Дурные привычки и прочие неприятности (СИ)

— Пустяки, — махнул рукой он и стряхнул невидимую пылинку с рукава. — Привыкнешь. Здесь может быть очень мило. При определенных обстоятельствах.

— Не пойду, — уперся я. — Званым или незваным, не хочу быть твоим гостем. У меня, знаешь ли, воспоминания разные неприятные.

— Раньше ты был более сговорчив. Впрочем, как хочешь. Твое согласие мне не слишком-то нужно.

Его руки, похожие на щупальца гигантского кальмара, потянулись ко мне и плотно обвили, превращая наши тела в единое целое. Дверь дома, увеличиваясь в размерах, нависла над нами, как пасть неведомого чудовища. Чудовище сглотнуло. Сплетенные друг с другом, мы полетели в ледяную мрачную пустоту.

— Что? — Северус дернулся, словно от удара.

Я тут же открыл глаза:

— Что случилось?

— Ты кричал во сне.

— Да как обычно, снится чушь всякая, — ответил я, прижимаясь покрепче.

— В любом случае, очень вовремя. Давно пора вставать.

— Северус, ну пожалуйста, давай поваляемся еще немного, — полусонным голосом взмолился я. — Так хорошо… И вот так хорошо, — я вытянулся на нем сверху.

Он не стал сопротивляться.

***

— Мне потребуется твоя помощь.

Я с готовностью вскочил из-за кухонного стола.

— В лаборатории, — уточнил Северус, и мой энтузиазм слегка поугас.

Не то, чтобы я до сих пор терпеть не мог зельеварение. Просто рядом с котлами, ретортами и забитыми всякой разностью полками я всегда чувствовал себя не в своей тарелке. И Северус там начинал казаться мне далеким и чужим школьным профессором, а не тем, чьи губы я все еще чувствовал на своей коже. Может быть, именно так и бывает, когда человек занят своим любимым делом. Не знаю. Ведь у меня никогда не было такого. Ну разве что полеты на метле.

Северус, похоже, углядел мое смятение.

— Ты же понимаешь, что я даже огонь под котлом разжечь не в состоянии? — спросил он чуточку раздраженно. — Хвала Мерлину, от тебя не понадобится запредельных усилий. Кое-что я смогу сделать сам. Но тянуть дальше невозможно. Эффект поддерживающего зелья ослабевает. Завтра ты должен принять антидот, иначе будет поздно.

— Завтра? — удивился я. — Но завтра же у нас небольшая проблемка с Драко и Волдемортом. Может, я смогу принять его сегодня? Или послезавтра, в крайнем случае?

— Нет, — отрезал Северус, и я потащился за ним в лабораторию, по пути заглотнув зелье из флакона. Предпоследнего.

— Чувствую себя весьма странно, — заявил Северус, облачившись в рабочую мантию.

— Не страннее, чем я, — поддержал его я, разглядывая свои руки в маггловских хирургических перчатках. На них настоял Северус, превратившись в профессора Снейпа, возражать которому было себе дороже. Выслушав небольшую лекцию о неожиданных, но весьма небезопасных для опытов составляющих, которые могут содержаться на коже и под ногтями, я без колебаний, хотя и с трудом, натянул на себя латексную пару.

— Как жаль, — печально сказал он, — что все сложилось именно так.

— Я ни капли не жалею, Северус, — горячо уверил я.

— Я не смог бы разделить с тобой радость от приобретения новой модели сверхскоростной метлы. Поэтому понимаю, что тебе недоступно понимание наслаждения ученого, перед которым открываются новые горизонты.

Наверное, выражение моего лица заставило его несколько смягчить тон.

— Это так, — поспешил он успокоить меня, — мы разные, Гарри, и, может быть, именно это подарило нам несколько прекрасных дней. Когда все закончится…

— Я не хочу, чтобы заканчивалось, — перебил я.

— Отойди от стола. Думаю, стоит сделать кое-что.

Он осторожно пригладил мои волосы, аккуратно заправив их за уши. Я подавил в себе желание замурчать и потерся носом о его щеку.

