Я учился жить... (СИ)

- А Макар твой к Локи буквально за пару дней неслабо привязался, - небрежно заметил Генка, широко улыбаясь и следя за Глебом.

- А Макар тебе покоя не дает, - устало отозвался Глеб. – Что тебе еще хочется узнать?

- Ничего от тебя не скрыть, дорогой ты наш Глеб Сергеевич, - притворно восхитился Генка. – А хочу я всего-навсего узнать, вы вместе или как?

Глеб смотрел на Генку и думал: послать ли его к лешему или все-таки отблагодарить за отвлечения – и на выходных, и сейчас.

- А чего бы тебя это интересовать должно?

Генка по-прежнему улыбался. Но глаза у него были не радостные. Настороженные, выжидающие, внимательные. И жаждущие. Глеб вздохнул.

- С чего ты взял, что тебя это должно интересовать? – спросил он.

- Вдруг поможет, - дернул плечами Генка.

- Не думаю, что мы с Оскаром так уж похожи, - предупредил Глеб.

- А если простое любопытство? – усмехнулся Генка. Глеб откинулся на спинку кресла и уставился на Генку. – Нет, правда. Не понимаю. Ты вроде был настроен предпринять какие-то действия. Но твой питомец по-прежнему пользуется твоим расположением и ведет себя как ни в чем не бывало. Ты отпустил свои воспитательные намерения по воде?

- Ген, объясни мне, с чего ты взял, что я хочу делиться с тобой своими намерениями, - грустно поинтересовался Глеб.

- Потому что я твой самый лучший, самый преданный, самый надежный друг? – мгновенно отозвался Генка. Глеб засмеялся.

- Только если так, - пробормотал он. – Как тебе объяснить-то. – Он молчал, тихо улыбаясь и поглаживая ручку чашки. – Ты все ждешь, что я признаюсь, что Макар – замена… – Глеб набрал полную грудь воздуха. – Замена Денису. Зря. Не замена. И он никогда ей не станет. Я был бы не против, если бы Макар был моим братом, возможно племянником. Но мои племянники воспитываются в несколько иных условиях и в несколько ином отношении к обществу. Я не могу помочь этой моей симпатии к нему, и ты тоже к нему расположен, да? – Глеб посмотрел на Генку потемневшими и потеплевшими глазами, дождался кивка и продолжил. – Мне нравится заботиться о нем. Ему нравится заботиться обо мне. Разве этого мало?

- А… – Генка попытался подобрать слова, но в конце концов ограничился простым: - А секс?

Глеб пожал плечами.

- Так вы вместе или просто… – Генка развел руками.

- Честно? – развеселился Глеб. Генка яростно кивнул головой. – Не знаю.

- Как не знаешь? – оторопел Генка. – Ты – и не знаешь?!

- Правда, не знаю. Макар влез ко мне в спальню и обосновался там. Я это принял. Потом он гульнул, я его выгнал, он это принял. Теперь пусть он решает, надо ли ему возвращаться к тому, что было, или проще оставить такие отношения. Меня устроит любой вариант. А… секс, - передразнил он Генку, - можно добрать и на стороне.

- Думаешь, он вернется? – безнадежно поинтересовался Генка. Глеб пожал плечами и промолчал. – Он тебе нужен?

Глеб снова пожал плечами и опустил глаза на чашку.

Генка помедлил немного, но понял, что больше он ничего не дождется. По крайней мере, ничего внятного. Он встал, сделал еще кофе. Глеб посмотрел на него и молча кивнул в знак признательности. На столе стояли пустые коробки из-под пиццы. В кабинете было тихо и светло. Генка молчал и сосредоточенно хмурил брови. Глеб молчал и рассеянно вертел на блюдце чашку. За окном сгущалась ночь.

========== Часть 24 ==========

Макар утянул пылесос в чулан, огляделся последний раз на кухне, довольно кивнул головой и направился терроризировать некоторых потенциально несчастных жертв его правдолюбия. Жертвы, пока в единственном числе, сидели на диване в домашних брюках, а не в боксерах, к которым испытывали слабость, возложив ноги на журнальный столик и пристроив на животе лэптоп. Телевизор был включен, но внимания на него жертвы (пока в единственном числе) не обращали, с сосредоточенным видом изучая что-то на экране компьютера. Макар с решительным видом стал прямо перед жертвой и упер руки в боки.

- Ну? – требовательно спросил он.

