Паучий престол I (СИ)

Впрочем, Учиха Фугаку, услышь он слова младшего сына, ни за что бы с ним не согласился, даже, возможно, сделал бы ему выговор и за то, что пошел на поводу, и за то, что своими скудными возможностями он позорит честь фамилии Учиха. Но отца здесь не было, а Саске кое-что за эти недели смог понять, что и повторял себе же примерно в таких ситуациях: он – не бог, он – человек, а человеку свойственно усваивать только те уроки, которые он испытал на собственной шкуре. Тем более, он никогда раньше не играл в баскетбол, а из-за того, что он просто попробует, плащ учиховской гордости и венец его личной гордыни с него не спадут.

- Сдаешься? – Собачник прищурился, очевидно, снова провоцируя его. – Ты, Учиха Саске, и сдаешься? – на это раз фыркнул уже шатен. – Да ни в жизни не поверю, что ты способен уступить хотя бы на йоту, - Саске чуть нахмурился. Инудзука только что выразился так, словно знал, что означает быть Учихой, но Собачник знать определенно не мог. Он, конечно, мог слышать о его семье, ведь о корпорации «Katon» в прессе писали довольно часто, так что найти обобщенную информацию об Учиха и сфере их деятельности не составило бы особого труда, вот только, да, обобщенную, ну уж никак не столь конфиденциальную, как семейные черты характера.

Естественно, какой-то там Собачник не мог знать о том, что Учихи никогда не проигрывают и не отступают. Хотя, возможно, Киба совершенно и не это имел в виду, когда говорил о своем неверии. Возможно, он просто успел изучить его характер, который, и правда, был далеко не уступчивым и компромиссным.

- Как пожелаешь, - небрежно бросил Саске, сразу же атакуя. Конечно же, он и не надеялся на то, что сможет обыграть Инудзуку, но и не попробовать было как-то… не по-учиховски, что ли.

Киба был выше его, плюс размах рук казался просто огромным, а ход игры показал, что парень не только быстро бегает и высоко прыгает, но и упорно держит защиту, пусть он и не был таким гибким и изворотливым, как, например, Собаку. Саске пригнулся, увеличивая темп набивания мяча. Его безупречная память, словно кадр за кадром, прокручивала перед глазами только что увиденную игру. Ему не подходит стиль Соры: он тоже не настолько юрок и явно уступает мышонку в скорости. Инудзуку его же приемами не обыграешь. Стиль Собаку претил в принципе: Саске мог быть агрессивным и наплевательски относиться к последствиям собственного эгоизма, но только если подобное не означало копирование стиля Гаары. Можно было бы сыграть, как Наруто, но до Намикадзе ему было слишком далеко, тем более что даже ему, с его наблюдательностью, не удалось рассмотреть каждое движение блондина. К тому же, даже если он был дилетантом, у него должен быть собственный стиль, саскин, пусть это и заведомо предопределяло его проигрыш.

Из сложившейся ситуации был только один выход – использовать свой более низкий рост и выработанную занятиями в бассейне плавность, словно представить, что он в воде, но плывет не на скорость, а на зрелищность заплыва.

Инудзука близко. Номер два не двигается. Только ухмыляется и пригибается, словно разгадал его маневр, укрепляя фланги. Понятно, что он не будет атаковать в лоб. Трехочковый вообще далек от его понимания, кисть под него не разработана, да и профессиональный прыжок сильно отличается от обыденного своей техникой. Только вперед. Применяя хитрость и обходя защиту. Но как Учиха Саске должен играть в баскетбол? Какой у него может быть стиль?

В этом его преимущество. Киба уверен, что новичку с ним ни за что не справится, Саске же в свою очередь настроен на то, что Собачника нужно поставить на место, хотя бы потому, что тот заслужил за свои шутки и выпады в его сторону.

Ладонь слегка жжет, а мяч кажется до колкости шершавым. Он тяжелый для его руки. Меч и мяч – настолько разны, что его тренированное тело сразу же ощущает разницу. Приемы кендо бесполезны. Они отходят на второй план. Забываются. Замещаются ещё одним набором условных рефлексов, которые более близки и с которыми уверенность в собственных силах прям плещет через край.

Что сейчас в его глазах Инудзука видит такого, что ухмыляется и, кажется, сразу же становится более серьезным? Не важно. Саске плывет, чувствуя, что, наконец, он в своей стихии. Ладони привычно рассекают толщу воды. Все мышцы напряжены и готовы к максимальной нагрузке. Мяча в руке просто не существует – Саске убеждает себя в этом. Пока что. Пока он не выйдет на финишную прямую.

