Паучий престол I (СИ)

- Ты считаешь себя ненормальным, Саске? – предельно серьезно спрашивает Намикадзе, а у него резко пропадает аппетит, стоит только предположить, что именно Узумаки Кушина, женщина, разочарования со стороны которой Саске почему-то боится, могла о нем подумать.

- Я нормальный, - ворчит Учиха, в бессилии опуская руки, - но, согласись, наши… – он все-таки делает паузу, лишь на секунду задумавшись над тем, а правильное ли определение он собирается употребить, - отношения – ненормальны, - он пытается казаться беззаботным, пусть собственную тревогу тяжело скрыть, особенно от человека, которому готов доверить всего себя. – Два парня вместе – это в любом случае ненормально, даже если смотреть на это с точки зрения гея.

- Мама улыбалась, когда занималась выпечкой, - теплая ладонь коснулась его прохладной щеки. – Она была счастлива, - вот так, парой фраз, которые, кажется, совершенно не имеют отношения к теме их разговора, Наруто развеивает все его сомнения. Может, Кушина и ошибалась в своих чувствах, считая, что Саске заменил Наруто потерянного брата, что Саске помогает Наруто пережить утрату, с которой он так и не смирился, что Саске станет тем светом, за которым Наруто потянется к целому миру. Может, она все-таки сильно разочаруется в нем, таком… ненормальном, но если в тот момент эта женщина была действительно счастлива… Наверное, Наруто все-таки прав: подобное нельзя клеймить ненормальностью.

- То, что мы в одном классе, но у нас год разницы в возрасте, это из-за того… – Саске повинно опускает голову, считая, что, может, он не имеет права спрашивать о подобном, но интуиция снова просит доверять, подсказывая, что если Наруто и не ответит, то объяснит почему. – Из-за того, что ты был в лечебнице, да?

- Мы втроем были, - Наруто снова делает акцент на этом, тем самым подчеркивая, насколько для него важно это втроем, и Саске может его понять. Наверное, если бы не было этой дружбы, им бы пришлось намного тяжелее. Может, именно то, что Наруто, Киба и Гаара сблизились, помогло им побороть свои недуги, насколько бы различны не были их причины.

- Хочешь, чтобы я рассказал? – вот как у Намикадзе получается так просто и легко задавать столь сложные и ответственные вопросы? Саске так не умеет. Он не умеет быть открытым и прямолинейным, переживая все в себе и пытаясь докопаться до правды обходными путями. Это была школа Учиха, и Саске, как Учиха, не умел действовать иначе. Возможно, он сможет научиться этому, научиться прокладывать свой путь своими же руками, именно у Наруто.

- Хочу, - бормочет Саске и, чтобы занять себя хоть чем-то, таки делает глоток шоколада, - но не имею права настаивать, - молчание. Ожидаемо. Саске пытается как-то скрасить эту безмолвную атмосферу, пробуя круассаны и нахваливая кулинарные таланты Кушины. Выпечка непревзойденно-вкусная, рядом с Наруто тепло и уютно, горячий шоколад томно растекается по телу, и Саске от удовольствия прикрывает глаза. Может, ему и не нужно большее, ведь у него и так есть то, что делает его счастливым. У него есть Наруто, которому принадлежит он сам.

- Ну, обо мне ты уже знаешь, - Наруто пододвигается ещё ближе, вплотную, одной рукой обнимает за плечи, а второй держит кружку, поэтому Саске просто подносит к его губам круассан, который блондин смачно откусывает, понимая, что даже подобные мелочи могут быть самыми ценными воспоминаниями.

- Конечно, рассказ мамы – это взгляд со стороны, и, думаю, ты хотел бы услышать его з моих уст, - Наруто смотрит вперед, в темноту, и Саске слегка ежится, прижимаясь к блондину ещё теснее: ему кажется, что в этой темени есть тот, кто сейчас их подслушивает, - но позволь рассказать об этом как-то в другой раз.

- Хорошо, - он удобно устраивает голову у Намикадзе на плече, делая неторопливые глотки. Он понимает. О подобном тяжело говорить, и, если Наруто не готов к этому, он не будет настаивать. Саске это не обижает. Любовь предопределяет понимание и доверие – так считает Саске, будучи уверенным, что когда-то он все-таки услышит эту историю, как и выразился блондин, из первых уст.

