Холодная война

Огромное спасибо Manon и приогромное Шкоде за то, что они редактировали сие и на всегодняшний день я не кого не буду пугать свой стилистикой, отсутствием или наличеем запятых и прочими своими познаниями в области "великого и могучего" 

Примечания от автора:

В данной истории присутствует ненормативная лексика, а также описание физической и эмоциональной жестокости, которые могут быть болезненно восприняты.

Герои принадлежат мне, хотя присутствует что-то общее с героями Renaissance Pictures, которые похожи на всех нас. Естественно, я никаким образом не посягаю на авторские права.

Это результат двухлетнего труда в непередаваемом сумасшествии. Я хочу поблагодарить всех, кто был ко мне снисходителен, особенно Maribel, Flora, Mary, Marcella, Sharon, and Wendy.

Cherylв благодарность за ее неизменную поддержку.

«Не рой другому яму, сам туда попадешь» - русская пословица.

Восточный Берлин, 1958

Автомобиль резко взвизгнул, останавливаясь. Со своего места на заднем сидении Рэйчел Кларк слышала, как один из мужчин, сидевших по обе стороны от нее, заворчал, открывая дверь авто. Спустя мгновение руки, словно тиски, сжали ее предплечье.

«Выходите!» - произнес по-немецки сердитый голос.

Рэйчел повиновалась, но, по всей видимости, не слишком быстро, чтобы этим удовлетворить человека, задержавшего ее, потому что, пока она выбиралась из автомобиля, он с силой дернул ее за руку. Она потеряла равновесие и полетела вперед. Поскольку ее руки были сцеплены за спиной наручниками, девушка не сумела удержаться от падения и со всей силой обрушилась на левое предплечье.

Мужчина пропустил мимо ушей ее тихий стон и снова дернул за руку. «Поднимайся, ты, неуклюжая сучка» - зарычал он.

Кто-то еще, скорее всего, второй из задержавших ее, ухватился за другую руку, и вдвоем мужчины подняли ее на ноги.

Они пошли, и плечо Райчел заболело от движения еще сильнее. Плюс ко всему, трудно было сохранять равновесие: кулаки грубо толкали ее вперед. Было бы ничего, если б можно было смотреть. Хотя капюшон, который надели ей на голову после задержания, был достаточно свободен, Рэйчел в нем задыхалась. Все это лишь для того, чтобы пройти двадцать пять ярдов от автомобиля до нижних ступеней здания, которых, похоже, было больше, чем одна. Даже сейчас, когда двое толкавшихся мужчин буквально тащили ее по ступенькам, Рэйчел не могла поверить в происходящее. Чуть более чем за час до этого, она покинула официальное представительство Американского посольства на Мительштрассе. Менее чем за два квартала от американского сектора на пропускном пункте «Чарли» ее остановили два автомобиля, в одном сидели двое, одетых в полицейскую униформу, трое других, одетые в обыкновенную одежду, как предполагала она, были из секретных служб Восточной Германии. Естественно, она пыталась предъявить свои документы. Она пыталась объяснить им, что является служащей Американского правительства и находится в Восточном Берлине официально, но протесты ее были проигнорированы. Следующее, о чем она знала наверняка – ее вытащили из автомобиля, и надели наручники.

Поднявшись по ступенькам, Рэйчел и двое мужчин прошли в двери. Войдя, один из задержавших ее отрапортовал: «Доложите товарищу Алексеевой, мы произвели арест». Она услышала, как кто-то третий набирает телефонный номер. И снова сильная рука вцепилась ей в плечо, и вновь она оказалась на лестничном пролете. На этот раз ее вели вниз. Потом повернули. Рэйчел сразу же поразилась, как здесь холодно. Но это еще не все: в довершение всего, в помещении ужасно воняло. Это напомнило Рэйчел о надворной постройке, которую ее семья использовала вместо туалета, когда она была маленькой девочкой в фермерском штате Огайо.

Они сделали двадцать, тридцать шагов – девушка не была уверена наверняка - перед тем, как внезапно остановиться. Она услышала лязгающий звук, затем последовал тихий щелчок, а после ни на что не похожий скрип ржавых петель, когда открываются двери. Рэйчел заставили сделать шаг вперед и остановили. В это время один из мужчин снял с нее наручники, кто-то еще стянул капюшон, и только теперь моргающими от света глазами она смогла осмотреться и оценить обстановку. Длинный-предлинный коридор… трое мужчин… несколько металлических дверей. Камеры! Она была в тюрьме!

