Ночь, когда цветет папоротник (СИ)

- Питер сейчас на свидании с Лидией, - смущенно сообщила она.

- Ты знаешь где? – тут же требовательно спросил он.

- Да, но…

- Тогда поехали!

- Это не может подождать? Хотя бы до завтра? – взмолилась Эллисон. Лидия ее убьет, если они со Стайлзом заваляться к ней и сорвут ее… свидание. Чем бы оно ни было! Для чего обычно парней… мужчин, нет, волков, приглашают домой, когда родителей нет? Вряд ли для того, чтобы целомудренно обниматься на диване перед телевизором, пересматривая “Дневник памяти”!

- Не может, мы и так на месте топчемся столько времени! А его у нас, возможно, вообще не осталось! Ну же! – поторопил ее Стайлз.

- Пока, Джексон, - обреченно попрощалась Эллисон с подозрительно наблюдавшим за ними Уиттмором. Она предвидела свой скорый и печальный конец

Одно утешало. Она не одна, с ней Стайлз, и умирать вместе не так грустно, верно?

========== Жизнь после смерти ==========

Стайлз пялился и, сколько ни старался, не мог перестать. Пялиться.

“Черт, черт, черт”, - повторял он про себя, успев во всех подробностях рассмотреть не только все шесть кубиков идеального волчьего пресса, но и, будь они прокляты, все паховые вены и то интимное место, где они сходились.

Делая вид, что не замечает, как Стайлз беспардонно облапывает его взглядом, Питер с невозмутимым видом по дороге в гостиную подобрал с пола свои черные джинсы и надел их, не став заморачиваться по поводу нижнего белья. Он открыл им входную дверь, зная, кого за ней увидит, а потому даже не обеспокоился поисками одежды, чтобы не выходить к незваным гостям в неглиже. Те ничему не помешали, все уже успело свершиться и не один раз, но все равно Питер предпочел бы обойтись без этого внепланового визита.

Выглядя, как хозяин дома и положения, он занял трон в виде кресла у еле тлевшего камина и изящным жестом пригласил их присесть.

Бедная Эллисон, к счастью, успевшая вовремя отвернуться и не успевшая рассмотреть никакие волнительные детали, но все равно оказавшаяся под неизгладимым впечатлением, пристроилась на самом краешке дивана, как можно дальше от почти голого Питера. Стайлзу осталось место между ними. Второе кресло было облюбовано спавшей в нем Прадой, свернувшейся калачиком и сладко сопевшей.

- Разве собаки не чуют волка? - поразился Стайлз.

- Она уже привыкла ко мне, - сообщил Питер, и парень подумал, что лучше бы не спрашивал. Ему не хотелось знать статистику посещений Питером дома Лидии. - Вижу, вас привел вопрос жизни и смерти, который не может подождать хотя бы до утра.

- Вижу, даже в сорок сложно думать верхним мозгом, а не нижним, и подождать хотя бы еще год, - в тон ему ответил Стайлз.

- За кого ты меня принимаешь, - оскорбился Питер, - я хотел подождать. Я боролся до последнего. Но Лидия не оставила мне шансов. Сложно, знаешь ли, думать верхним мозгом, когда твой нижний пытаются высосать. Прости, Эллисон, - извинился он перед смущенной дамой.

Стайлз хотел бы возмутиться, но… Питер не врал. Он наверняка собирался дождаться совершеннолетия Лидии, даже зная, что та давно уже не невинная девочка, а вот Лидия терпеть долго не смогла. И в отличие от Стайлза ей хватило смелости содрать с волка к чертовой матери всю одежду и отыметь оба его мозга как следует. Очень в духе Лидии, всегда получавшей то, что ей хотелось.

- Так зачем пожаловали? - напомнил им Питер о первоначальной теме их увлекательной ночной беседы.

- Почему у волков и ликанов разный цвет глаз? Он не совпадает с человеческим, от чего он тогда зависит? – сразу ответил Стайлз.

Питер не стал спрашивать, почему парню вдруг так срочно понадобилась эта информация в одиннадцатом часу вечера, и, решив обойтись малой кровью, рассказал:

- Слышал когда-нибудь, что глаза – это зеркало души? Изначально эта фраза звучала как: “Verus natura reflectitur in oculis”, в переводе “Истинная природа отражается в глазах”. Для волков и ликанов это действительно так. В нормальном состоянии цвет глаз желтый, различные его оттенки, от темных до светлых. Но по некоторым причинам цвет может измениться. Самая распространенная - это смерть кого-то из близких, вызывающая известную вам нестабильность. Тогда глаза становятся голубыми. Не знаю никого, кто смог бы забыть о потере и вернуть нормальный цвет глаз. Помимо этого глаза могут стать голубыми, если волк находился в пограничном состоянии, близком к смерти, как, например, случилось с Джексоном, но у него есть шанс пережить это, двигаться дальше и вернуть своим глазам нормальный цвет.

