ДНЕВНИК БЕЛОЙ ОРХИДЕИ (Хроники рода Забини) (СИ)

Драко, откупорив новую бутылку, присел на край кровати и, открыв первую страницу, прочитал: «Diario di una Orchidea Bianca» (Дневник Белой Орхидеи ит.). Перед глазами снова все поплыло, крупные слезы закапали на окровавленные листы.

- Мы всегда будем вместе, мы одно целое — слизеринский принц и «хрустальная принцесса», - произнес Драко, видя, как его слезы растворяются в крови Блейза. - Ты моя кровь, я твоя боль, - прошептал он и, отхлебнув из бутылки, перевернул страницу.

иллюстрация

http://cs610216.vk.me/u22879241/docs/99bbeead381d/Malfoy_Zabini4.jpg

Драко Малфой потерял счет времени, казалось, мир замер и ничто в этот момент больше не существовало для него. В последние минуты жизни Блейз думал о нем, каждое слово умирающего Забини было обращено к нему. Малфой каждой клеткой, каждым нервом чувствовал и переживал ту боль, которую испытывал его любимый. Мучительно долго истекая кровью, Блейз, брошенный всеми и преданный, продолжал любить его и ждать, а последним выдохом Забини стало его имя, замершее на холодных губах.

Драко кричал от боли и безысходности, сдирая горло в кровь, и выл, читая, с какой тоской Блейз в последние минуты жизни вспоминал о том, что у них было. Когда же Малфой дошел до того момента, когда Блейз в своем дневнике описывал страшные события, произошедшие несколько месяцев назад в лаборатории, о том, что с ним сделал Поттер, Малфой едва не сошел с ума от открывшейся ему ужасной правды. Все думали, что Забини уехал в Италию по каким-то семейным делам, а он в это время, обезображенный до неузнаваемости, с кровоточащей душой, находился здесь, в келье у Снейпа, где Дамблдор с ювелирной кропотливостью восстанавливал его безупречную внешность. Старый волшебник сотворил чудо и смог вернуть лицо, но исцелить душу Блейза Забини мог только один человек — Драко Малфой, который эту ранимую любящую душу безжалостно разбил на осколки и растоптал. Малфой кричал в исступлении и разбивал в кровь кулаки об каменную стену, но физическая боль не спасала от понимания того, что именно он стал причиной гибели Блейза. Осознание того, что он совершил, жгло его изнутри. Малфой катался по полу и скулил, прижимая к груди дневник, и искусанными в кровь губами умолял о прощение, но даже если бы случилось чудо и оживший Забини проявил к нему снисхождение, забыв обо всех обидах, Драко сам никогда бы не смог простить себя. Блейз, скованный Непреложным Обетом, страдал молча, не в состоянии кому-либо рассказать о зверствах Поттера, которые ему довелось пережить, а он, Малфой, продолжал в это время издеваться над своим другом, а в последнюю их встречу, когда Блейз, практически слепой, стоял перед ним на коленях, моля о любви как о милости, он оттолкнул его и избил, а затем ушел, торопясь к гриффиндорскому садисту.

- Прости меня, прости… - Малфой с исступлением целовал тетрадные листы и окровавленными губами шептал имя мертвого возлюбленного.

От горя и безысходного отчаяния Драко был на грани помешательства и в какой-то миг он вдруг почувствовал легкое, нежное прикосновение к своей щеке. Возможно, ему это показалось, возможно, воспаленное сознание сыграло с ним злую шутку, но Малфой, дотронувшись до того места, где еще чувствовал прикосновение, прошептал:

- Я больше никогда не оставлю тебя, любимый. Мы всегда будем вместе, и даже смерть не разлучит нас.

Драко явственно ощутил едва уловимое касание к своим губам, будто легкий весенний ветерок подарил ему нежный поцелуй.

- Я тоже люблю тебя, mon cher, - улыбнулся Малфой и в следующий миг мир перед глазами померк и слизеринец упал на пол, потеряв сознание.

========== ГЛАВА 37 Месть Драко Малфоя ==========

Первое, что он увидел, взволнованное лицо матери. Драко застонал и снова закрыл глаза.

- Люциус, он очнулся, - услышал парень знакомый голос, затем звук приближающихся шагов.

Малфой открыл глаза и посмотрел по сторонам. Он находился в своей спальне здесь, в Хогвартсе. Рядом с ним на краю кровати сидела заплаканная мать и держала за руку. Взволнованный отец подошел к изголовью постели и ледяной рукой дотронулся до его лба.

- Как ты, сын? - поинтересовался Люциус и Драко невольно отметил про себя, что еще никогда в жизни не видел отца таким обеспокоенным. Хладнокровие было природной чертой всех Малфоев, чем они всегда безмерно гордились, как и своей родословной, но видимо сейчас настоящие чувства уже невозможно было скрыть за маской равнодушия.

- Нормально, - отстраненно ответил Малфой-младший.

Он помнил все, что произошло, но сейчас был поразительно спокоен - он принял решение и твердо был уверен в его правильности. Родители же, напротив, были взволнованы, напуганы и очень расстроены.

- Мы с мамой прибыли сразу же, как узнали о случившемся, - произнес Люциус. - Как только сообщил Дамблдор.

- Не обязательно было… - равнодушно ответил Драко, отворачиваясь в сторону, но Нарцисса сильнее сжала его руку и всхлипнула.