— Не отвлекаемся, — скомандовал профессор Снейп. — Сними защитные чары с котла и погаси под ним огонь.

Я повиновался, а он тут же кинулся к котлу, принюхиваясь к странному удушливому запаху, напомнившему дешевое перебродившее пиво.

— Приступим, мистер Поттер, — скомандовал Снейп, радостно потирая руки и зачерпывая миниатюрным, похожим на наперсток черпачком, ярко-сиреневую жидкость.

— Икотное зелье, — догадался я, глядя, как он добавляет к растолченному лирному корню цветы валерианы.

— Проверим, — сказал Снейп, протягивая мне мерный стаканчик.

Он глядел так, словно ничего более восхитительного, чем я, содрогающийся в судорогах икотного приступа, в жизни не видел.

— Замечательно, — пробормотал он, вливая в меня противоикотное.

— Мне не очень-то понравилось, — заметил я, но он не услышал, сосредоточенно выуживая из банки живую саламандру.

Я не успел вскрикнуть, когда Северус поднес к своей руке раскаленную медную ложку. Запахло паленой кожей. На его предплечье, аккурат посреди Метки, возник овальный ожог. Я заторопился и едва не пролил половину оранжевой мази из котелка. Снейп удовлетворенно улыбнулся, глядя, как алое пятно бледнеет прямо на глазах.

— Третья полка сверху, — скомандовал он. — Длинный металлический ларец. Пароль: терция.

Пока я возился с ящиком, он что-то добавил в котел. Замок со скрипом раскрылся, и моим глазам предстала внушительная коллекция волос и ногтей, рассортированная по узким углублениям.

— Оборотное, — догадался я.

— Ага! — совсем не по-профессорски откликнулся Снейп. — Получится оно — получится что угодно. Тебе придется завершить процесс.

Отвернувшись от моего любопытного взора, он выбрал что-то из шкатулки и добавил в нагретую жидкость. Я повторил показанное мне движение палочкой. Жидкость окрасилась в темно-синий, почти черный цвет и резко запахла чем-то спиртным.

— Пей, чего ждешь! — прикрикнул Снейп.

Я глотнул, язык обожгло смесью горечи и кислятины. Жжение было невыносимым. Закашлявшись, я сложившись пополам от боли и рухнул к ногам Снейпа.

Он нагнулся и с силой развел мои руки в стороны. На его лице блуждала странная смесь брезгливости и триумфа.

— Я хоть кто? — низким голосом спросил я, непривычно напрягая связки.

— Потерпи две минуты. Доза минимальна, сейчас все кончится.

— Кто я? — смутно знакомый голос напоминал рычание.

— Долохов. Похож, скотина, — необычно зло ответил Снейп.

Я потер давно небритое лицо и почувствовал, как щетина исчезает под пальцами.

— Уже нормальный? — уточнил я, спустя некоторое время.

— Положим, нормальным ты не был никогда, — откликнулся он.

В голосе послышалась привычная смесь ехидства и нежности, превращавшая профессора зельеварения в Северуса. Чтобы удостовериться, я подошел поближе и коснулся губами его шеи, прямо там, где чувствовался плотный узелок края шрама.

— Гарри, — спокойно, но твердо сказал он, слегка уклоняясь, — сейчас как никогда мне требуется уверенность движений и недрожащие пальцы.

— А это заставляет твои руки дрожать? — невинно поинтересовался я, задевая губами мочку уха.

— Тебе следует сменить очки, раз ты не замечаешь. В левом углу аквариум, принеси сюда.

Конечно, нужно иметь твердую руку, чтобы так безжалостно разделывать двух замечательно ярких и смешных рыбок, вынимая какие-то железы.

— Амфиприон, — объяснил, не отрываясь от дела, Северус. Как будто это делало отвратительные манипуляции более приятными.

— Одно из немногих живых существ, способных менять пол на протяжении жизни в зависимости от сложившихся условий. Иногда самец становится самкой, иногда — наоборот. Необходимый ингредиент для подобных зелий. Иди сюда.