Паучий престол I (СИ)

Умино уходит, делая вид, что он сосредоточен на мелочных делах, проверяя никто ничего ли не забыл, осматривая инвентарь, выключая свет. Часы показывают шесть вечера. Шумит дождь. Дверь захлопывается за ним в тот момент, когда, со щелчком, гаснет последний фонарь, словно он только что, стремясь к едва заметно, но все-таки мерцающему вдали свету, сбежал из пут темноты, надеясь на то, что доберется до источника раньше, чем хлесткие плети сомнений ужалят его болью.

//-//

Дверь предательски скрипит, но поступь все-таки получается мягкой, осторожной, практически бесшумной, крадущейся. Пар медленно клубится в воздухе, чуть смазывая обзор, и темная фигура нерешительно замирает, осматриваясь озадачено и слегка разочаровано. Тонкие губы расходятся в предвкушающей улыбке. Слегка отвлекая, капает вода. Она покрывает влажные стены, потолок, наливается дрожащими каплями и срывается вниз. Падает прямо на черноволосую макушку.

Саске недовольно трясет головой и что-то бормочет себе под нос. Даже не прислушиваясь, он четко слышит свое имя и парочку эпитетов в свой адрес, которое довольно красочно описывают и его самого, и его не самый лучший в мире характер. Будто он и сам не знает.

Не фыркнуть в ответ стоит больших усилий, но Наруто сдерживается, продолжая рассматривать нахохленного брюнета со своего укрытия. Со стороны это выглядит забавным… и милым. Саске сам по себе милый, а его злополучная учиховость только придает ему шарма. Саске хочется защищать. О нем хочется заботиться. Оберегать. Любить… Последнее пришло со временем. Наруто не влюбился с первого взгляда. Наверное, больше и не сможет – слишком свежа память о подобных чувствах и их последствиях. И эта любовь слишком сильно, кардинально отличается от предыдущей. Нет, чувства к Саске не были познаны им в сравнении. Они были познаны по стуку сердца, которое не переставало учащенно биться даже тогда, когда Саске не было рядом, а рядом с ним… Рядом с Саске даже сам мир вокруг казался другим. В мире с Саске не было так претившей ему ненависти.

- Чертов Намикадзе, - а ещё Саске забавно злится. Он словно капризный ребёнок, начиная впадать в крайности каждый раз, когда что-то идет не по его сценарию. Наверное, в силу своего воспитания, Саске привык получать то, что он хочет, то, что считает нужным и необходимым, но до этого, до того, как он попал в деревню, Саске даже не задумывался, почему он получает это все. Он разочаровывается, понимая. И Наруто хочет уберечь его от этого разочарования, которое меняет его Саске. Учиха он или нет, но Наруто влюбился в этого воробушка такого, каким он есть, со всеми его замашками и причудами. Кажется, он даже способен любить его гордыню, без которой Саске не был бы Саске.

- Сам же сказал, чтобы я пришел в раздевалку, и сам же исчез, - Саске оглядывается, наверное, все ещё надеясь, что это какая-то глупая шутка, и Наруто его все-таки дождался. Он дождался, но соблазн понаблюдать за воробушком слишком велик. Растерянный Саске выглядит заманчиво-сексуально.

- Придурок, - зло шипит Учиха, и Наруто замечает, что такой, с наморщенным носиком и поволокой обиды в глазах, воробушек ещё привлекательнее и беззащитнее. – А я же хотел…

- Чего? – пару шагов со своего укрытия, и вот птичка уже поймана в силки его крепких рук, сперва трепыхаясь, посылая в его сторону гневные ругательства, изворачиваясь и снова пытаясь отгородиться от него своей неуместной в этом уединении гордостью. Но, в конце концов, птичка сдается и замирает, хохлясь и снова что-то ворча, но уже не протестующе, а просто потому, что у Учиха Саске такой характер. Упрямый и эгоистичный.

- Чего бы ты хотел, Саске? – смоляные пряди слегка щекочут губы, и он фыркает, сдувая их. Саске ежится, но не сопротивляется. Кончиками пальцев Наруто чувствует мурашки на коже парня, и этого ощущения странной эйфории слишком много, чтобы вместить его в себе, не поделившись. Чтобы снова, вслух, не сказать «мой».

- Ничего, - привычно бурчит, но лишь удобнее устраивается в его объятиях. Прижимается спиной к его груди, чуть запрокидывает голову, утыкаясь затылком в плечо, накрывает его ладони своими – в запотевшем зеркале отражается идеальная пара, настолько гармоничная, что Наруто даже не верит в то, что подобное могло случиться именно с ним. Что Саске его. Во всем виновато обманчивое чувство вечности этого мига в то время, когда они оба знают, что рано или поздно придется отпустить друг друга. Но они оба слишком эгоистичны, чтобы обращать внимание на предопределенность судьбы.

