Отражение: Двое (СИ)

— Может, спать, а может, Кайла караулить, — улыбнулся Себастьян. — Когда тебя нет, Стиви его по углам подкарауливает и напрыгивает. — Он помолчал и добавил: — Пойдем куда хочешь.

— Пойдем в тот рыбный ресторан, — предложил Барнс, принимаясь вчитываться в инструкцию по сборке.

Стив крутился рядом, уже пытаясь закогтить интересные ему детали новой игрушки, словно чувствовал, что это для него хозяин собирает.

— Да, Стивка, это тебе, — Барнс погладил кота и продолжил сборку адской конструкции. — Себастьян, а вот куда мы это поставим, а?

— Передвинем вон то кресло и поставим, — сказал Себастьян и принялся звонить в “Океанию”, чтобы заказать столик на вечер.

Барнс собрал конструкцию, которую тут же обсел Стив, принимаясь исследовать новую игрушку. Залез в домик, посидел там, но что-то не задалось, и он вылез и принялся дальше лазить, прыгая с самого верху вниз.

Передвинув кресло, Барнс перетащил кошачью игрушку туда, куда указал Себастьян.

— Все, мой кот осчастливлен и занят, — Барнс обнял мужа, прижимаясь к нему. — Давай кино посмотрим. Я хочу посмотреть новое про зомби, говорят, хорошее. Мои подписчики просят меня обзор сделать на оружие из этого фильма.

Себастьян рассмеялся.

— Давай посмотрим. А сериал про зомби ты смотрел? “Ходячие мертвецы”. Еще была серия фильмов с Милой Йовович в главной роли… “Обитель зла”, кажется. Ты их видел? Они не новые, конечно…

— Видел, — Барнс устроился на диване рядом с Себастьяном, потом подумал и развалился, положив голову ему на колени. — “Обитель зла” мне понравилась, бодрое рубилово, а от сериала я устал. Однообразно все, да и драмы я не очень люблю. А это больше именно драма о людях в тяжелых жизненных условиях. Ни бодрого рубилова, ни научной подоплеки. В этом плане “Рассвет мертвецов” классный, там вроде бодрого рубилова нет, но весело по зомби стреляют, как по баночкам.

Барнс потянулся, обнял Себастьяна, горячо дыша ему в живот, и пробормотал.

— Я так удобно устроился, а кино включить надо. Кто пойдет?

— А зачем нам куда-то идти? — удивился Себастьян. — Сейчас с телефона все сделаем. Что будем смотреть?

— “Восход мертвых”. И почему у фильмов про зомби такие дурацкие названия? — прокомментировал Барнс, все еще уткнувшись Себастьяну в живот. — Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, котик, — погладил его Себастьян, нашел и запустил фильм.

Барнс перевернулся, устроил голову на коленях Себастьяна поудобнее и уставился в экран.

Иногда Барнс смотрел фильмы молча, но не тогда, когда в фильмах было много драк и пострелушек. Тут его прямо разбирало указать на все ошибки и огрехи сценаристов, хотя он это делал тихо, скорее, бурчал себе под нос.

В этот раз Барнс, как ни странно, молчал, похоже, фильм ему понравился в достаточной мере, чтобы не пытаться обругать его на чем свет стоит тут же, но когда пошли финальные титры, он лег на спину, повернул голову, заглядывая Себастьяну в глаза.

— Я не скажу, что ждал большего, потому что фильм — это зрелище. Но, принцесса, то, что они вытворяли в некоторых местах, просто невозможно, — он состроил жалобную мину. — Или мне давно пора привыкнуть и забить? Просто сетка Рабица это не забор, не преграда…

— А зомби вообще возможны? — спросил Себастьян, улыбаясь. — Как там ваш бункер?

— Не знаю, возможны ли, но… Думаю, да, — честно сказал Барнс. Он не представлял себе, насколько это реально, но что это возможно, он верил. — Бункер? Давай съездим посмотрим, если хочешь.

— Захочу, конечно! Должен же я знать, на что потратил сто штук!

— Давай тогда завтра съездим, если ты свободен, у меня съемки только послезавтра, но я опять уеду на природу, — Барнс погладил Себастьяна по бедру. — На сколько у нас заказан столик? Может еще что посмотрим? Или займемся чем-нибудь более интересным.

Он с намеком еще раз погладил Себастьяна, а потом приподнялся и поцеловал.

— Столик у нас на семь, — ответил Себастьян и раскинулся на спине.

А потом ему на живот прямо с игрового комплекса прыгнул Стив. Все двадцать фунтов наглой кошатины.

