Любовь во всех ее проявлениях (СИ)

- Смотри, дядя Тони так же летает по воздуху, - Баки и не понял, как так произошло, что Питер запрыгнул к нему на колени. Питер еще не называл его отцом, но стал доверять чуть больше, и это, наверное, почти радовало Баки, но он старался это отрицать.

- Да, скорее всего да, - Баки неловко прижал его к себе. Старк смотрел на него с глупой усмешкой, даже взглядом говоря ему:«ты и правда хреновый отец».

- Но он, наверное, не такой сильный как ты, - прошептали маленькие губки. Тони сделал вид, что не заметил это, а Барнс лишь кивнул, но в душе у него что-то перевернулось.

***

В магазине была распродажа, поэтому Баки просто решил сэкономить. Стив все равно бы купил. Так он оправдывал себя, когда в один из вечеров заявился домой с новым красно-синим велосипедом.

- Ого! – Питер почти сразу забрался на него, но оторвать ноги от пола так и не смог.

- Научу тебя завтра, - бросил Баки, незаметно потрепав его по волосам.

- Спасибо! – Питер подбежал к нему, нелепо (по мнению Барнса) обняв его за ногу. Питер был крошечным, и иногда Барнсу казалось, что любое его неловкое движение сломает Питера пополам.

***

Баки смеялся. Впервые за долгое время Стив видел, как Баки смеялся. Питер вцепился в руль, натянув шлем чуть ли не до бровей, и отчаянно ринулся вперед. Он крутил педали так быстро, на сколько мог, думая, что от этого зависит его устойчивость.

- Питер! Упадешь…черт, - Стив не успел договорить. Питер шлепнулся в траву, и Роджерс благодарил всех богов за это, но слез все же было не избежать. Баки первым оказался рядом.

- Больно? – он сел на корточки рядом с Питером, помогая ему выбраться из-под велосипеда.

- Нет, - Питер стойко скинул с себя велосипед и встал, утирая слезы. Баки усмехнулся. Малыш не был их родным сыном, но иногда до безумия напоминал ему Стива.

- Молодец, солдаты не плачут, - Баки усмехнулся, но все же подхватил Питера на руки и прижал к себе.

- Пап, - прошептал Питер. – Не говори папе, что мне больно, а то он будет переживать. Мне только совсем чуть-чуть больно, - Баки замер. Он не верил своим ушам. Это короткое «пап» резануло ему где-то в районе сердца.

- Конечно, малыш, это будет нашим секретом, - он взял велосипед во вторую руку и направился к Стиву. После этого все изменилось. Баки изменился. Питер будто стал для него еще важнее. Ему хотелось быть ближе, дольше, слышать это редкое «папа», и задыхаться каждый раз, когда маленькие ручки обнимают его за шею. Каждый раз, когда Стив с улыбкой смотрел на них.

========== Stony/Starker (не знаю как обозначить эту главу) ==========

Тони знает, что не прав. Знает, но ничего поделать не может. Алкоголь обжигает горло, но привычного облегчения не приносит. Алкоголь вообще бесполезная штука – думает Тони, но продолжает пить. Зачем? Сам не знает. Сколько бед эта жидкость еще ему принесет? Да уйму, только смысл об этом думать? А смысла нет. Как нет смысла сидеть на кухне, когда глаза уже давно предательски закрываются. Он бы пошел спать, но спать сегодня тоже не выход.

В гостиной на диване давно спит Питер, и Тони страшно туда заходить. Страшно смотреть на то, что он натворил. В гостиной на диване, где каких-то пару часов назад Тони сломал последние границы между ними. Пальцы давно вертят в руках телефон, а совесть кричит, что он должен. Только вот…страх всегда впереди. Совесть у Тони есть, хоть многие в нее и не верят, но она, черт возьми, есть. И от этого ему только хуже. Уж лучше бы ее не было.

«Забери Питера…»

Стирает.

«Мы с Питером переспали.»

И снова пальцы жмут на клавишу «backspace». Тони страшно, потому что иначе и быть не может. Тони знает, что натворил.

«Стив, ты должен приехать»

Он все-таки отправляет смс, тут же откидывая телефон в сторону. Роджерс совершенно точно напишет, спросит зачем или что-то вроде того, но Тони не будет отвечать. Роджерс совершенно точно явится сюда в ближайший час.

