Паучий престол I (СИ)

- А Наруто назвал вас дядюшкой, - глупые слова сами сорвались с его языка, но интуиция молчала, значит, вполне возможно, он не упустил нужный момент. – Почему?

- А почему бы и нет? – мужчина посмотрел на него в ответ с неподдельным удивлением. – Джи опекался мной с семнадцати лет, выбил из моей головы всю дурь и помог начать новую жизнь, так что можно сказать, что я Наруто, как дядя, - Хатке слегка смущенно взъерошил волосы, точь-в-точь как сам Наруто или Минато, - хотя я и чувствую себя стариком, когда он меня так называет.

- Джи? – Саксе отставил ноутбук и сел, ошарашено смотря на Хатаке.

- Ну, да. Джирайа Намикадзе – дед Наруто и отец Минато, - Какаши пожал плечами, словно не видел в этой информации ничего особенного. – Ты это, Саске, - мужчина кивнул в сторону стола, - поесть только не забудь. Ладно?

- Ладно, - он ответил на автомате, наблюдая за тем, как за птичником медленно закрывается дверь, а после перевел взгляд на едва заметный дымок над чашкой.

Намикадзе – Хатаке – Учиха. Эти звенья слишком подходили друг другу, чтобы не сложить их в единую цепочку, и если выбросить звено среднее, то… Комната вдруг покачнулась, и уже подзабытое чувство всеобъемлющей паники накрыло с головой, ярко, нарочито, насмешливо выдирая из вороха его мыслей одну. Могло ли быть так, что Наруто лгал ему с первой же минуты их встречи?

========== Глава 9. Часть 1. ==========

Ты живёшь своей жизнью,

Ты идёшь вперёд день за днём,

Словно ничто не может пойти наперекосяк.

Но это искусственно созданная видимость,

Меняющая правила игры.

Ты учишься играть по-жёсткому.

* Within Temptation. Whole World Is Watching

Урчание мотора и рассеявший вечернюю тьму свет спугнули стайку задремавших в кронах птиц, резко взмывших в звездное небо, шумно хлопая крыльями и скрываясь в вечерней мгле. Из приоткрытых окон пикапа донеслась негромкая музыка, сглаживающая разговор на повышенных тонах. Саске пытался спорить, но Наруто был непреклонен, и, в итоге, они таки приехали на это злополучное озеро, с которым было связано слишком много воспоминаний.

Может, ещё неделю назад, он был бы только рад, что, наконец, им с Наруто таки выпала возможность побыть вдвоем, но горечь не отпускала. Она густым илом осела в глубине его души, расползаясь по венам нитями сомнений и страхов, которые только крепчали с каждым днем, доводя Учиху до того самого, нервозно-панического состояния, которое, как думал подросток, он уже перерос.

И вообще: Саске не помнил, из-за чего у него развилась эта странная фобия – страх беспричинного страха. К тому же, она настолько глубоко укоренилась в его подсознании, что даже психолог, которого он посещал, сколько себя помнил, не смог с ней справиться. Саске и сам не отдавал себе отчет в том, чего именно он боится. Просто, иногда, в его жизни наступали моменты беспричинной паники, словно он чувствовал угрозу, но не мог понять её истока, будто она нависала над ним, но никак не обрушивалась. Сам Саске с годами пришел к выводу, что, похоже, в далеком детстве он пережил какой-то стресс, испугался чего-то настолько, что забыл это, но подсознание не забыло, и теперь отчаянно пыталось защитить его от повторения чего-то подобного. Но в ситуации с Наруто это была не угроза, просто сомнения, поэтому Саске и не понимал, откуда же это ощущение опасности, поджидающей за каждым углом.

Кажется, Наруто что-то заметил, поэтому стал уделять ему ещё больше внимания, в итоге уговорив на эту вылазку под открытое небо. Нет, Саске не был против. Он любил Намикадзе, и казалось, что с каждым днем, с каждой минутой, проведенной рядом с Наруто, это чувство только растет, как росло и количество безответных, невысказанных вопросов в его голове.

- Саске, - Наруто позвал его, осторожно прикасаясь к дрогнувшей ладони.

- Чего? – буркнул, супясь. Сейчас он переживал внутреннюю борьбу между любовью и страхом, и первая явно побеждала, отметая все остальное, призывая верить возлюбленному и доверять ему. Но Саске не привык пускать все на самотек, чем причинял боль им обоим.