- Значит, ваши с Дереком глаза стали голубыми, когда вы лишились своих семей? - уточнил Стайлз.

- У меня да, насчет Дерека не возьмусь утверждать. Я о нем мало знаю и о том, какой была его жизнь до смерти Хейлов. Лучше спроси его сам, - посоветовал Питер.

- Ладно, а какого еще цвета могут стать глаза?

- Сиреневыми, - продолжил рассказывать Питер, - я таких никогда не встречал. Этот цвет появляется после смерти пары. Но сохраняется недолго. От тоски волки и ликаны очень быстро гибнут. Некоторые за считанные минуты. Еще я пару раз видел зеленые. Они были у двух портентумов, у которых человеческое начало практически отсутствовало. Не знаю, было это генной мутацией или следствием их природы. Бывают еще серые или даже белые. Они встречаются у шаманов, которые научились принимать волчье обличие без заражения ликантропией.

- А что значат красные? - спросила Эллисон, и Питер вдруг посмотрел на нее так, что даже Стайлзу стало не по себе.

- Красные? - переспросил он напряженно, решив, что ослышался.

- Да, - перевел на себя огонь Стайлз и вздрогнул, когда ледяные голубые глаза впились в его лицо. - У ликана или выродка, которого мы все ищем, красные глаза. Джексон видел его до того, как тот наградил его страстным поцелуем в шею.

Питер долго молчал, глядя прямо на Стайлза, не моргая, будто взглядом препарировал его мозги, вычленяя из них то, что ему было нужно. Парень почти чувствовал покалывание внутри черепной коробки. Интересно, а волки все-таки умеют читать мысли?

- Красных глаз не существует, - наконец произнес он и мрачно добавил: - А если и существуют, не хочу даже думать, из-за чего они стали такими.

- Питер! – возмущенно воскликнул Стайлз. - Это чудовище выжидает где-то здесь своего звездного часа! Оно скрывает свой запах и заметает следы, так что даже Дерек не может его найти! Оно обратило моих друзей, и одному богу, нет, дьяволу известно зачем! Даже если тебе не хочется думать, тебе придется! И думай быстрее!

- Что здесь происходит? - Лидия, терпеливо ждавшая возвращения Питера, не выдержала и вылезла из кровати, отправившись вниз. И что же она увидела? Как Питер сидит и мило болтает со Стилински и Арджент вместо того, чтобы обнимать и целовать ее в макушку, пока она сладко спит на его руке вместо подушки.

Стайлз обернулся. И снова невольно выпялился на Лидию, в одних трусиках и прозрачном пеньюаре, который она придерживала на груди.

Но в этот раз долго глазеть ему не дали - Питер резко наклонился и от души отвесил ему смачный подзатыльник.

- Ауч! - Стайлз схватился за онемевший затылок, сверкнув глазами на укоризненно глядящего на него волка. Он не стал спрашивать, за что. Даже мысленно сказал “спасибо”. Он успел рассмотреть цвет трусиков (розовый) и почти добрался до цвета сосков, поскольку чертов пеньюар не скрывал ничего, что по идее должен был, и лучше ему было не знать, какого размера и оттенка соски у Лидии Мартин, чтобы спокойно спать по ночам.

- Привет, прости, что так поздно, - Эллисон виновато улыбнулась подруге. Та прошла к ним, зябко скрещивая руки на груди. Растрепанная, босоногая, с потемневшими и опухшими губами. Стайлзу не нужно было быть волком, чтобы учуять запах секса. Лидия пропиталась им с головы до пят. Настала его очередь осуждающе смотреть на Питера, но волк видел только свою прекрасную рыжеволосую нимфу, глядя на нее глазами, полными восхищения, любования и обожания.

- Что-то случилось? - спросила Лидия, по-хозяйски усаживаясь на колени к Питеру, тут же обнявшему ее. Не между Стайлзом и Эллисон же ей вклиниваться, а сладко спящую Праду ей хотелось будить еще меньше.