Это только цветочки (СИ)

– Ауле здесь. Забери его. – Мелькор чувствовал, что сейчас сорвётся и воспользуется беспомощностью Кузнеца, который призвал к жизни его худший кошмар и попался в ту же ловушку, которой прежде Крылатый избежал сам только благодаря балрогам и Гору. – Пожалуйста.

Секундой позже Манвэ появился рядом, быстро обнял брата и тепло поцеловал его в щёку.

– Я всё сделаю.

Мелькор сделал неверный шаг назад, прижимая телефон к груди.

Кажется, с Гором нужно кое-что обсудить. Хотя… в свете разговора с Элентари всякая субординация теряет смысл. Уже потеряла, если не верить в силу печатей и официальных церемоний. И уже не так бесспорно, кто из них правит Тьмой. Может быть, правит только по праву рождения.

– Элентари, уступи мне право освободить его, – попросил Манвэ учтиво, супруга уступила беспрекословно.

Мелькор не слышал и не хотел слышать, что его брат на пониженных тонах втолковывает Ауле. Он смотрел на свою дрожащую руку и старался не раздавить телефон.

Раздался звук пощёчины. Такой знакомый, что Тёмный Вала по привычке вздрогнул.

Варда подошла к нему и коснулась прохладными пальцами его щеки.

– Мелько… Мелькор, можно один вопрос?

– Давай, – хрипло отозвался брат.

– Ты всегда любил серебро. Для тебя оно достойнее золота. Почему кольцо Гора золотое? – Мелькор поднял глаза, Элентари продолжала, чуть смущаясь под его взглядом. – Ты не любишь золото. Я не хочу вмешиваться в твою жизнь, но эта тайна смущает мой покой. – Вала улыбнулся, он знал, как его сестра любит загадки и как её мучат неразрешимые вопросы. – Это знак того, что ты не признаёшь его себе равным? Или… тем самым отмечаешь его корысть? Нет? – Она смешалась ещё сильнее, когда старший с улыбкой покачал головой, и заговорила скорей. – Отмечаешь то, что он пришёл из Света? Не хочешь забывать, что он был нашим слугой?..

Мелькор усмехнулся и легонько коснулся пальцем её подбородка.

– А самое простое тебе в голову так и не пришло.

– Так почему?.. – Варда, кажется, даже затаила дыхание, и Мелькор наклонился к самому её уху, почти интимным жестом отводя назад платиновые волосы.

– Обещай никому не говорить.

Элентари нетерпеливо кивнула.

– Ты не представляешь, как ему идёт золото.

Несколько секунд сестра неверяще смотрела Крылатому в глаза, потом не выдержала и расхохоталась.

– Всего лишь?!

– Эта причина стоила всех перечисленных и многих других.

– Эстет, – улыбнулась Варда.

– Маниакальный, – подтвердил Мелькор.

Вихрь закружил Манвэ и Ауле, лежащего на земле, Королева кивнула хозяину владений и попятилась, позволяя ветру захватить и себя. Мелькор остался один, только лёгкий ветерок колыхнул его волосы.

Вала сел на траву и прислонился спиной к изгороди, обозначавшей границу драконьих территорий, положил телефон в карман и до боли сцепил переплетённые пальцы.

Несколько минут спустя вороной конь подошёл к нему, всхрапнул, прикасаясь мягкими губами к волосам хозяина. Вала встряхнул головой, поднялся, уцепившись за его гриву, и с изрядным трудом сел верхом. Осторожно ступая, конь двинулся к Ангбанду.

В тяжких раздумьях Мелькор не сразу заметил топот ещё одного жеребца, а когда поднял голову, улыбающийся Гор уже подъезжал к нему.

И что бы ни терзало его, Тёмный Вала счастливо улыбнулся в ответ.

– Я люблю тебя, Гор… – бездумно шептал Крылатый, и Гортхаур довольно улыбался. Он знал, что никому не удавалось довести Мелькора до беспамятства, что ни одно, даже самое страстное и неистовое слияние не могло вырвать из горла его любимого такой стон, что ему одному пришло в голову использовать против воплощения соблазна его собственное оружие – и что никто не достиг во владении этим оружием такого совершенства, как он.

Впрочем, он пришёл сюда не только за тем, чтобы лишний раз проверить, не потерял ли он навык. С удовольствием, кстати говоря, проверить.

– Мел, – проговорил он насмешливым тоном, который был для Валы дороже любой нежности, и взъерошил светлые волосы возлюбленного, разметавшиеся по траве, – ты знаешь, зачем я здесь?