«Стойте!» - заорала девушка, открыв рот впервые за всю поездку. «Вы не можете так поступить. Я – американский гра…»

Ей не дал закончить один из мужчин: сильно толкнув ее рукой меж лопаток, он грубо запихнул девушку в ужасно воняющую камеру. Рэйчел полетела вперед, слыша позади себя громкий лязг закрывающейся металлической двери. Хотя удушающий капюшон был снят, она была по-прежнему слепа – так как в камере было абсолютно темно. «Этого не может быть» - прошептала она. Развернувшись, Рэйчел направилась к двери. «Эй, выпустите меня отсюда!» - заорала она. - «Произошла какая-то ошибка. Выпустите меня!» Она попыталась стучать в тяжелую металлическую дверь, но быстро осознала всю тщетность усилий. Минут пять она стояла там, вопя и в расстройстве хлопая ладонью по двери.

Внезапно ей послышались тяжелые шаги по ту сторону и Скрежет ключа, вставляем ого в замочную скважину. В какой-то благостный момент Рэйчел подумала, что ошибка, наконец, обнаружилась, и теперь ее выпустят. Дверь распахнулась, и в дверном проеме показался силуэт мужчины. «Мое правительство не оставит этого просто так!» - очень возмущенным голосом произнесла Рэйчел.

Она сделала шаг вперед, уверенная в том, что силуэт отойдет в сторону. Вместо этого, к своему полному ужасу, она увидела, как фигура сжала кулак. Инстинктивно, она выставила вперед руки и отклонилась, но было уже слишком поздно. Кулак крепко припечатал ей левый уголок рта, и миниатюрная женщина, узрев звезды, полетела назад. На этот раз колени не выдержали, и подогнулись, и она рухнула на пол, к сожалению точно так же, как и на выходе из автомобиля.

«Заключенным запрещено разговаривать!» - заорал охранник. Лежа на полу, застигнутая врасплох болью, она лишь смутно заметила приближение противника. Громко рыкнув, он направил свой ботинок на ее правое бедро. Рэйчел взвыла от боли и отчаянно попыталась свернуться клубком. Она ожидала, что он снова пнет ее, но вместо этого охранник развернулся и направился обратно к двери. С насмешкой в голосе он поинтересовался: «Ты больше не собираешься создавать мне проблемы, не так ли? ТЫ?»

«Н-нет» - выдохнула Рэйчел.

Охранник хлопнул дверью, закрыв ее, и вновь оставил обессиленную девушку, окруженную тьмой. Рэйчел беспомощно растянулась на полу, - лицо, прижимающееся к холодному, шероховатому бетону, кровь, струящаяся из разбитой губы, и слюни, пузырящиеся на уголках рта. Боже мой, подумала она, это должно быть сон, это должно быть сном. Она перевернулась на спину и осторожно провела тыльной стороной руки вдоль рта. Только теперь она поняла, что он кровоточит. На сей раз она вспомнила о носовом платке, который всегда носила с собой, но спохватилась – они отняли у нее сумочку. Секунду или две спустя она попыталась подняться, но быстро передумала. Пока ей было слишком больно от этого.

Так Рэйчел и продолжила лежать, как мешок с картошкой. Единственным звуком, нарушающим грозовую тишину, было ее дыхание. Зачем я здесь? Чего они хотят? Мое руководство уведомили? Что они собираются со мной делать? Эти и сотня других мыслей пронеслись сквозь мутную воду ее сознания.

Рэйчел понятия не имела, как долго лежала там, в полной темноте, но через какое-то время она почувствовала, что начинает дремать. Она медленно опускалась вдоль очень длинной спирали… ниже… ниже… ниже. Когда сознание почти покинуло ее, она подумала, что все это очень похоже на смерть. К своему удивлению обнаруживая, что ей не страшно.

Рэйчел проснулась от звука голосов. В первые мгновения ее поразила темнота. «Я ослепла?» - подумала она. Но как только Рэйчел попыталась встать, ее тело, протестуя, заныло, и память вернулась к ней. Нет, она не умерла, а доносившиеся голоса совсем не походили на ангельские, если только ангелы не любили поболеть за футбол на немецком. Не обращая внимания на боль, Рэйчел стиснула зубы и попыталась сесть. Она не имела понятия о том, как долго спала. У нее не было часов, да и в любом случае она не сумела бы ими воспользоваться, но, судя по сухости и в горле и урчанию в животе, она, очевидно, находилась здесь уже некоторое время.