- Может, это и прозвучит странно, - Наруто тихонько фыркает, снова говорит прямолинейно, не подбирает слова и не пытается смягчить правду, подавая её таковой, какой она была на самом деле, - но Киба отделалась самым легким случаем из наших трех, пусть до сих пор так и не смирился с тем, что с ним произошло в детстве.

- Психологическая травма? – предполагает Саске, за десять лет кое-чему таки научившись у своего психолога.

- Да, - Наруто кивает и, пользуясь моментом, громко чмокает его в макушку. – В один миг Киба стал единственным мужчиной в своей семье, поэтому его слишком любили, баловали и потакали всем его прихотями, что и привело к деформации восприятия и позиционирования собственной личности.

- Ты хочешь сказать, что Киба… – Саске промычал что-то невразумительное, перекатывая на языке заумные словосочетания и пытаясь подобрать для них более понятные аналоги, - поверил в то, что он кто-то другой? – это было не редкостью, тем более в современном мире. Скорее, статистикой. С каждым годом все больше и больше, в основном, подростков оказывались заложниками собственных внутренних миров, придуманных ими же, потому, что мир настоящий их разочаровывал, потому, что они не находили в нем своего места. Сам Саске с подобным, конечно же, не сталкивался, но от этого подобные случаи не казались менее пугающими, ведь никто не мог дать гарантий, что через сто-двести лет история не повернется в ключе какого-нибудь фантастического фильма, когда все люди вокруг будут лишь безупречными марионетками тех, настоящих, которых не устраивает их внешность, социальное положение и прочее. Никто не мог дать гарантий, что мир не станет иллюзией реальности.

- Да, Киба был убежден в этом, вел себя соответственно и заставлял остальных верить в того себя, которого он сам придумал, - на этот раз уже Наруто кормил его с рук, подушечками пальцев аккуратно стирая с губ тягучие ниточки сладкого джема.

- И кем же он был в своем понимании? – кончиком языка он зацепил пальцы Наруто и тут же смутился, стремительно заливаясь краской. – Судя по его характеру, могу предположить, что суперменом или что-то в этом духе, - он просто попытался сгладить неловкую ситуацию, но чувство юмора у него всегда хромало, а Наруто был ещё тем засранцем, который воспользовался ситуацией, на этот раз собирая джем с его губ своим горячим языком.

- Девчонкой, - шепнул Намикадзе в его приоткрытые губы. – Киба считал, что он – девчонка.

- О-о-о! – пораженно тянет Саске, задумываясь. Киба кажется слишком мужественным и мужиковатым, чтобы поверить в то, что когда-то, впрочем, не так уже и давно, всего-то шесть лет назад, этот эталон брутального самца искренне считал себя девчонкой. Но с другой стороны эта правда озадачивает.

- Он наблюдал за матерью, сестрой, теткой, кузиной, - начинает перечислять медленно, припоминая всю многочисленно-женскую семью Инудзука, - видел, что они носят длинные волосы, платья, туфли, делают макияж и ведут себя как-то не так, как он сам. Киба понимал, что он – мальчик, но это не казалось ему правильным. Наоборот, думаю, он считал себя не таким, как все, что и сметало его сознание, - в ответ на удивленное неверие Наруто только фыркает: ничего, придет время, и он тоже расскажет о том, откуда у него столь щедрые познания в психологии. – Просто, познакомившись с семьей Инудзука, я с уверенностью могу сказать, что в девчачьи платья его не рядили и бантики на голове не завязывали. Значит, все дело в том, что Киба не хотел быть мальчиком, чтобы не отличаться от тех, кого любил.

- Сойдет, - согласно кивает Намикадзе, а Саске нарочито дует губы, недовольный тем, что всю его аргументированную и, в какой-то мере, профессиональную речь блондин втиснул в одно слово.

- По крайней мере, теперь я понимаю, почему Киба ведет себя… – Саске хочет сказать «как придурок», но язык не поворачивается – ситуация не та, да и судить не ему, имея пусть и своеобразную, но полноценную семью, будучи воспитанным примерным братом, - столь крикливо.