Бунтарка

Вайолетт Лайонз

Бунтарка

1

День у Элси выдался долгим и утомительным. Она возвращалась домой совершенно без сил и, только свернув на подъездную аллею, почувствовала облегчение.

Элси любила этот дом — один из самых старых в Стивентоне. Его построил еще ее прадед, и с тех пор несколько поколений семьи жили здесь. Когда-то Прайсы являлись самым влиятельным и преуспевающим семейством в городе, к их мнению прислушивались, породниться с ними считалось большой честью. Но с тех пор как дом перешел во владение отца Элси, все изменилось.

Юджин Прайс привык считать себя состоятельным человеком, работать ради денег никогда не приходило ему в голову. Он был уверен, что солидного наследства хватит ему до конца жизни. Но как часто бывает в таких случаях, от наследства очень скоро ничего не осталось, дом обветшал, и семья едва сводила концы с концами.

Нельзя сказать, что Юджин Прайс ничего не предпринимал для того, чтобы исправить положение. Но погоня за быстрыми и легкими деньгами не приносила успеха. Все его начинания оказывались весьма сомнительного свойства и всякий раз заканчивались крахом. В результате его организм не выдержал — с Юджином случился удар. И теперь Элси мучительно размышляла, как спасти семью от окончательного разорения.

Погруженная в невеселые мысли, она вошла в прихожую, и первое, что увидела, были цветы. Сердце тотчас кольнуло болезненное предчувствие: это не к добру!

Кремовые розы казались золотистыми в лучах заходящего солнца, проникавших сквозь высокие окна в прихожую. Что и говорить, цветы были просто роскошными. Любая женщина только бы порадовалась, получив такой изумительный букет.

Но Элси он напомнил о другом букете кремовых роз — том самом, что Берт швырнул ей пол ноги в лень их несостоявшегося бракосочетания. Ровно год назад…

Боже, сколько раз можно прокручивать в памяти одно-единственное слово?! — рассердилась на себя Элси. Иногда ей казалось, что все давным-давно забыто, что она наконец-то излечилась от душевной травмы. Но потом в ее сознании снова всплывал залитый солнцем алтарь, толпа нарядных гостей — и все начиналось сначала…

— Нет!

Короткое хлесткое слово. Обыкновенное слово. Вот только произнесено оно было тогда, когда его меньше всего ожидали услышать — в маленькой церквушке, во время венчания.

Всего одно слово. Но его оказалось достаточно, чтобы разрушить торжественную атмосферу дня. И день этот, который должен был стать самым счастливым в жизни Элси, обернулся для нее кошмаром.

Еще мгновение назад священник, совершавший обряд бракосочетания, с умильной улыбкой смотрел на пару влюбленных, решивших соединить свои судьбы. Еще мгновение назад зеленые глаза невесты искрились счастьем под кружевной фатой.

— И теперь вам предстоит подтвердить свое намерение стать мужем и женой перед Богом и людьми, — нараспев читал священник. — Берт Конрой…

При звуке своего имени жених расправил плечи и гордо вскинул голову, словно готовясь принять на себя ответственность за судьбу своей будущей супруги. Элси заметила, как напряглось его лицо, как плотно он сжал губы. Странно, но когда Элси это увидела, она вдруг совершенно успокоилась, и ее немного смущенная улыбка стала увереннее.

Она и представить себе не могла, что ее будущий муж — мужчина сильный и независимый — будет нервничать во время свадебной церемонии! Сердце Элси переполнилось нежностью к стоящему рядом с ней человеку. Она коснулась его руки, чтобы немного ободрить, и слегка удивилась, что Берт не накрыл ее руку своей, как делал обычно. Неужели он действительно так волнуется?

— Берт Конрой, берешь ли ты в жены Элси Прайс и готов ли ты…

Знакомые слова, столько раз слышанные на свадьбах подруг и друзей, теперь приобрели для нее особенное значение. Они прокатились гулким эхом под сводами маленькой средневековой церквушки и как будто зависли в воздухе, напоенном ароматом роз, украшавших алтарь.

