В портовом городе каждому нужен якорь (СИ)

— Ты… что, серьёзно? — и тут же прикусил язык: случаи, когда Орсино серьёзен не был, можно было пересчитать по пальцам, и теперешний случай в общую картину таковых не вписывался. — Я…

В голову лезла всякая чушь — вплоть до дурацкого «я тоже». И это «тоже» совсем не значило «тоже надеюсь».

Собрав остатки способности соображать в кучу, Карвер потянулся к Орсино и сжал его руку:

— Я думаю, не догадаются. Могу ошибаться, конечно, но по-моему, о нас никто не знает.

Орсино, помолчав, сжал его пальцы в ответ:

— Поспи. Тебе нужно поспать сейчас.

— Ненавижу магию крови, — по-детски жалобно проныл Карвер, когда Орсино поднялся с постели.

Тот обернулся, глянул через плечо, зачем-то коротко кивнул и вышел, плотно закрыв дверь.

Карвер перевернул подушку более холодной стороной и забылся тяжёлой дремотой.

***

Одним утром — очень серым и неприятным — Карвер проснулся с противным предчувствием чего-то крупного и очень нехорошего. Словно вот сегодня случится что-то, после чего жить так, как жил, он уже не сможет никогда.

— Мне тревожно, — сообщил он Орсино вместо ставшего привычным «с возвращением» — их аналог «доброго утра», подразумевающий благополучное возвращение из Тени без демона на буксире. — Очень.

— Мне тоже, — тихо отозвался тот. И вот тогда Карверу перестало быть тревожно и стало попросту страшно. Если уж Орсино…

События долго ждать себя не заставили: Мередит, с утра пропадавшая в Верхнем городе, в Крепости Наместника, отправила Орсино в Казематы возмутительный в своей официальности ордер на обыск всех комнат магов. Когда Орсино его получил, Карвер был у него: рылся в книгах. И потом прекрасно видел, как лицо его Первого Чародея исказилось от гнева, как тот аккуратно порвал на небольшие клочки дурной ордер и резко, как-то пружиняще поднялся.

— Она сегодня ещё собиралась с инспекцией в Нижний город, — бросил он, уже схватив посох и выходя из кабинета. — Перехвачу её там. Это уже переходит абсолютно все границы.

Карвер только молча рванул следом.

В висках застучали молоточки, будто что-то отсчитывая.

В Нижнем городе, кроме Мередит с выводком храмовников, они встретили Гаррета — Рыцарь-Командор вцеплялась магам в горло всё сильнее и чаще, и Орсино запросил у Защитника поддержки. Так сказать, превентивно. Что ж, это сработало…

Или нет.

Взрыв церкви выбил из-под ног почву почти в буквальном смысле.

…Кричали люди, шипел на Андерса Фенрис, гневно сверкал глазами Гаррет, даже Орсино называл отступника идиотом и обвинял, а потом Мередит рявкнула что-то о Праве Уничтожения, и Карвера будто льдом сковало.

Проклятые Казематы, херова магия, на голову ёбнутый Андерс, блядский город, дурная портовая дыра.

Сколько всего, оказывается, можно обвинить.

— Я не дам ей перебить вас всех, — тяжёлым молотом упал на мостовую голос Гаррета.

Рядом выдохнул Орсино.

А после этого оставалось только держать посох наизготовку. И атаковать, атаковать, атаковать — здесь, у лачуг Нижнего города, по дороге в Казематы, в порту и уже в Круге.

Нужно было защищать.

Когда-то очень давно, ещё в Диких землях Коркари, Карвер пообещал себе, вот так же вскидывая посох, что костьми ляжет, но защитит близких.

А теперь из близких по крови у него оставался только Гаррет — Гамлен вспомнился далеко не сразу, да и пёс с ним, право! — а тот, кто был не по крови, сражался рядом, но и у него были свои границы.

«Мы победим, — молчаливо обещал ему Карвер каждой атакой, каждым заклятием, каждым глотком лириумного зелья. — Победим, выберемся отсюда, и всё будет. Иначе нельзя».

Первая волна прорвавшихся к ним храмовников далась тяжело. Приходилось признать: без Гаррета и его сумасшедшей кодлы они бы полегли очень быстро. «Я горжусь тем, что ты мой брат», — сказал ему Карвер перед боем, а тот хлопнул его по плечу и рассмеялся.

А Орсино с гордостью смотрел на самого Карвера. То есть, таким взглядом, о каком Карвер лет пять назад и мечтать не смел.

