Трэтеры (СИ)

— Оно не пострадает, если будет выполнять все, что ему говорят.

Вот сволочь, я так хотела узнать, что там сотворили с моей кровью! Интересно, у него как со зрением. Он не замечает, что я женщина, или это такая детская попытка вывести меня из равновесия. Так это в данный момент сложно, у меня эмоции после работы доктора давно уже слегка подмороженные.

— Я настаиваю на качественной охране тридцать первой. Это мой шедевр, и я не позволю отправить в утиль целый год моего корпения над ней!

Год?! Я здесь так долго?!

— Гриф! — гаркнул седой. — Забирай под свою ответственность.

Вперед вышел сухопарый мужик лет сорока на вид с равнодушным взглядом опытного убийцы.

Меня быстро освободили от крепежей. Встав, я с наслаждением потянулась, разминая затекшие мышцы. Моя фигура давно уже перестала напоминать мягкие женские округлости, став настоящим эталоном бодибилдера. Судя по скользнувшим по моему обнажённому телу взглядам, посмотреть там все еще есть на что.

— Ошейник надо снять, демаскирует, — сухой, с легкой хрипотцой голос Грифа неприятно резанул слух.

— Без контроля я ЭТО брать не буду, — припечатал седой.

— Нашли проблему, — хмыкнул псих.- Вернув меня на кресло, закрепив полностью, как положено, плюс к этому поставив с двух сторон по охраннику, держащих на готове электрошокерные дубинки, медсестра одним движением расщелкнула обруч, и доктор моментально всадил мне под ключицу какую-то хрень. — Мы не используем капсулы, ошейники безопаснее. При проведении опытов капсулы приходится постоянно удалять, иначе они в некоторых случаях вступают в реакцию и портят всю работу.

Небывалая легкость на шее прибавила настроения. Странно, что за столько времени ошейник не натер ни миллиметра кожи, как по идее должно было быть. Из чего они его делают? Опять не о том мысли. А через что они управляют капсулой? Никакого прибора Грифу не передавали. А если я его сейчас грохну и сделаю ноги, когда они успеют среагировать?

На меня накинули халат, позволив застегнуться. Стоило мне покинуть лабораторию, со злорадством отмечая хмурость психа, как тут же появились сопровождающие в количестве пяти человек. Вооруженные до зубов, настороженно-напряжённые, словно ведут не меня, хрупкую женщину, а опасного хищника, готового в любой момент накинуться и разорвать их.

Плевать на всех! С каждым следующим шагом, отдаляющим меня от лаборатории и докторишки, в душе все скручивалось в предвкушении неба, ветерка и ласкового солнышка. Вернуться на пыточный стул после свободы будет очень сложно. И я не уверена, что захочу и дальше влачить подобное существование.

— Небо… — я с таким восторгом, задрав голову, любовалась плывущими по голубой лазури белыми облаками, что, не выдержав, улыбнулась. Ветерок! Ласковый, теплый, летний. Игриво ласкает лицо и обвевает лысину. Запах… Запах свободы, асфальта, пыли, и еле уловимо, травы. Он перешибает вонь камуфляжа, оружия и машин.

Мне дали немного насладиться опьяняющими ощущениями мнимой свободы, прежде чем двинуться в сторону вертолета.

========== 2 глава ==========

2 глава

Только теряя свободу, ты начинаешь ее ценить по-настоящему. Обидно, что доходишь до этого не сразу. Последнее время меня периодически накрывает какая-то странная апатия ко всему и к своей жизни в частности. Существование сжалось до временного промежутка между тестами доктора Вирцега. Ела, спала, двигалась, и все это делалось на автомате, без участия мозга. Психика - вещь сложная, возможно, таким своеобразным отстранением она меня и спасает. И только увидев небо и ощутив некую эфемерную свободу, я очнулась. Захотелось жить! Дышать свободно! Идти, куда душа пожелает! Но одного желания мало.

Вертолет летел долго. Я, как заправская туристка, восторженно обозревала природную красоту, машинально отметив: база расположена в довольно глухом месте. С одной стороны, при побеге это немалый плюс, с другой, они себя тоже ограничивать не станут. СМИ освещать права человека не прискачут, поэтому загонять будут как зверя, без снисхождения. Значит, бежать надо продуманно, наверняка, а не наобум.

Ориентир я приметила — горы на востоке, уже легче, а там видно будет, в какую сторону рвануть. Нет, просто так уйти не выйдет. Таких ушлых, как я, экспериментов, думаю, было предостаточно, чтобы охрана научилась нас отлавливать. Но, как говорится, жить захочешь - еще не так раскорячишься. Прорвемся. Все лучше умереть, попытавшись вырваться, чем тупо сидя в кресле, после очередной вколотой в тебя дряни.

