Паучий престол I (СИ)

- Я хотел, чтобы ты рассказал о себе. О вас, - сразу же исправился Саске, ведь если он говорит об Итачи, значит, говорит и о его второй половинке, о Дее, только так и никак иначе. – Знаешь, я заметил, что вечно жаловался тебе на что-то, приходил к тебе в поисках понимания, поддержки, утешения, чтобы, так сказать, облегчить душу, а сам ни о чем толком и не спрашивал, - подросток замер, вслушиваясь в молчание по ту сторону миль, не гнетущее, скорее, выжидающее. – Просто я подумал, что я тоже мог бы чем-то тебе помочь, - он фыркнул, понимая, как нелепо это звучит, когда он здесь, в глуши, беспомощный и связанный по рукам и ногам бдением птичника, но ведь сам факт его рвения это не меняло. Главное, дать понять брату, что на него можно положиться по мере его скромных возможностей.

- Саске, - на это раз он затаился потому, что этот серьезный, настораживающий, слегка скрипящий тон Итачи применял очень редко, когда не выписывал истины, а чеканил их, не предопределяя, что они могут быть затерты или забыты, - просто запомни, что я люблю тебя. Ладно?

- Брат… – просипел Учиха, и что-то болезненно сжалось внутри, пульсируя рвущимся и терзающим предчувствием беды. Итачи и раньше говорил нечто подобное, но никогда в таком тоне. Обычно, он манил его к себе, а после, дав легкий тычок, обнимал и говорил, что любит. Последний раз это было лет семь назад, а потом Саске решил, что он перерос все эти телячьи нежности и ему достаточно просто знать. Но сегодня что-то было не так. Словно этим словами Итачи за что-то извинялся. За то, что сделал или собирался сделать. И Саске понимал, что ему только что запретили вмешиваться, чтобы это ни было.

- Думаю, ты понял меня, Саске, - на выдохе произнес старший Учиха, а его первые слова возмущения утонули в радостном вопле, от которого аж затрещало в ушах.

- Это Саске?! Саске, да?! – конечно же, он узнал этот голос. Просто невозможно не узнать человека, которого ты сперва ненавидел всей душой, а после полюбил, как названного брата.

Может, Дей тоже был ещё ветреным юнцом, в его-то девятнадцать, но Саске уважал этого человека потому, что он любил Итачи и оставался с ним, несмотря ни на что. К слову, Дейдара тоже невзлюбил его с первого взгляда, считая, что Итачи слишком холит и опекает младшего брата, и, как признался ему сам блондин, видя в нем типичного избалованного отпрыска богатых родителей. Но они нашли общий язык. Поплевались, правда, ядом в сторону друг друга, но, в итоге, пришли к общему знаменателю. Они оба любили Итачи, каждый по-своему, конечно же, и этого оказалось достаточно, чтобы сделать первый шаг навстречу друг другу, ну, а дальше все получилось как-то само по себе.

- Итачи, дай мне телефон! Я тоже хочу поговорить с малышом Саске! – а вот за это блондинистая зараза могла и в глаз схлопотать. Всего на два года старше, а позволяет себе такую вольность. Только Итачи имел право называть его «малыш Саске», и то в детстве, но сегодня Учиха мог великодушно простить Дейдаре такую выходку, потому что у него просто было хорошее настроение.

- Привет, Саске! – он даже не сомневался в том, что Дей добьется своего. Не то чтобы Итачи во всем уступал возлюбленному, но все-таки позволял ему многое, в том числе и якобы верховодить в их маленькой семье.

- Привет, - буркнул Саске, чтобы хоть как-то образумить блондина, характер которого был, мягко говоря, своеобразным.

- Итак, я жду поздравлений! – торжественно объявил Дейдара, а Саске слишком хорошо знал этого парня, чтобы быть уверенным в том, что его голубые глаза сейчас восторженно сияют, а сам он в нетерпении наматывает круги по комнате.

- По поводу? – слегка удивленно спросил Учиха, даже бровь в их семейном, нечитаемом, жесте приподнял, будто Тсукури мог его сейчас видеть.

- Меня взяли продавцом в супермаркет на неполный рабочий день! – торжественно поведал Дей, а Саске только головой покачал, конечно же, радуясь, ведь до этого все попытки парня найти приличную работу заканчивались одинаково: никто из возможных, нормальных работодателей просто не доверял человеку, имеющему несколько приводов за проституцию и распространение наркотиков. – Правда, Итачи теперь ревнует меня к каждому фонарному столбу.