- Держись, сынок, - похлопав его по плечу, произнес Люциус. - Такая трагедия, Блейз был нам как сын… Говорят, лекари до сих пор не могут привести в чувства Франческу, есть серьезные опасения за ее жизнь, сердце может не выдержать… Невозможно поверить, что он сделал такое…

- Да, невозможно… - так же отстраненно и даже равнодушно согласился Драко.

- Ты сильный, ты справишься, - старался утешить его Люциус. - Ты же Малфой…

- А Малфои не плачут… - продолжил Драко, взглянув на отца, и тот отвел взгляд.

- Мы с мамой хотели бы забрать тебя домой. Дамблдор не против. Думаю, так будет лучше. Тебе сейчас нельзя здесь оставаться… - произнес Люциус, глядя на каминную полку, на которой стояла колдография с анимационным изображением его сына и Блейза Забини. Люциус осторожно перевернул ее. - Авроры начали следствие, выясняют причины, - помолчав, продолжил Малфой-старший. - Дамблдор сообщил, что с тобой тоже будут беседовать, потому что вы с Блейзом были лучшими друзьями. Но они могут сделать это в Малфой-Мэнор. Тебе не обязательно оставаться здесь.

- Я никуда не уеду, пока не увижу Блейза, - холодно произнес Драко и пронзил отца ледяным взглядом стальных глаз.

Нарцисса снова громко всхлипнула и с отчаянием посмотрела на мужа. Малфой-старший плеснул в бокал коньяк и залпом осушил.

- Через два дня в школе состоится церемония прощания, - медленно произнес он.

- Значит через два дня, после церемонии, и поедем домой, - отчеканил слизеринец. - А сейчас я хотел бы поговорить с аврорами, дать показания.

- Милый, сейчас не обязательно, - робко улыбнулась Нарцисса, нежно погладив сына по белокурым волосам. - Ты в таком состоянии…

- Я в порядке, мама, - ответил парень, - ведь я же Малфой. Я настаиваю, отец!

Повисла напряженная тишина. Люциус снова плеснул янтарную жидкость в бокал и выпил.

- Хорошо, я сообщу Дамблдору о твоем желании дать показания. Но учти, мы с матерью будем присутствовать на этой беседе, и я вызову адвокатов.

- Как скажешь, отец, - согласился слизеринец и устало закрыл глаза.

В кабинете директора Хогвартса кроме самого Дамблдора присутствовало несколько человек, сотрудников Аврората и представитель Министерства магии Долорес Амбридж с личным секретарем. Также в кабинете находилась чета Малфоев и их семейные адвокаты.

Драко сидел в кресле, мертвенно бледный, но внешне он казался поразительно спокойным, равнодушным и даже отстраненным. Слизеринец принес клятву говорить правду, назвал свое полное имя и после этих формальностей старший аврор, возглавляющий следствие, начал допрос.

После того, как Драко прочитал «Дневник Белой Орхидеи», он принял судьбоносное решение и другой дороги для него уже не существовало, но, не будь он Малфоем, если не отомстит всем, кто когда-либо причинил страдания Блейзу. И если он сам сейчас стоял на краю пропасти, то следом за собой он собирался потащить в преисподнюю всех своих врагов. В этом и состояла месть слизеринского старосты, и он спокойно, и даже равнодушно начал сообщать следователю о том, что в последнее время в школе на Блейза Забини студенты Гриффиндора устроили жестокие гонения, чем и довели его друга до самоубийства. Малфой рассказал, что именно Гарри Поттер организовал группу активистов, которые начали травлю Блейза Забини. Слизеринец четко и последовательно излагал все события, что, по сути, являлось правдой и он никоим образом не нарушал данную клятву давать честные и искренние показания. Просто Драко Малфой, умело манипулируя фактами, представил ситуацию в выгодном ему свете. Слизеринец хладнокровно обвинял каждого, кто когда-либо за все время обучения в Хогвартсе хотя бы раз высказал насмешку в адрес Забини. Прыткое самопищущее перо едва успевало записывать фамилии и показания старосты Слизерина, который не упустил тот момент, что профессор МакГонаггал необоснованно и неоднократно штрафовала Блейза и их факультет без видимой на то причины, относилась к Забини предвзято, преднамеренно занижала ему оценки, а на одном из уроков прилюдно оскорбила студента, назвав его подлецом, а потом добилась того, чтобы Блейза оставили на второй год. Малфой сделал особый акцент на том, что это решение Педагогического Совета привело его друга в состояние глубокой депрессии. А затем, когда директор Дамблдор сумел аннулировать это необоснованное решение, студенты начали настоящую травлю Блейза, устраивая на школьном дворе пикетирование с требованием вообще исключить Забини из школы. Драко подумывал о том, чтобы опорочить и самого Дамблдора, но вспомнив, что именно директор сумел вытащить Блейза с того света и вернуть ему внешность, передумал давать показания против старого волшебника. Сам же Дамблдор, зная все детали произошедшей трагедии, приходил в ужас, наблюдая за тем, как цинично и хладнокровно Драко Малфой выдает свою версию произошедшего, умело манипулируя фактами, и совершает чудовищную подлость в отношении людей, совершенно не причастных к смерти Блейза Забини. Но слизеринцу в этот момент было плевать на все, в стремлении отомстить он готов был уничтожить всех, и продолжал обличать и называть фамилии. В черный список авроров попали почти все гриффиндорцы, которые якобы преднамеренно довели Забини до самоубийства.