Как всё это потерять, как?

После атаки, оказавшейся пока что последней, Карвер медленно выдохнул. Трупы храмовников, трупы их с Орсино собратьев — трудно. Больно. Но там, через коридор и несколько дверей, были ещё. Шли сюда, чтобы выкосить всех.

Значит, надо было восполнять резервы и идти первыми. Навстречу.

С Орсино творилось явно что-то странное и очень нехорошее. Во всяком случае, после того, как он увидел погибших подопечных, на Карвера он уставился так, что сердце неприятно ёкнуло: примерно такие глаза у него были после битвы с кунари три года назад.

Карвер шагнул к нему и тряхнул за плечо:

— Нужно выйти отсюда и дать им бой. Слышишь? Нам вряд ли поможет засадная тактика.

Орсино вздрогнул, словно стряхивая с себя оцепенение. Скосил глаза на пальцы Карвера, сжавшие его плечо, потом — на его лицо. Помолчал, словно внимательно читал что-то, глубоко вдохнул и очень резким для себя движением сорвал с пояса флакон с голубоватой жидкостью.

— Ты прав, Карвер. Надо идти.

И снова были заклятия и мечи, много огня, свист арбалетных болтов Варриковой Бьянки, бешеная скорость Фенриса, хохот Гаррета, рубившего врагов в капусту, живой таран Авелин, пощипывающая целебная магия Андерса, Мерриль с её долийскими знаниями в магии природы, насмешливые выкрики Изабелы… И Орсино с его энтропией, магией силы и всем остальным.

Когда до Карвера дошло, что явилось причиной безумия Мередит — об экспедиции и её плачевных результатах Гаррет ему рассказывал — даже не захотелось орать. Просто стало безумно досадно: «А ведь это же мы с моим братцем, считай, заварили всю эту кашу, и только потому, что искали денег, чтобы меня сюда не забрали. А итог какой? Я всё равно здесь, а творится-то теперь что?..».

Творилось, кажется, невозможное. Ходячие статуи, нечеловеческие перемещения Мередит, и снова лязг, звон, огонь, молнии, силы природы, чьи-то стрелы, болты, мечи и щиты…

А потом над площадью во внутреннем дворе Казематов пронёсся дикий, утробный вопль, который не мог принадлежать ни человеку, ни демону. Ни даже Порождению Тьмы.

И всё кончилось.

Храмовники отходили один за другим. И от них, и от… того, во что превратилась Мередит.

И Гаррет, махнув рукой в сторону ворот, пошёл первым.

Карвер глянул на стены, на Орсино и решительно потянул его следом.

Тот слабо улыбался и опирался на посох:

— Карвер. Не спеши.

— Чем скорее мы отсюда уберёмся, тем лучше, — возразил он. — Так что держись за… что-нибудь, и пойдём.

— Ну что, господа маги, — Гаррет круто обернулся к ним, улыбаясь той улыбкой, какая может появиться только на лице воина после выматывающей битвы, — линять отсюда пришлось бы и так, и так, и я полагаю, ещё пара мест для вас на Изабелином корабле найдётся, правда?

— Себастьян оставил после себя одно вакантное, — с удовольствием произнесла Изабела. — А на твоего младшего, Хоук, мы и так рассчитывали.

Вот это уже новость. Собирались, что ли, дождаться, пока грянет, и по-тихому выкрасть его из Казематов?

Можно подумать, Гаррет не знал, что без Орсино он бы никуда не пошёл.

Братец хохотнул:

— Ну и ладушки. Значит, в порт. И никто не забыл, что я обещал проставиться, когда всё это закончится?

***

Оказавшись, наконец, в одной из кают, на койку Карвер буквально упал. Киркволл позади. За спиной всё, что в нём произошло: и плохое, и хорошее. Хорошее у него с собой. Плохое он оставил там — кроме того, что нельзя нигде оставить, и что будет с тобой, где бы ты ни был.

Дальше будет что-то новое. Лучше или хуже — неясно, возможно, мир вообще сейчас начнёт сходить с ума, но пока они идут по Недремлющему на восток, можно расслабиться и хоть какое-то время позволить себе ни о чём не думать.

Карвер почти сразу уснул, но через несколько часов проснулся от голосов. Повернулся на другой бок, чтобы спать дальше, но голоса замерли, а значит — говорили о нём.

Он прикусил щёку изнутри и изо всех сил сделал вид, что спит. Детская уловка и детское же любопытство, но теперь, в нынешнем состоянии, это было сильнее его.