— Стив, бля! — рявкнул Барнс. — А ну кыш отсюда, наглая морда!

И он подхватил животину под пузо и ссадил на пол, отгоняя от дивана.

— Иди играйся, — и вернулся к Себастьяну. — Может, в спальню, этот шерстяной гад не даст нам спокойно потрахаться.

— В спальню, — согласился Себастьян.

Барнс поднялся. Просто перетек из горизонтального положения в вертикальное и склонился над Себастьяном. Его волосы рассыпались по плечам, заструились, обрамляя лицо, и он одним ловким движением перекинул всю эту копну через плечо. Барнс мягко дёрнул Себастьяна на себя, заставляя подняться, и прижал к себе, нежно накрывая губами губы.

Он весь практически вибрировал от предвкушения близости. И хотя они занимались любовью часто, очень часто, все равно каждый раз был феерическим.

— “Твои поцелуи как соленая вода: чем больше пьешь, тем больше жаждешь”, — процитировал кого-то Себастьян.

Барнс подхватил Себастьяна под бедра, усаживая на себя, сжимая ладонями задницу, вжался в шею, вдыхая его запах, такой родной, будоражащий.

Они были вместе вновь уже больше года, вернее, будет два через два месяца, а он все так же не мог оторваться от Себастьяна, как и в первые дни после того, как вернулся. Это было как наваждение, как сумасшествие, только желанное, от которого не хотелось избавляться.

— Мы же купим мне торт? — выдохнул он, неся Себастьяна в спальню, чтобы хоть немного отвлечься от него, от родного, любимого и такого желанного.

— Непременно! С дельфинчиком! — пообещал Себастьян. — Ресторан-то рыбный.

— Я так хочу тебя, аж мозги отказывают, — жарко выдохнул Барнс. — Каждый раз, как только касаюсь тебя, сразу все мысли из головы, как ураганом сдувает, только и думаю о том, как люблю тебя. Чувствую себя идиотом.

— Интересно, это лечится?

— А тебе хочется, чтобы я излечился? — спросил Барнс, укладывая Себастьяна на кровать и нависая над ним.

— Мне не хочется, чтобы ты чувствовал себя идиотом.

— Знаешь, лучше я буду чувствовать себя идиотом, любя тебя, чем перестану испытывать это чувство, — Барнс одним движением стянул с Себастьяна домашние штаны. — Потому что оно окрыляет, как бы пошло это ни звучало.

Себастьян погладил свой член, натянувший ярко-синие трусы.

— Окрыляет, — согласился он.

К нему подошел Стив и понюхал лицо.

— Стиви, съеби, а? — попросил Барнс кота, понимая, что эта наглая кошатина никуда не уйдет, пока он не выставит его и не запрет дверь. — Такое ощущение, что он ревнует.

Барнс подхватил кота и аккуратно поставил его на лапы за дверью, которую тут же закрыл и вернулся к Себастьяну, стаскивая с него и трусы и проходясь ладонью по члену.

— Как думаешь, он ревнует?

— Думаю, да, — Себастьян запустил руки Баки под футболку. — Вот скажи, ты лет в двенадцать думал, что все у тебя в жизни обернется так?

— Как именно “так”? — мурлыкнул Барнс, стягивая с Себастьяна футболку, желая добраться до вожделенного тела. — Что я буду счастлив в браке с охуенным мужиком, которого буду любить до беспамятства, и буду испытывать нестерпимое желание прыгнуть на его член?

— И это тоже. А еще — в двадцать первом веке, переводчиком, будешь делать свои документальные фильмы… — Себастьян выгнулся, позволяя себя раздеть.

— В двенадцать лет я понятия не имел о двадцать первом веке, — Барнс стянул футболку и с себя, не спеша полностью разоблачаться. — Я даже о девчонках в двенадцать не думал.

— Великая Депрессия, да? — Себастьян погладил Баки по груди, поиграл с сосками.

— Мы будем трахаться или обсуждать, как жрать было нечего? — грубее, чем хотел, спросил Барнс.

Он не очень хорошо помнил свое детство, но по тому, что помнил, был уверен, что вспоминать это не хочет совершенно, обсуждать — тем более. Особенно сейчас, когда обнаженный и на все согласный Себастьян лежал, раскинувшись под ним.

Себастьян рассмеялся и притянул его к себе, чтобы поцеловать. Барнс не стал сопротивляться, и они утонули друг в друге, отдавшись желанию, а потом просто лежали, обнявшись, и разговаривали, настолько поглощенные друг другом, что чуть не пропустили момент, когда нужно было собираться в ресторан.