ДНЕВНИК БЕЛОЙ ОРХИДЕИ (Хроники рода Забини) (СИ)

– Если ты его действительно любишь, то оставь в покое. Гарри тоже собирается жениться, но у них с Джинни все по–любви. Он всегда мечтал о семье и детях, так дай же ему шанс осуществить свою мечту, не будь эгоистом.

– Не верю, что Поттер делает это по–любви, – фыркнул Драко. – Скорее, назло мне.

– Хоть ты и мерзавец, Малфой, но оказывается даже ты способен на какие–то чувства, – помолчав, задумчиво произнесла Гермиона.

– Я и сам не думал, что ради Поттера готов буду на все, – хмыкнул Драко.

Старосты Слизерина и Гриффиндора вдвоем вошли в больничную палату и со стороны вовсе не казалось, что эти двое испытывают друг к другу многолетнюю неприязнь. Рон с подозрением взглянул на Малфоя.

– Вы чё так долго? – поинтересовался рыжий.

У Драко едва не сорвалось с языка, что по причине заключения временного перемирия и в стремлении к искоренению многовековой вражды между факультетами, они с Грейнджер решили наладить личные, интимные отношения, но он вовремя одумался. Сейчас не время для подобных шуток. Уизел юмора не понимал вообще, а кровопролитие сейчас было крайне неуместно.

– Рон, у Малфоя есть лекарство, которое поможет Гарри. Это зелье сделал Снейп по просьбе мадам Помфри, но профессор сильно занят и не смог прийти сам, поэтому прислал этого, – Гермиона кивнула на Драко. – Не волнуйся, я проверила вещество в этом флаконе – это действительно целебный эликсир. Нам не о чем беспокоиться.

Уизли медленно переварил информацию, но по–прежнему смотрел на Малфоя исподлобья, сжимая кулаки.

– Рон, я думаю, что нам тут больше нечего делать, – взяв под локоть своего парня, с улыбкой произнесла Гермиона. – Малфой дождется мадам Помфри, отдаст ей зелье и уйдет. Я думаю, что нам пора, – потащив Уизли за рукав, добавила Грейнджер, и, наклонившись к его уху, чувственно прошептала, – Что ты скажешь на счет того, чтобы по пути заглянуть в ванну для старост? Потрешь мне спинку, Рональд Уизли?

У рыжего на миг перехватило дыхание от такого соблазнительного предложения. У них не было секса уже больше месяца и в последнее время у Рона капитально сносило «башню» от спермотоксикоза. Гермиона, занятая подготовкой к экзаменам, откровенно третировала его, и каждый раз находила оправдание в виде месячных или мигрени. А Уизли все чаще и чаще задумывался о том, что сильно погорячился, прекратив свои отношения с Лавандой Браун, и уже не раз с тоской поглядывал на свою бывшую подружку. У Лаванды не было хронических месячных и затяжной головной боли, да и за экзамены она особо не переживала. Рыжий уже подумывал о том, чтобы сходить налево, как вдруг от Гермионы поступило такое заманчивое предложение, и не просто перепихнуться где–то по–быстренькому, а пойти в ванную для старост! Уизли почувствовал сильное возбуждение от одной только мысли об этом. Не думая больше ни о чем – ни о Малфое с его зельем, ни о Гарри с его соплями, Уизли обнял Грейнджер, и старосты Гриффиндора поспешили покинуть школьный лазарет.

========== ГЛАВА 35 Любовь, принесенная в жертву обстоятельствам ==========

иллюстрация к главе

http://orig01.deviantart.net/7743/f/2015/299/c/1/potty_draco_by_iren___loxley-d9egdo0.jpg

Малфой присел на край постели и склонился над своим любовником.

– Поттер, не смей умирать, ты же сильный! Не дай засранцу Забини победить, ты должен выжить ему назло, – произнес слизеринец и коснулся губами горячего, влажного лба Гарри.