***

Лунный свет падает на голое мальчишечье тело как в лучших романах. Бледные плечи от холода покрылись стаей мурашек, а засосы на ключицах заметно даже так, в темноте. Тони не хочется его укрыть, совершенно нет. Тони не хочется его трогать. Дверь открыта, и он дал Пятнице наставление впустить Роджерса и Барнса, если те все-таки явятся. Все, чего сейчас хочется Тони – чтобы Роджерс пришел один. Все, чего ему хочется – это услышать его шаги. Он и не помнит уже, каково это – ждать Стива. Знать, что он сейчас придет. Не помнит, какого это. И пусть он снова придет за Питером, но он придет. И Старк думает, что это сумасшествие. Определенно нездоровая вещь.

Тони не помнит уже, когда это началось. Ведь прошло, черт возьми, больше одиннадцати. Больше тринадцати, наверное. Тогда…тогда он впервые увидел Капитана вживую. И, черт возьми, он был не таким, каким Старк представлял себе его все детство. Детство, которое было попросту пропитано именем Стива Роджерса. И как же, блять, он ненавидел Стива Роджерса. До того самого момента, пока не столкнулся с ним лицом к лицу. Пока не заглянул впервые в его блядские голубые глаза, которые просто кричали о том, что в Стива, мать его, Роджерса невозможно не влюбиться. Тогда Тони понял, что невозможно. Понял еще тогда, когда впервые проснулся от того, что у него стояло на Капитана, словно у подростка. Мокрые сны со Стивом были его не единственной проблемой.

Проблемой был сам Стив. Его гребанная застенчивость, которая была не к месту. Его попытки все сделать «правильно» и осуждение всего, что выходит за рамки. Нет, даже не осуждение, ведь Стив – гребанная справедливость воплоти. Скорее просто вечные попытки поставить на путь истинный. И как же, черт возьми, бомбило у Тони, когда выяснилось, что, сам-то Капитан совсем не так чист. Как же ему хотелось разорвать Стива, мать его, Роджерса на кусочки, когда он узнал про их отношения с гребанным Баки Барнсом. С сраным Джеймсом, который был тогда совершенно не к месту. Но Тони не мог ничего изменить. Но Тони не мог винить Стива.

Даже сейчас не мог. Не мог сбросить все на него, не мог защищаться растоптанными чувствами, потому что Тони натворил слишком много, и это так просто не прикроешь. Потому что его поступок в сто тысяч раз хуже. Он стоит миллионов разбитых сердец.

- Тони? Тони, ты здесь? – взволнованный голос Стива ударяет по вискам. Тони отчего-то застывает. Еще пару минут назад он был более уверен в своем решение, чем сейчас. Еще пару минут назад он думал, что сможет хотя бы выйти, но сейчас не может даже подняться со стула.

- Папа? – голос Питера звучит тихо и удивленно.

- Тони!? – кажется в гостиной загорается свет. Пятница всегда знает, когда сделать это вовремя. А Стив, кажется, понял все без лишних слов. – Где ты, сраный Старк!? – он буквально влетает на кухню, снося на своем пути автоматическую дверь, которую Пятница зачем-то закрыла. Питер бежит за ним буквально в том, в чем мать родила, лишь прикрывшись одеялом.

- Я здесь, - Тони усмехается, но взгляд не поднимает. Это уж слишком.

- Ты совсем сдурел? – Стив, кажется, удивлен. Да, наверное, Тони предстал перед ним не в лучшем образе. Пьяный, с разбитыми о стол костяшками и растрепанными волосами. С рассыпанными по полу бутылками. С порезами от разбитого стекла на локтях. Тони и не помнит, когда уже успел их заработать. Наверное, когда в сотый раз свалился со стула, пытаясь достать очередную бутылку.

- Пап, мистер Старк не виноват! – голос Питера срывается после сна и звучит еще более жалко. Он цепляется в плечи Стива, пытаясь его успокоить, но, кажется, делает только хуже.

- Мистера, блять, Старка! Питер, ты хотя бы слышишь, что ты говоришь!? – Старк не смотрит на них, потому что сил на это нет. Он слушает. Слушает требовательный и злой голос Стива, который стал уже довольно привычным. Слушает голос Питера, к которому тоже уже должен был привыкнуть, но сейчас он отчего-то бьет по ушам. Он слушает и понимает, как сильно просчитался. Как сильно загнал сам себя.