподнялся, протянул в бок странно удлинившуюся руку, раздался негромкий хлопок, и голова лысого взорвалась.

В момент выстрела я ощутила влажную пощечину по лицу. Спутник убитого изо всех сил бежал к нам.

Мотоциклист выстрелил в его сторону, и мужчина упал. Я во все глаза смотрела на убийцу. В тот момент я ничего не боялась, я вообще не испытывала никаких чувств — они пришли позже. С каким-то удивлявшим меня отстраненным любопытством разглядывала этого невысокого и широкоплечего парня. Вместо лица был тонированный шлем, в круглой маске которого отражалась и моя тоненькая фигурка. Одет он был в темные брюки и короткую кожаную куртку, которую и должны носить бандиты. Рубашка на груди была расстегнута на две верхние пуговицы, и на шее болталась неизменная золотая цепочка, за которой была видна какая-то татуировка, кажется, голова льва.

Вдруг пистолет повернулся ко мне. Я в метре от себя увидела толстый металлический кружок глушителя с маленькой дырочкой, откуда должна была вылететь пуля, чтобы убить меня. Некоторое время это дуло в упор изучало меня, потом исчезло. А вместе с ним и мотоциклист.

И все. Сразу же все завертелось, закружилось. Я тоже была вовлечена в этот всеобщий круговорот. Петр Иванович, тот самый куривший швейцар, помог мне пройти внутрь, на ходу что-то стирая платком с моей щеки. Я оказалась в туалете, в зеркале на меня смотрело испуганное лицо, измазанное липкими и кровавыми ошметками, которые я с чувством тошноты и отвращения стала смывать.

Вновь возник Петр Иванович. Уютно поддерживая за плечи, он сообщил, что меня желает видеть граф.

— Граф — это должность или это у вас звание? — спросила я, все еще не придя в себя.

Петр Иванович потом не раз вспоминал: «Ты была такая маленькая, такая испуганная, как беленький воробышек. И еще силы имела шутить. Ведь он же тебя чуть не убил. Странно, почему не убил. Любой другой на его месте ни за что бы не оставил такого свидетеля. Наверное, действительно, такое дитя убить рука ни у кого не поднимется». Графом здесь все звали хозяина клуба. На самом деле его имя было Юрий Андреевич Шерстнев. Он поднялся из той круговерти, которая все еще сопровождала меня, помог сесть на диван и сам опустился — на этот раз в кресло напротив. Я, однако, заметила, что он был молод, плечист, строен и чисто выбрит. И еще в его манерах была спокойная вкрадчивость, как-то очень быстро пленившая меня.

Все эти подробности я отметила потом. Это сейчас мне кажется, что все было замечено именно тогда, в первый же вечер. На самом деле здесь уже явная аберрация памяти. Так, мне кажется сейчас, что я уже тогда сознательно не стала говорить милиционерам приметы убийцы, что инстинкт — тесно связанный с будущим — предостерег меня. Хотя я что-то там лепетала о мотоциклисте, пистолете, выстрелах — насмерть перепуганная девчонка, которую вскоре оставили в покое.

Меня отвезли в общежитие на машине Графа. Я как во сне добралась до своей комнаты, разделась, приняла душ, упала в постель и тут же заснула.