- Что «ну»? – лениво поинтересовался Илья.

- Рассказывай! – возмутился Макар. – Все, в подробностях, в деталях! А то от этого Ясинского фик чего добьешься. Как же, это же не какая-нибудь теория искусств.

Илья подозрительно посмотрел на него. Макар сурово хмурил брови и ждал. Илья с надеждой покосился на дверь, но Макар лишь хмыкнул.

- Ну не добежишь же, я быстрей, большой размалеванный друг, - ехидно пропел он, но на всякий случай стал между Ильей и дверью.

- А в глаз? – обреченно поинтересовался Илья.

- Догони сначала, - легкомысленно отозвался Макар и уселся на диван рядом с Ильей. – Стасинька меня не убьет, что я смею сидеть рядом с тобой?

- Чего это он должен убить тебя за то, что ты сидишь рядом со мной? Неужели за другие мульён причин он уже рассчитался, и я имею удовольствие общаться с умертвием?

Макар развернулся к нему.

- Так не убьет? Это хорошо. А теперь рассказывай, как ты докатился до такой жизни.

- Какой такой? – обреченно буркнул Илья и попытался попятиться, потому что нос у Макара лоснился от любопытства слишком красноречиво.

- Ну как какой? - Макар дернул плечами и попытался заглянуть на экран лэптопа, предсказуемо получил по носу и отстранился, нисколько не обижаясь. – Ты мне который месяц грузил, что одиночество и самоугождение – вот цель твоей жизни, и я почти поверил, и тут Стасинька встряхивает кудрями, и ты сначала замираешь в благоговении, а затем уволакиваешь его в свою берлогу, а теперь выпарываешь эскизы парных татуировок? – Илья закатил глаза и поморщился, а Макар злорадно заявил: - Да, я знаю. Неужели ты думаешь, что Стас позволит себе скрыть от своего лучшего, самого верного, самого надежного и самого преданного друга существенные изменения в своей жизни? Так что давай, выкладывай!

- И что же я должен выкладывать, если он уже все выложил? – Илья с надеждой посмотрел на Макара.

- Айхенбах, не увиливай! Он мне выложил свое видение ситуяйции, а это в интерпретации нашего красноречивого Стасиньки выглядит примерно следующим образом: «Ну. Вместе. Ну нормально». Затем следует два пожимания плечами, три дебильные улыбки и обещание свернуть шею. Как ты думаешь, до каких выводов я могу додуматься с такими исходными данными? Так что если ты не хочешь избыточных умствований с моей стороны, давай выкладывай, что у вас там за фигня творится. И заодно как ты настолько попал под скромное очарование буржуазии, что готов на совершенно панковские сантименты. В принципе, - Макар помедлил и поизучал Илью. – Это можно озвучивать и под ростбиф. У тебя же есть?

Илья слушал тираду Макара с благоговейным лицом.

- Макарушка, тот твой папик уже при жизни может подавать документы на канонизацию. За один день с тобой ему положена индульгенция на полжизни. – Илья тяжело вздохнул и встал. – Пошли, я вырезку на гриль кину.

Он неторопливо направился на кухню. Макар увязался следом.

- Ты замечательный человек и гениальный повар! – затарахтел Макар у него за спиной. – Ты готовишь шедевральные блюда, к которым ни один человек в здравом уме и трезвой памяти не останется равнодушным. А твои замечательные починятельные умения? А твоя хозяйственность?

Илья развернулся и навис над Макаром.

- Это ты сейчас о чем? – кротко поинтересовался он.

Макар бесстрашно уставился на него.

- Мотоцикл же починили? Починили. Бюджет на следующий месяц спланировали? Спланировали. – В тон Илье отозвался он.

Илья шумно выдохнул.

- Я целых пять минут думал, что Стас действительно молчун, - грустно признался он.

- Избирательно, - живо подтвердил Макар и рискнул подшутить над Ильей. – Ты не слышал, как он в свое время первых красавиц нашего отделения грузил! Златоуст, не меньше.

Илья прищурившись посмотрел на него.

- Тролленыш мелкий, - ухмыльнулся он. – Давай, давай, экспериментируй.

Макар поскучнел.

- Ты до такой степени в нем уверен? – спросил он, становясь рядом и сосредоточенно глядя, как Илья режет мясо. Илья расслышал в его голосе страстно, но неуклюже скрываемые нотки неуверенности.