- А я вот, знаешь, хочу кое-чего, - возможно, их отношения ещё не на том уровне, чтобы шептать друг другу так интимно, прижиматься друг к другу так откровенно и быть друг с другом столь честными в своих чувствах, при этом не говоря ни слова, но они и так потеряли слишком много времени, колеблясь, что стремительность бурлила в крови, требуя дать ей волю.

- Да? – он позволяет Саске повернуться в кольце его рук и посмотреть себе в глаза. – И чего же? – бесстыдник заманчиво приподнимает бровь, а ведь он и так знает, что Наруто имеет в виду. Почему-то только сейчас, в столь непозволительной в их ситуации близости, он замечает, насколько у Саске красивые и мягкие черты лица. Нет, он не женоподобен и его отнюдь нельзя назвать мальчиком-конфеткой – да Учиха за подобные высказывания в свой адрес сразу же познакомил бы его челюсть со своим кулаком – но в этих черных, чуть подвернутых, отбрасывающих легкую тень ресницах есть что-то обворожительное, а темные глаза просто завораживающие. Особенно, когда расширившийся от желания зрачок затопает всю радужку.

- Не знаю, - Наруто беззаботно пожимает плечами, чувствуя неописуемый восторг от того, что он выше, шире в плечах и массивнее. В его объятиях, на его фоне, рядом с ним Саске кажется ещё более хрупким, но никак не беззащитным. Просто часть его. И это должно бы настораживать, взывать к благоразумию, казаться слишком уж невероятным, чтобы быть правдой, но Наруто просто живет одним мигом. И в теперешнем у него есть Саске. А нужно ли большее?

- Может, чего-то запретного? – Саске смущается – это заметно по его дрогнувшим ресницам, прикрывшим глаза, и легкому румянцу. Наруто лишь улыбается – сейчас Саске слишком милый, чтобы думать о том, что он – Учиха, как не крути, опасный зверь, который позволил себя приручить – а после подается вперед, накрывая горячие губы своими.

Саске почему-то дрожит, и поцелуй выходит слегка смазанным. Приходится скользнуть по напряженной спине и вплести пальцы в слегка жесткие от геля пряди, фиксируя и не позволяя вырваться. Тот поцелуй, под сенью звезд, был совершенно не таким. Тогда они оба слишком торопились, боясь, что момент окажется утраченным, теперь же у них было сколько угодно времени, чтобы полностью и всецело насладиться ощущениями. Он снова небрежно отнесся к превратной судьбе, считая, что именно для него она остановит бег земных часов, но эта привередливая дама все-таки ему задолжала, так что могла бы и оказать услугу, закрыв глаза на подобною фамильярность относительно своей персоны.

Поцелуй становится глубоким. Кажется, он пьет его дыхание. Дышит вместе с Саске и собирает с его губ его, саскин, вкус. Для него Саске пахнет кофе с корицей. Наруто не любит кофе. И корицу. В сочетании вообще терпеть не может. А Саске любит. А Саске пахнет именно кофе с корицей и никак иначе. И Наруто любит именно такого Саске. Не уступая своим вкусам и не идя себе наперекор. Просто это Саске. Его Саске. И почему бы такому ходу вещей таким же и не остаться? Например, на всю жизнь.

Интуиция царапнула по внутренностям, словно по спине пробежал холодок. Наруто знакомо это ощущение, но он игнорирует его, углубляя поцелуй, сплетая языки и прижимая к себе ещё ближе. Саске тоже что-то почувствовал. Вздрогнул и приоткрыл глаза. Едва слышно промычал что-то протестующее. И тут же расслаблено обмяк, снова становясь жадным и податливым. Только его.

- «Не играй с огнем, мальчишка», - раздраженно рычит в голове, и Наруто со вздохом отстраняется. Саске глубоко дышит, все ещё держа глаза закрытыми и прижимаясь к нему всем телом. Так, словно боится, что подобный миг может больше не повториться. Наруто хочет сказать, что, да, не повторится, потому что он был уникальным в своем роде, но у них будут другие, не менее чувственные и красноречивые, вновь-таки без лишних слов, но только снова глубоко выдыхает, и поток воздуха задевает аккуратное ушко. Похоже, Саске воспринимает это, как очередную нежность, и льнет к ему ещё крепче.