- Да, занятные у вас там столбы, - где-то в стороне пробурчал Учиха старший, снова шурша оберткой. – Все двухметровые, как на подбор, и у каждого глазки так и бегают вслед за тобой.

- Ты же знаешь, что причина не в этом! – возмутился Дей, и было в этой шутливой перепалке что-то умилительное и трогательное, естественное, не позволяющее сомневаться в том, что эти двое – семья. – Так вот о работе… – очевидно, разобравшись с сетованиями со стороны возлюбленного, продолжил Тсукури, восторженно рассказывая о том, на что они с Итачи планируют потратить его первую, легальную зарплату.

Вслушиваясь в это спешное и восторженное бормотание, Саске запрокинул голову, всматриваясь в звездное небо. Раньше он как-то и не замечал, что оно настолько красивое и тихое. Было уютно и тепло, даже несмотря на то, что октябрьский холод пробирался под одежду, щекоча кожу. Он говорил со своей семьей о совершенно обыденных, но, тем не менее, значащих вещах, чувствуя себя нужным. Где-то рядом был Наруто, пусть он так и не смог рассмотреть его в толпе, но его незримое присутствие все равно ощущалось, будто тот стоял за его спиной и смотрел на него, улыбаясь. Саске даже фыркнул, зная, что кто-кто, а Намикадзе точно не будет наблюдать за ним со стороны. Оказывается, чтобы чувствовать себя счастливым, нужно столь мало: всего лишь знать, что ты кому-то небезразличен.

Наруто улыбнулся: сейчас, с запрокинутой головой и мечтательной улыбкой на губах, Саске выглядел довольно милым. Может, даже соблазнительным. Совсем чуть-чуть. Например, в изгибе тонких, но сочных губ. В нескольких темных прядях, которые, то и дело, лезли ему в глаза, и Саске фыркал, сдувая их обратно. В тонких пальцах, в которых брюнет вертел очередной пирожок, косясь на него с плохо скрываемым аппетитом. И, конечно же, в глазах. Глубоких и темных, как эта ночь, но не холодных, а, наоборот, обжигающих своим взглядом. Саске сам по себе был милым и уютным, домашним, и явно не Учихой. По крайней мере, в данный момент, о чем-то, с энтузиазмом, споря по телефону с только ему одному ведомым собеседником.

Наруто не мог сказать, почему он пошел за Саске, почему остановился неподалеку, спрятавшись за палаткой, чтобы не подслушивать, но иметь возможность наблюдать. Наверное, в Саске все-таки было что-то магнетическое, что и притягивало его с такой силой. Именно саскино, а не, как утверждал Гаара, Его. Именно Его в Саске точно не было. Да, может, он их и сравнивал, сперва, но не после того, когда узнал этого человека ближе.

Саске покорил его собой, а не тем, что был на кого-то там похож. И если сперва он сопротивлялся, пытался придушить в себе собственнические, эгоистичные порывы, то после того, когда увидел, насколько ранимым и сильным одновременно может быть этот человек, все сомнения испарились. Наруто ещё не знал, к чему все это приведет, но сегодняшняя ночь определенно была особенной. Об этом ему, по секрету, заговорщицки подмигнув, шепнул Курама, а этот прохвост никогда и ни в чем не ошибался.

- Саске, - он подождал, пока Учиха закончит говорить по телефону, и только потом вышел из своего укрытия, - а ты, оказывается, маленький эгоист.

- Чего? – брюнет, ожидаемо, нахохлился, но, заметив его взгляд, устремленный на пустой пакет, в котором от пирожков остался только дух, явно смутился. – Ну, не удержался. Подумаешь, - Саске фыркнул, передернув плечами, но даже при столь слабом освещении он заметил легкий румянец на обиженно надутых щеках.

- Пойдем, - подойдя ближе, он протянул ему руку, зазывая в свои силки. – Я покажу тебе кое-что интересное.

- И что же? – на него взглянули из-подо лба, недоверчиво и насторожено, а после тонкая ладонь потянулась навстречу, робко, но словно по влитому, очутившись в его.

- Петушиные бои, - фыркнуть со смешком, дабы не подать виду, что по твоему телу, словно заряд прошелся, от кончиков пальцев ног и до самой макушки, и только закаленная сила воли удержала порыв не просто помочь подняться, а дернуть на себя с такой силой, чтобы заключить в крепкие объятия.