Гриффиндорец глухо застонал и пробормотал что–то бессвязное. Драко почувствовал, как у него болезненно сжалось сердце, а к горлу подкатил горький комок. Пожалуй, еще никогда в жизни он не испытывал такого отчаяния, как сейчас. Ему, в отличие от Поттера, не доводилось терять близких и родных людей, вся его жизнь была беззаботной, а единственным серьезным испытанием стала угроза ареста Люциуса после нападения на Отдел Тайн. Тогда он действительно был напуган, но отцу удалось избежать не только тюрьмы, но и самого судебного процесса благодаря своим связям и деньгам, на которые Малфой–старший сумел купить себе свободу. Сейчас же Драко столкнулся с ужасной действительностью. Умирал человек, который внезапно стал ему не безразличен, и это было очень страшно. Взволнованный слизеринец вытащил из кармана хрустальный флакончик, отвинтил крышку и вдруг замер в нерешительности. Сейчас в его руках была жизнь или смерть Гарри Поттера. А что, если Грейнджер окажется права и Блейз подсунул ему не противоядие, а смертоносное зелье, так удачно разыграв комедию? От Забини можно ожидать чего угодно. Итальянец любил жестокие розыгрыши и не испытывал жалости ни к кому. Блейзу вполне могла прийти идея добить соперника чужими руками. На миг Драко заколебался, с тревогой всматриваясь в лицо Гарри, которое блестело от испарины. Поттер в очередной раз тихо застонал, и, больше не раздумывая, отбросив все сомнения, Малфой осторожно поднес к его приоткрытым губам флакончик с зельем и вылил жидкость в рот бесчувственного любовника.

– Если он умрет, Блейз, я тебя убью, – глухо произнес Драко, вытерев тыльной стороной ладони пот, выступивший у него на лбу от сильного напряжения.

Малфой взял салфетку, опустил ее в миску с водой, которая стояла на прикроватной тумбочке, и принялся протирать лицо и шею гриффиндорца. Видимо, до него этим занималась Гермиона, чтобы хоть немного облегчить страдания больного.

Прошло уже около часа, но состояние Поттера не улучшилось, напротив, он стонал и метался в горячке, не приходя в себя, а температура поднялась настолько, что ртуть из резервуара градусника просто взлетела к верхнему ограничителю в считанные секунды. Драко понял, что наступил решающий момент – если он дал Поттеру яд, то гриффиндорец умирает в агонии, или же организм, получив противоядие, начал жестокую борьбу с токсикацией. Сейчас Гарри был на грани между жизнью и смертью, и каков будет исход этой битвы, Драко не знал. Он уже несколько раз ходил в кабинет мадам Помфри, но школьной медички не было на месте и слизеринца это выводило из себя. Колдомедик, как и все остальные, рассматривала болезнь гриффиндорца как обычную простуду, поэтому позволила себе оставить пациента без присмотра, на попечение его друзей. Драко было очень страшно. Он сделал все, что смог, но это только осложнило состояние больного и сейчас требовалась чья–то помощь. Он уже жалел о том, что выпроводил из палаты грязнокровку и нищеброда и остался один на один с умирающим Поттером, не в силах помочь и не в состоянии бросить его и отправиться на поиски того, кто мог бы спасти гриффиндорца, если это еще возможно.

У Гарри началась страшная лихорадка, его била дрожь, зубы громко стучали, он был весь в горячем поту, пижама промокла насквозь, он метался и бредил. Чтобы заглушить собственный страх и отчаяние, Драко начал разговаривать с бессознательным любовником.

– Поттер, я не позволю тебе снова бросить меня. Никто не может бросить Драко Малфоя, понял? И я сам никому тебя не отдам – ни смерти, ни Уизлетте. Мне плевать, что там говорила Грейнджер. Я не верю, что у тебя с этой рыжей шлюхой по–любви. Ты это делаешь мне назло, или испугался чего–то и решил прекратить наши отношения. Почему ты не дал мне шанс все прояснить? Почему сам все решил за нас?

Драко снова взял влажную салфетку, опустил ее в холодную воду и принялся протирать лицо своего любовника.

– Ты не можешь умереть, потому что я люблю тебя, Потти, – с отчаянием прошептал Малфой, накрывая своей ладонью руку гриффиндорца, затем распрямил вялые пальцы Гарри и очень медленно переплел их со своими. Несколько мгновений Малфой смотрел на их соединенные руки. Они часто так делали, когда занимались любовью и сейчас, вспоминая это счастливое время, Драко почувствовал, как вдруг предательски защипало в глазах, но он до боли прикусил нижнюю губу, пытаясь контролировать свои эмоции, потому что Малфои не плачут.

– Я не отпущу тебя, Поттер, – решительно произнес слизеринец и еще крепче сжал слабую руку умирающего любовника.