Вправо. Влево. Ноги скользят, вырывая скрип. Близко. Жар чужого тела ощущается кожей. Глаза прищуриваются. Что-то цепляют. Неустойчивость? Усталость? Удивление? Вода не прощает лишних эмоций. Прыжок. Иллюзия. Шанс.

Саске обходит шатена слева, пока тот недоуменно смотрит на него, пока ещё не став на ноги после того, как, ведомый его обманчивым прыжком, тоже метнулся в воздух. Неужели Собачник, и правда, думал, что он настолько рисковый? Да, риск – дело благородное, но в то же время риск должен быть оправдан.

Саске чувствует, что между ними миллиметры. Ткань задевает ткань, словно он в своем, все-таки настоящем прыжке, повторяет положение тела Инудзуки, прогибаясь в спине и чуть откидывая голову назад, но при этом шатен опускается, а он подымается. Наверное, со стороны это выглядит завораживающе. Нужно бросать мяч. У Саске просто нет выбора, потому что, как только Киба окажется на своих двух, он его накроет за счет своего роста и высокого прыжка.

Времени слишком мало. Рассчитать силу толчка, траекторию полета мяча, влияние возможных внешних факторов даже для него, Учиха Саске, невозможно. И Саске просто бросает, не зажмуриваясь и не опрометчиво швыряя мяч. Бросок на уровне интуиции.

Приземляются они с Инудзукой практически одновременно. Конечно, ведь шатен прыгнул высоко, а он так, еле-еле, чтобы движения рук при броске стали словно продолжением толчка ногами. Киба оборачивается и шокировано смотрит на мяч. Саске не нужно видеть лицо Собачника, чтобы быть уверенным в том, что тот именно шокирован, пусть все можно списать на то, что новичку просто повезло обойти бывалого. К тому же, Саске смотрит только на мяч, который, кажется, все-таки летит точно в корзину.

Удар. Мяч подпрыгивает на кольце. Удар. Оранжевый опасливо балансирует на самом краю. Замирает. Саске не дышит. Инудзука тоже. Только их сердца гулко стучат в груди, кажется, в такт мячу. Наклон. Миновав эпицентр и сетку, мяч падает на пол. Два вздоха: первый разочарованный, второй облегченный.

- Ну, как я и говорил, - даже не смотря на шатена, Саске разворачивается, ища глазами Наруто: ему хочется, чтобы блондин это видел. – Пусть я и новичок, которому должна благоволить судьба, но без навыков даже Учиха Саске не способен на чудо, - Киба не отвечает. Саске и не ждет ответа. Ему достаточно того, что Наруто видел, зазывно помахав рукой. Кажется, на улице все ещё шумит дождь, но одной улыбки любимого человека достаточно, чтобы увидеть солнце. Этой улыбки достаточно, чтобы темень сомнений практически уступила ей, причем безвозвратно.

- Саске, - Умино смотрел на него как-то странно: то ли удивленно, то ли восхищенно, - размашистым шагом настигая его у выхода из спортзала, - задержись на пару минут. Я бы хотел с тобой кое о чем поговорить.

Саске виновато и просительно смотрит на Намикадзе: они не виделись все выходные, да и в школе не было возможности побыть наедине, а вечером блондин был занят какими-то неотложными делами с отцом, а ему так хотелось побыть только вдвоем. Сегодня у них был такой шанс, и Умино Ируки в его, саскиных, планах и, как он надеялся, в планах Намикадзе точно не было. Наруто лишь пожимает плечами и бросает слегка небрежно.

- Придешь потом к нам в раздевалку, - разворачивается, уходит, окруженный друзьями и сокомандниками. Справа от него Сора. И Саске старается не думать, что сейчас, войдя в раздевалку, Наруто стянет с себя мокрую футболку, бросив её в корзину, после, присев на лавочку, снимет кеды, а, поднявшись, и шорты. Он этого не увидит. Зато увидит Сора. Его обнаженного Наруто. Возможно, они даже станут под душ в кабинки друг напротив друга. Но наиболее бесит то, что Сора уже видел Наруто голым, а он – нет. Мальчишка оборачивается и бросает на него какой-то странный взгляд, словно знает, о чем он только что подумал, тем самым не позволяя усомниться в том, что все будет именно так, как ему услужливо подсказывает его бурная фантазия. Саске очень надеется на то, что у Ируки к нему архисерьезный разговор.