Между двумя ударами сердца (СИ)

- Они тоже ненавидят его за то, что он джинчуррики, - непроизвольно вырвалось из груди Итачи. Искажённое и натянутое. Всё выглядело преувеличенным. На самом деле рассудительные люди не могли просто отшвырнуть того, кто им не по душе. Тем более, всю жизнь мирились с Узумаки Наруто под боком и не проявляли враждебности.

- Итачи, ты не заболел? – озаботился Саске. – Порешь какую-то чушь.

- Знаю. Сам запутался, а ещё с тебя требую.

- Папа первым приехал, - поведал Саске. – Он с Наруто в дверях столкнулся. Или Наруто специально вышел. Поздоровался, как ни в чём не бывало, только голос холодный. А потом как на меня… просто стоял и смотрел. Папа поинтересовался, хорошо ли он себя чувствует. Не знаю, как он так спокойно. Он же не мог слышать.

- Не мог, - подтвердил Итачи, - когда я в резиденцию прибыл, и там не все знали.

- Мама заперлась у себя и даже на ужин никого не звала. Наверно и сейчас там, говорит, что работы много, улыбалась как ни в чём не бывало. Я ей предложил поесть принести, а она отказалась, спросила, всё ли в порядке с моим другом. А я чую, что не друг он мне больше…

Саске разговорился, стремился выплеснуть всё и сразу. Столько накопилось. А сейчас, как Наруто вернулся, словно чирей прорвало, и ни остановить этот поток, ни засунуть обратно уже не получится.

- Папа больше переживает, - наконец закончил свою тираду Саске. – Поговори с ним, ладно?

- А сам что не поговорил?

- Тебе лучше знать, о чём с ним говорить.

Итачи знал, но не находил таких слов. Он не мог признаться отцу, что спит с Наруто. Придёт время – сам догадается. Сейчас и перед самим собой было стыдно.

- Мерзко, - повторил Саске, будто услышал его мысли. – Как ты вообще можешь.

Появление третьего они оба услышали загодя. Итачи повернулся ко входной двери. Фугаку вышел на шум. Не мог расслышать, о чём сыновья разговаривали, но догадывался. Сейчас все разговоры будут на одну тему.

Саске понял, что и его исповеди конец, молчком прошествовал мимо и скрылся в недрах холла, не забыв за собой дверь закрыть. Итачи предстояло объяснение посложнее.

- Даже не знаю, с чего начать, - вздохнул Итачи.

- С начала, - подсказал Фугаку. – Я трижды проверил отчёты судмедэкспертов. И все они твердят об одном – человек не мог выжить с набором таких ранений, больше половины из которых смертельные.

Отец времени тоже не терял, изучал проблему. И тоже подозревал запретные техники, но первым об этом не скажет.

- Почему ты никогда не говорил мне, что он джинчуррики? – внезапно с горечью обвинил Итачи.

Ждал возмущения или нахмуренного выражения лица, а Фугаку никак не отреагировал, посмотрел и отнёсся с пониманием, на какое Итачи рассчитывал. Тут же захотелось обнять папу. Не сурового шиноби с боевым стажем за спиной, а папу, родного и любящего своих детей. Итачи никогда не позволит себе этого.

- Я не думал, что ты когда-нибудь узнаешь… - покачал головой Фугаку и встал рядом. С долгого молчания начинался их разговор. Немногословный разговор, где легче обмениваться эмоциями, чем фактами.

Итачи знал о стандартной процедуре проверки на лояльность. Он был готов к ней, но не находил согласия с самим собой. Казалось, будто намеренно попирают его права. Но раз решился вступить в АНБУ, от некоторых привилегий обычного человека приходилось отказываться. Итачи получал другие права, в том числе суд на месте и приведение приговора в исполнение. Там, на задворках страны, на её тёмной стороне, часто вершился самосуд нукенинов. И тогда на помощь приходили только АНБУ. Безликие воины, лишённые возможности стать героями, которых бы запомнили.

Итачи не поехал к Узумаки Кушине. Сначала формальности. И только потом можно будет действовать на своё усмотрение. Прежде всего – Данзо-сан.