Сердце Элси замерло. Сейчас совершится то, чего она так ждала! Еще одна-две секунды — и она уже официально станет женой Берта. Элси Прайс превратится в Элси Конрой.

— …пока смерть не разлучит вас…

Пока смерть не разлучит нас. Да, теперь она будет принадлежать Берту до конца дней своих! А он — ей…

Погруженная в свои мысли, Элси не сразу сообразила, что священник умолк.

Сейчас Берт должен был дать ответ. Но он молчал. И его молчание странно затягивалось. За это время уже можно было сделать глубокий вдох, чтобы унять вполне понятное волнение. Но секунды бежали, а Берт молчал. И все-таки даже тогда Элси еще не начала нервничать…

— Берт! — окликнул жениха священник.

Среди собравшихся в церкви пробежал недоуменный шепоток, и Элси чуть заметно улыбнулась. Она представила себе, как поражены ее родные и друзья. Все были уверены, что, если кто-то и растеряется или смутится в такой ответственный момент, то это будет невеста, но уж никак не жених!

Во всяком случае, не ее жених. Берт Конрой был человеком хладнокровным, с репутацией хваткого и безжалостного бизнесмена. Про таких обычно говорят, что у них не мозги, а стальной капкан. И вот теперь он стоял, растерянный, перед алтарем и не мог собраться с духом, чтобы произнести одно короткое слово?! Быть такого не может!

— Берт Конрой, берешь ли ты в жены?..

— Нет!

Элси вдруг поняла, что он вовсе не растерян и не взволновал. Короткое слово было произнесено с холодной, хорошо рассчитанной жестокостью. В церкви воцарилась гнетущая тишина, как будто сам воздух внезапно замерз, превратившись в кусок льда, который не пропускал ни единого звука.

Нет?! Это слово прозвучало в сознании Элси, точно грохот горного обвала. Ей вдруг стало трудно дышать. Невероятно! Он не мог так сказать…

Побледнев, невеста в немом ужасе повернулась к человеку, который ждал ее у алтаря. Который предложил ей стать его женой.

Берт стоял, по-прежнему высоко подняв голову и глядя прямо перед собой. Солнечные лучи, проникавшие через стрельчатые окна церкви, озаряли его лицо теплым светом. Но во взгляде черных глаз Берта не было тепла. Элси смотрела на своего жениха, не в силах понять, что происходит. Ее зазнобило, как будто ледяная стрела вдруг пронзила ее сердце.

Он так и не прикоснулся к ее руке. Даже не взглянул на нее! Словно ее вообще не было рядом…

— Берт. — Голос священника был негромким, но Элси пришлось закусить губу, чтобы не закричать. — Я спрашиваю, берешь ли ты…

— А я отвечаю «нет»!

И тут он повернулся к Элси. Но, увидев его лицо, она пожалела о том, что Берт это сделал. Уж лучше бы он вообще не смотрел на нее! Это был не тот человек, которого она знала. Ее Берт, мужчина, в которого она влюбилась без памяти с первого взгляда, не мог смотреть на нее с таким холодным презрением, не мог так жестоко поступить с ней!

Он явно заметил, как побледнело ее лицо, обрамленное черными локонами, которые Элси обычно убирала в незамысловатый хвост, но сегодня — ведь сегодня был особенный день! — завила и украсила серебряной диадемой. Однако ему было все равно, что она так растеряна и обескуражена.

Только теперь — впервые за все то время, пока они были вместе, — Элси по-настоящему поняла, почему недруги и даже друзья называли Берта Конроя человеком безжалостным и бессердечным.

— Берт… — выдохнула она.

Собственный голос донесся до нее как будто откуда-то издалека. Ей показалось, что она сейчас лишится чувств. И Элси машинально вцепилась в его руку, не отдавая себе отчета, зачем это делает. То ли, чтобы привлечь его внимание, то ли просто, чтобы удержаться и не упасть. Она действительно испугалась, что сейчас рухнет. Прямо к его ногам…

— Пожалуйста, Берт! Не надо так шутить…

Боже, какая же она глупая! Ну разумеется, это была только шутка. Пусть бестактная, грубая, но все-таки шутка. Элси даже попыталась изобразить понимающую улыбку.