Прикоснуться к тебе (СИ)

— Андрюш, ты меня знаешь, я всегда получаю то, чего хочу, но в твоем случае даже я бессильна. Мы созданы друг для друга, и я хочу, чтобы ты был моим, но так просто увести тебя у Никиты я не в силах. Я оставлю вас в покое, но…

— Но?

Я был поражен. Рита, королева самолюбия и эгоизма уступает? Может это пришелец в ее теле?

— Но у меня есть условия.

А, нет, это все же Рита. Кто бы сомневался…

— Я весь во внимании.

— Я скажу всем, что это я тебя бросила и ты меня не достоин, — я кивнул. На отношение ее друзей, да и людей в целом мне было абсолютно плевать. — А еще я хочу поцелуй.

Вот это требование заставило меня подавиться воздухом.

— Чего?! А не жирно будет?

— Просто поцелуй меня так, как еще не целовал и я не буду мешать вам с Ником.

Я видел, как ей неприятно произносить его имя, и меня это немного злило. А не пойти бы ей…

— Согласен. Только давай не здесь.

— Никто же не видит.

А, черт с ним…

Притягиваю девушку к себе за талию и впечатываюсь в податливые губы со вкусом сладкой вишни. А у него губы еще слаще. А целовать ее с каждой секундой становится все противнее, но я держусь. Мой язык пробирается в ее рот, касается неба, проводит по ряду ровных зубов, встречается с ее языком и они сплетаются в неизвестном танце.

Я не знаю, сколько прошло времени. Знаю только то, что я даже перевыполнил свое задание. Восстанавливая дыхание, я открыл глаза, перед ними изображение немного размывалось.

Через пару секунд я смог разглядеть стоящую недалеко фигуру низкого хрупкого мальчика.

Желудок сделал двойное сальто, рухнув куда-то в пятки.

— Ник?

Его голова отрицательно качнулась, ладонь, дрожащая словно на морозе, прикрыла приоткрытый рот. Остекленевшие глаза расширились, наполнившись обидой в высшей степени.

— Ник, я объясню.

Он разворачивается, но не убегает, а просто уходит, пусть и быстро. Почему он медлит? Я спешу за ним и хватаю за руку, разворачивая к себе. Такое полюбившееся лицо искажено болью и злостью.

— Не прикасайся ко мне!

Его голос сорвался на крик, подобный истеричному. Глаза наполнились слезами. В этом его взгляде было так много эмоций… Обида, предательство, ненависть, а где-то совсем глубоко — страх.

Теплая ладонь вырывается из моей руки, и он убегает, а я не могу двинуться, я могу только кричать.

— Ник, я люблю тебя!

Но это его уже не остановит. Он убегает, расталкивая выходящих из кабинетов людей, наверняка обжигаясь.

А мне становится так его жаль. Чувствую себя моральным уродом. Какой идиот, кретин, дурак, слабоумный!

Я ударил кулаком стену, содрав кожу на костяшках пальцев.

Как же мне стыдно. Я так виноват перед ним…

Я ему напишу, нет, лучше позвоню. Нет, буду писать и звонить, пока он не ответит. Я хочу извиниться, рассказать, как все было на самом деле.

Я не могу так просто потерять его, хотя, то, чего я смог добиться — его доверие, я уже потерял. Теперь мне остается только пытаться объясниться и надеяться на прощение.

Я же не врал и не преувеличивал, когда говорил, что люблю.

========== 1.Часть 8. ==========

Pov Никита.

Я лежал в ванной со льдом. Странно? Еще как. Но как бы я не старался, я не мог выйти из этого жуткого состояния. Все тело жгло, я почти задыхался, даже несколько раз терял сознание. Я хотел спать, просто адски хотел, но уже вторые сутки не мог сомкнуть глаз. Сегодня воскресенье. Как же хорошо, что не надо в школу… А в прочем даже если мне надо было бы идти, я остался бы дома. Я больше никогда не вернусь туда. Да что там, я больше никогда не выйду из дома.

Я в депрессии, в глубокой депрессии. Не хочу никого видеть и с кем-то говорить. Как хорошо, что Оксана уехала на пару дней по работе. Я предоставлен самому себе. Я ничего не ел уже…второй день, но голода почему-то нет.

Только практически нестерпимое жжение под кожей и десятки литров ледяной воды. И сколько бы я не сидел в ванной, легче мне не становилось. Я кажется простыл. Плевать.