Данзо стоял за толстым матовым стеклом. Итачи старался не смотреть в его сторону, но знал, что он здесь. Знал, когда Данзо отвернётся или моргнёт. Он оставил пост, резиденцию, отмахнулся от важных встреч, если таковые были назначены, и пришёл лично убедиться в результатах тестов. Итачи ещё видел разноцветные круги и нечёткий фокус перед глазами после подсветки сетчатки. Его вынудили показать все формы шарингана, задавали вопросы. Итачи казалось, что приборы фиксируют постоянную ложь – с такой скоростью барабанило сердце, так неуютно он себя чувствовал во время процедуры, так бурно реагировал на элементарные вопросы. Он почти не видел, как сразу после теста переглядываются медики, не видел своего прямого начальника, не слышал слов – ничего, что бы указывало на положительный или отрицательный итог.

Через минуту стало лучше. Медики закапали ему в глаза – обзор резко очистился, но всё равно Итачи не выпускал носового платка из рук, слёзы текли безостановочно. Со стороны, наверное, комично смотрится: взрослый дяденька, а рыдает, как ребёнок. Но в рыданиях было своё отличие. Когда человек плачет, он не может удержать всхлипов, а Итачи молча переносил.

- Вы испытываете жжение? – наконец спросил главврач, которому было поручено проследить за ходом процедуры.

- Немного, - признался Итачи, не отводя платка от уголка глаза.

Предварительный тест. Он не показывает ничего определённого. Его задача – расшатать нервы испытуемого, заставить злиться, психовать или швыряться вещами. В гневе человек много чего может наговорить – это порог его выдержки. Итачи справился. Знал, что не на ложь его проверяют и всё равно не мог избавиться от подозрений.

Данзо исчез из поля видимости. Только когда его не стало, Итачи посмотрел прямо на то место, где он стоял. Вернётся. Важного момента он не упустит. Значит, и у Итачи была передышка. Без приказа шиноби не действуют.

- Вы знаете, каким будет второй тест? – поинтересовался врач, пододвигая поближе табуретку и садясь на неё.

Самый ужасный тест. Наверно, его Итачи по-настоящему боялся.

- Сканирование мозга, - отрапортовал Итачи.

Не томограммой дело пахло, а прочёсыванием импульсов, которые люди мыслями зовут. Итачи тоже умел это делать, в своё время натренировавшись с шаринганом. Но здесь орудовали асы своего дела, практикующие чуть ли не с мальчишеского возраста. Отец в вечернем разговоре упоминал клан Яманако, заранее готовил старшего сына к трудностям посвящения в АНБУ. Всё это традиции. Данзо не надо было проверять Итачи, он бы и так не предал.

- Вы знаете, в чём заключается процедура? – очередной вопрос.

- Да, - без колебаний.

Итачи хорошо учился в академии, быстро запоминал уроки и никогда их не забывал.

- Храбрый, я бы на вашем месте так спокойно не смог, - сознался медик, чуть разряжая обстановку, и объяснил. – Проверка происходит по стадиям. Первая – это проникновение. Вам даётся минута на привыкание, в течение которой вы можете замаскировать своё личное. Если сканирование заподозрит сокрытие важной информации, вашу защиту вскроют.

- Да. Я понимаю, - подтвердил Итачи.

В этом личном был Наруто. А Наруто – важная информация. Не только для Итачи. Для всех. Тогда, может быть, попробовать замаскировать любовь, приобрётшую привкус горчинки. Когда коснутся этого центра, Итачи вперёд свои чувства выставит. Он сомневался, удастся ли спрятать за ними Наруто. Надеялся. Всего лишь надеялся.

- Вторая стадия – это само сканирование, - тем временем продолжал врач. – Времени отводится определённое количество, чтобы негативно не повлиять на мозг. Ваша задача – не мешать. Это трудно. Большинство шиноби яростно сопротивляются…

- Я учту, - подтвердил Итачи, а сам продолжал думать над невыполнимой задачей. Если Данзо поймёт, что их связывает с Наруто, он не позволит взять это задание, даже если придётся вновь сцепиться с Хокаге. Данзо не из робкого десятка. Он мог и в лицо ей швырнуть.

- Третья стадия – анализ. Тут уже от вас ничего не зависит, - добродушный дядечка, пытался играть роль отца. Но любой вторженец на частную территорию воспринимался враждебно. Как бы плохо ни было, надо держаться. Надо выглядеть идеальным кандидатом.