Красиво… Лес с темной зеленью шапок крон. Густой, прохладный, явно с сосновым ароматом. При каждом шаге шишки хрустят у тебя под ногами, так их много. Шустрая белка с подружкой проскачут в слабом солнечном луче, сумевшем пробиться сквозь верхушки елей… Вдохнуть бы полной грудью аромат леса. Ощутить свободу. Поплескаться в прохладном ручье, весело играя с проплывающими любопытными рыбами… Подставить, зажмурившись, лицо теплому солнышку, вынырнув из лесной чащи на полянку. Вновь посмаковать вкус ароматной земляники, с наслаждением облизывая с пальцев ее сок…

Как мало, оказывается, человеку надо для счастья.

Тряхнула головой, отгоняя сладкие мечты, снова посмотрела вниз. Пейзаж однообразный. Сплошные массивы леса, с небольшими проплешинами полянок. Ни единого намека на цивилизацию. В Сибири, что ли? Вывод не особо хороший. Придется где-то раздобыть запас еды, чтобы банально в первые дни не подохнуть с голода.

Охотница из меня аховая. Натаскать, конечно, натаскали. Убить я могу довольно быстро, согласна. Слезливость и жалостливость к противнику выкорчевали еще на первых уроках. Но одно дело — человек, и совсем другое — зверье, для которого лес — дом родной. За зайцем гоняться могу до посинения, так и не поймав, как мне кажется. М-да, перспективка не особо радужная. Не просто будет вырваться на свободу. Да и надолго ли? И сырое мясо меня не прельщает. Костра не развести, сразу маякнешь, где тебя искать. Лучше сухпай или консервы. Только где же я их возьму? На кухне? И кто же меня на нее пустит?

А если рвануть, не возвращаясь? Конвой отвлечь, в крайнем случае — прирезать, и на свободу? Сделать финт ушами, захватив вертолет?

Сидящий напротив меня Гриф, словно прочитав мысли, напрягся и направил оружие в мою сторону, держа палец у самого курка. Чует, гад, какие мысли у меня в голове бродят. Ладно, гляну, куда везут, там решу.

Хмыкнув, в наглую уставилась на него. Сколько ему? Под сорок? Может, меньше. Но уже не мальчик. Сложен неплохо. Движения скупые, четкие. Завалить такого будет сложно. Наверное. Не пробовала. Как-то в спарринге с левыми не гоняли. Не хотели показывать, на что я реально способна? Перестраховщики чертовы. С другой стороны, супербабой я себя не ощущаю, только мышцы, сволочи, растут, как на дрожжах. Я уже на мужика больше похожа, а если грудь убрать, то только по отсутствию щетины и отличишь. Немного преувеличиваю, но все это не радужно. Тело изменили, и это так.

Наличие такого немалого количества оружия наводит на определенные мысли. Боятся? Или они так повседневно ходят, обвешенные им, как новогодние елки? Интересно, а если одно колечко из той вон штучки, что лимонкой зовется, выдернуть, насколько мощный взрыв выйдет, детонируя с остальными «украшениями»? Искушение для врага — все эти игрушки в доступном месте, на всеобщем обозрении. Глупо так подставляться.

Мне, конечно, льстит, что меня настолько опасаются, но лучше бы цветы дарили и в ресторан приглашали. С другой стороны, не каждому дано нагнать опаски на здоровенных мужиков, тренирующихся убивать себе подобных двадцать четыре часа в сутки.

Глянув на свои голые коленки, ухмыльнулась. Среди упакованных в камуфляж и берцы бойцов я в своем хлипком красном халатике, с голыми ногами и лысой головой, надо думать, смотрюсь очень оригинально.

Почувствовав, что на меня смотрят, причем не менее пристально, чем я пару минут назад, подняла голову. С интересном энтомолога на меня уставился черноглазый брюнет. А глаза улетные, словно специально природа сделала на них акцент, выделяя и пушистые длинные смоляные ресницы, как опахало. И тело неплохое, вон как мышцы на руках перекатываются, одно загляденье. Проклятые гормоны! Хорош самец, нечего сказать. Здоровенный, симпатичный, загорелый, молодой. Навскидку не старше двадцати восьми. Как представлю: стиснет в объятиях так, что вздохнуть не сможешь, приподнимет, целуя в шею… Ох! Так, стоп, Маринка, потащило тебя в неведомые дали. Проклятый доктор, накрутил во мне, чего ни попадя, теперь слюной на мужиков исхожу, как сука течная. Сволочина! Чтоб тебя кентавр поймал и отлюбил без смазки! А ведь раньше равнодушно относилась к отсутствию секса. Все сломал и переиначил проклятый докторишка. Или нет, сломалась моя жизнь еще раньше, в тот самый момент, когда Витюшка не вернулся домой. Ох, сыночка, как же так все сложилось?