А предательская интуиция все равно твердила, что нужно верить Наруто и ждать. Чего жать – Саске не знал. Возможно, в этой ситуации у него был только один выход: позвонить брату, который точно что-то знал о всем этом бедламе, и настоять на том, что он, как волей-неволей вовлеченная в семейные интриги сторона, имеет право на правду.

- Может, все-таки расскажешь, что тебя тревожит? – Наруто наклонился, а Саске отшатнулся. Неосознанно, но сам факт.

Он ошарашено посмотрел на Наруто. Золотистые брови сошлись на переносице, а в тусклом освещении салона глаза цвета индиго казались ещё более темными, какими-то нереальными, словно в их глубине, и правда, можно было заплутать, плененный этим алым, пульсирующим ореолом.

- Прости, я просто… – спешно пролепетал Саске, понимая, что только что он таки сорвался, обнажив свой страх, и Наруто это задело. Сильно, пусть тот и не подал виду, пытаясь его понять. И от этого Саске было ещё больнее, нежели если бы Намикадзе, и правда, оказался ублюдком, который решил позабавиться с гарадским, несмышленым, но столь самоуверенным мальчишкой. Может, именно это на самом деле имел в виду Итачи, когда сказал, что эта любовь принесет ему только боль?

- Боишься, - закончил за него Наруто, мягко сжимая его холодную ладонь в своих горячих руках. – Чего бы ты не боялся, Саске, я разберусь с этим, - блондин улыбнулся, прося довериться ему, и если он не оправдает это доверие, то только тогда у Саске будет право в чем-то его обвинять и за что-то осуждать. – Хорошо? – Наруто был чертовски прав, ведь, по сути, что он имел в своем распоряжении? Всего лишь крохи информации, обрывки цепочки, которые он пробовал как-то соединить, причем соединить нелепо, намеренно пытаясь сплавить неподходящие друг другу звенья, обманчиво считая, что так оно и должно быть. Наруто может скрывать и недоговаривать, но не лгать. Не ему.

- Хорошо, - он кивнул, соглашаясь. Может, потому, что выбора просто не было. Или потому, что слишком непростительно сильно был влюблен в Намикадзе. А, может, и потому, что настоящие отношения и должны быть такими – доверительными, пусть и слегка болезненными, с привкусом неизведанного страха. Или же таковы отношения только с Наруто? С этим человеком, который был словно создан для него. Нет, словно это он, Саске, был создан для Наруто, а ему лишь оставалось это принять.

- Подожди немного здесь. Ладно? – снова эта просьба в глазах, с толикой грусти и бессмертным пламенем надежды, словно Наруто, и правда, мог преодолеть все, даже ту скользкую темноту, из которой выползали его собственные страхи. И Саске снова поверил, посчитав, что, какие бы тайны не скрывались во всех этих якобы случайных связях, без Намикадзе он вряд ли сможет добраться до истины.

- Ладно, - он снова кивнул и сам подался вперед, легким поцелуем прикасаясь к сухим, но таким же горячим, как и ладони, губам. – Прости, я на взводе, потому… – прижимаясь, прошептал куда-то в пустоту, зная, что его слышат, что каждое его слово, каждая эмоция касаются сердца любимого человека, - потому что всего слишком много, и я не знаю, с чего мне начать.

- Начнем с нас, - вот так вот просто, с легкостью расставив приоритеты, ответил Наруто. И это тепло – это не просто тепло чужого тела, это тепло ответных чувств любимого человека. Саске уверен в том, что невозможно так искренне, на чувственном уровне, играть и притворяться. Если Наруто и знал что-то о его семье, о нем самом, даже если воспользовался этими знаниями, это ещё не означало, что его чувства к нему не настоящие.

Наруто отстранился плавно, давая привыкнуть к ощущению утекающего сквозь пальцы тепла. Он тоже попытался понять, тем более что взгляд блондина стал предвкушающим и загадочным одновременно. И Саске даже не сомневался в том, что на озеро они приехали не только для того, чтобы поболтать и полюбоваться местными красотами.

В машине он остался один. Пусть и ненадолго, но все же ощущение одиночества было слишком зябким и колючим, от чего Саске ежился, растирая коченеющее тело руками и пытаясь хоть как-то согреться. Холодно не было: на улице, в салоне, в принципе, - но без Наруто все казалось каким-то гротескным и слишком огромным, словно он терялся в этом просторе, окутанный тьмой и беспросветностью.