Я молчу, ничего не говорю даже самому себе. Иногда выбираясь из ванной, чтобы до смерти не замерзнуть, я сидел на полу в своей комнате и рвал свои рисунки. Резал свои пальцы, промахиваясь по бумаге и шел в ванную, смывать кровь.

Я проходил мимо зеркал в квартире не поднимая глаз. Я не хотел видеть. Сейчас я походил на приведение, на неживую размытую тень.

Телефон разрывался от звонков. Я хотел поднять, но во время отдергивал руку. Мне звонил Андрей. Звонил, писал и снова звонил. Он наверняка хотел оправдаться и соврать о том, что все, что я видел вышло случайно. Не поверю ему. Никогда не прощу. Из-за него я не могу выйти из дома, только слоняться из одного конца квартиры в другой. Меня раздражает собственная слабость. Возможно, если бы я не страдал этой тупой фобией, я бы сейчас так не убивался. Я бы просто надломился, но нет…мне нужно было рассыпаться в пыль и загореться…

Ну когда я наконец догорю?! Меня сводит с ума этот ненормальный жар. Мне плохо и больно.

И снова я в ванной. Холодно-то как…но выбраться я не могу. Я знаю, что если выйду, вернется огонь, заберется под кожу и снова начнется пытка. Я устал от постоянного жара, слишком устал.

Кажется становится немного легче. Глаза сами собой закрываются и я не замечаю, как уснул.

***

Не пошевелиться, не могу двинуться. Мое тело, я его не чувствую. Хочу выбраться. Боже, как холодно. Ну почему я не могу найти середину, чтобы не покрываться мурашками от холода или не кричать от жара.

Что это? Что это за чувство? Кто-то трясет меня за плечо, от прикосновения по телу волной расходится жар, но оттолкнуть я не могу. Я даже глаза открыть не могу. Еще секунда и меня выдергивают из холода, кожу обдает горячим воздухом. Меня подхватывают на руки и куда-то несут. Не надо…нет, я…я не хочу… Не могу двинуться. Сколько я пробыл в этой самодельной проруби? Ведь недолго, да?

Кожа встречается с чем-то теплым и мне становится по-настоящему плохо. И больно. Щеки горят от чужих ударов, а на плечи ложится что-то мягкое. Оставьте меня, я не хочу согреваться, не хочу…

— Не н…надо…

Язык не поворачивается, я не могу и слова нормально сказать.

— Дурак. Ник, какой же ты…

По телу прошла стая электрических разрядов, из глаз посыпались искры, а в руки, дрожащие и отмороженные, вернулась сила.

Я отталкиваю его, распахивая глаза. Я сижу на кровати в своей комнате, завернутый в одеяло, а рядом, почти вплотную, примостился Андрей.

— Все хорошо.

Ага, как же! Успокоил он меня, блин.

— Ух…ди, я н… хоч… т…бя вид…еть.

Отворачиваюсь и шмыгаю носом. Меня бьет крупная дрожь, кожу по всему телу неприятно покалывает. Мне плохо, черт возьми!

— Никуда я не уйду, — он подсел ближе. Такой теплый, об него хочется греться. Так, стоп, хватит! — Не уйду, слышишь? Я тебя в таком состоянии ни за что не оставлю.

Тогда почему скорую не вызвал? Должно быть не сильно переживал? А что он вообще здесь делает? Как он вошел?

— Тебе в ванну горячую нужно.

Я усердно замотал головой, но добился только мерзкого хруста в шее.

— И никаких возражений.

Я пытался вырваться, но его руки держали крепко, будто боясь отпустить. Чего, интересно, он так боится? Того, что я сильно заболею, или того, что я могу повесить все на него?

Меня окунули в горячую воду. Было невообразимо больно, но я заставил себя молчать и просто пытался привыкнуть. Я положил голову на бортик ванны и прикрыл успевшие устать глаза.

— Ник?

Я не знаю, сколько прошло времени перед тем, как в воздухе пронеслось мое имя. Но я даже не повернул головы. Я не хочу с ним говорить. Это последнее, что я бы стал делать.

— Есть хоть малейший шанс, что ты меня простишь?

— Нет.

Меня удивило то, насколько четко прозвучал мой ответ. Мне наверняка уже становится лучше.

— Хотя бы позволь мне объяснить.

Я промолчал, мол, говори что хочешь. Я уже сказал, что не прощу, так чего он хочет добиться?