Интонация Мелькора не обманула, и, с видимым трудом приподнявшись на локте, он посмотрел Гору в глаза.

– В чём дело?

– Я у тебя хотел спросить. – Майа поднял руку и продемонстрировал ему своё кольцо. Утаить улыбку у него не получилось. Когда он показывал Мелькору кольцо, то всегда улыбался.

– Ты о разговоре с Вардой? – Когда Тёмного Валу вынуждали начать разговор о старшей из его сестёр, он всегда называл её не «Элентари», а «Варда», хотя утверждал, что это имя ему не нравится так же, как «Моргот». – И что я обязан сказать?

– Когда?

Вала вздохнул. Вид у него был, как у юного эльфа, которого застукали за детской игрой.

– Скоро. Элентари обещала сообщить дату.

– Вот и славно. Ты уже придумал, как расскажешь об этом Хэннеру?

– А я обязательно должен ему рассказывать?

– Боишься нанести ему травму? – поддразнил Гортхаур.

– Прекрати, Гор! – раздражённо рявкнул Вала. – Я имею в виду, ему совсем не обязательно…

– ..знать, что вон то черноглазое страшилище тоже Тёмный Вала.

– Гор… – Крылатый укоряюще покосился на своего друга. – Он ни разу ничего подобного не сказал.

– Фиг бы я ему позволил, да по его роже и так всё видно. Крупным шрифтом «Я люблю Мелькора!», внизу, шрифтом поменьше: «А эта злобная сволочь мешает моему счастью».

– Прекрати. Можно подумать, ты меня ревнуешь.

– Я? Ревную? – Майа невинно округлил глаза. – Да что ты несёшь, если бы я ревновал, его ноги бы уже не было в Ангбанде! Равно как и всех остальных частей тела, которые валялись бы по всем сторонам света. Отдельно.

Улыбнувшись, Мелькор погладил своего майа по щеке. Гор нежно улыбнулся в ответ и едва заметно потёрся о его ладонь. Проявлять свои чувства ему по-прежнему было трудно.

– Люблю тебя. – Вала поцеловал его в губы и полушутя, полусерьёзно попросил: – Обещай, что, будучи наделённым силой Валы, не захватишь власть.

– Если я и захвачу чью-нибудь власть, – хрипло прошептал Гор, прижимаясь щекой к его щеке, так жадно требуя ласки, словно задыхался без неё, – то сделаю это для тебя. А теперь давай ещё разок. Что-то я не нацеловался.

Гортхаур сидел в своём старом кабинете и покачивался в кресле. Вертящиеся кресла на колёсиках изобрёл для него Мелькор, которому резал слух скрежет железных ножек по деревянному полу. Впрочем, с любимым старым стулом, вполне обычным, четырёхногим, удобным, с высокой спинкой, на которую можно откинуться, майа так и не расстался. Стул стоял в углу, заваленный разного рода приспособлениями и бумагами.

Предаваться размышлениям Гору никто не мешал. Мелькор спал, лёг, как только приехали в Ангбанд, и сразу же вырубился. Ангбанд тотчас же превратился в сонное царство: Карвир спал уже давно, а Йонвэ и Хэннера нагнало усыпляющее заклинание. Тёмный Майа хотел побыть с замком один на один. Мелькор отвлекал бы его от мыслей, а все остальные либо раздражали, либо сбивали настроение.

Откинувшись назад, Гортхаур снял с пальца кольцо и с улыбкой произнёс несколько слов, едва слышно. Руны, которые он легко видел без всякого помещения кольца в огонь, пропали. Вместо них появилась другая, настоящая надпись, сделанная рукой Мелькора, и любого светлого майа от неё, несомненно, хватил бы удар. Впрочем, заклинание, скрывающее истинную суть кольца, не под силу было разрушить ни одному живому существу, кроме тех двоих, которые его наложили.

«В огне и памяти вечно вместе, Гор».

– С тобой в огне и памяти, Мел, – криво ухмыльнувшись, проговорил Тёмный Майа. – Вала ли я, или майа, зверь или бессмертный, в теле и пустоте, один или с тобой, твой навсегда, с твоими помыслами и чувствами, окружённый Тьмой или Светом, болью ли или блаженством, вечно в твоей памяти и твоей любви, сгорающий и возрождающийся с тобой, летящий на твоих крыльях, – он знал, что Мелькор почувствовал и проснулся, и договорил нарочно медленно, чтобы переместившийся Вала услышал его слова, но не успел помешать, – слуга и воплощённая мысль моего господина, верный твоей воле, майа Гортхаур, возвеличивший Тьму для тебя твоими руками.