Паучий престол I (СИ)

Отец и брат. Именно эти люди вылепили его по каким-то своим канонам, правилам и нормам. Да, Саске понимал их необходимость ввиду своей принадлежности к семье Учиха, но в тот же момент не задумывался над тем, зачем все это нужно. Почему из него лепили именно марионетку, а не просто наследника? Почему даже Итачи, несмотря на их доверительные отношения, опекал его так, словно от чего-то отгораживал? Не хотелось в это верить, но, похоже, внутри его семьи хранились какие-то тайны, которые отец ему не доверял в силу каких-то причин, а Итачи пытался отгородить его от них, сам, скорее всего, погрязнув в них по самые уши.

Саске наивным не был и прекрасно понимал, что не все стороны бизнеса его семьи законны и легальны, но было в этой мысли, что за отчуждением прячется что-то более зловещее и таинственное, что-то неприятное до скребущего страха под ложечкой, а его подростковая наивность оказалась весьма кстати. Да, теперь Саске понимал, почему именно Итачи. Скорее всего, он бы не смог смириться с некой правдой, которую от него столь тщательно скрывали, причем настолько тщательно, что предпочли отправить в деревню, чем довериться ему – слишком слабому, но при этом своевольному и горделивому, из-за чего он, и правда, мог допустить много непоправимых ошибок.

«Посторонним вход воспрещен» — так было написано,

По крайней мере, это то, что мне удалось прочесть.

Посторонним вход воспрещен? Ага, как бы не так!

Погодите, я вам еще покажу!

Саске любовался Гаарой. Этому человеку невероятно шла сцена. Он жил на ней и дышал ею. Его голос проникал в глубины души, подначивая сбросить и без того уже треснувшую скорлупу и таки перестать лгать самому себе, что все идет своим чередом. Ни черта все так не шло! Он сам шел на поводу, всю свою жизнь, а Собаку но Гаара был самим собой, не скрывал это и не прятался за масками. Он просто пел, не скрывая свое иначие. Пусть и для нескольких десятков, таких же подростков, как и он, в то время как взрослые расходились по своим делам, явно не увлеченные подобным репертуаром. Но Собаку это не страшило. Он шел по избранному им пути, опираясь на своих друзей и свою семью, которые верили в его силы.

И Саске понимал, что тоже может так. Не идти на поводу и не бояться последствий своих поступков, ведь он – тоже человек, а ошибки – это та часть жизни, исходя из которой, нужно учиться, а не из-за которой впадают в депрессию и опускают руки. И начать нужно с малого: сперва разобраться в том, что происходит в этой гребаной глуши, где каждый уголок дышит тайнами Мадридского двора, а уже после, вернувшись домой, доказать и отцу, и брату, что он достоин доверия и не нуждается в опеке, что бы не скрывалось за всеми этими попытками оставить его, несведущего, в стороне. Они хотят достойного наследника? Они его получат, главное, чтобы после не сожалели о том, кого взрастили своими же стараниями.

Гитарное соло в исполнении Собаку завершило песню, и Саске даже присвистнул, слегка неумело, но от души, аплодируя. Теперь Учиха знал, что такое белая зависть. Да, он до сих пор был убежден в том, что гениальность – понятие растяжимое, и никогда не считал себя ущербным именно потому, что у него нет никакого творческого таланта, но, смотря на раскинувшего руки в стороны, слегка раскрасневшегося, но словно светящегося внутренним светом Собаку, хотелось обладать чем-то индивидуальным и исключительным, чтобы вот так вот, просто раскинув руки, чувствовать себя свободно-парящей в небе птицей.

Have you lost your way?

Livin’ in the shadow

Of the message that you made

And so it goes

Everything inside

your circle starts to overflow.

Саске вздрогнул, когда, практически без перехода, полилась очередная песня. На это раз Собаку был совершенно иным: проникновенным, чувственным и немного лиричным. Слегка прикрытые глаза и гибкие пальцы, сжимающие микрофон. Чуть наклоненная вбок голова и плавность движений. Глубокий голос. Цепляющий и не оставляющий и шанса пройти мимо и не вслушаться. Наверное, не любя музыку и не чувствуя потаенного смысла слов, так петь невозможно. Невозможно передать состояние собственной души и чувства своего сердца, если не испытывать этого самому. А толпа замирала и медленно покачивалась в такт мелодии. Кое-где вспыхнули огоньки зажигалок, создавая романтический антураж. Парочки прижимались друг к другу, под чистым звездным небом проявляя толику своих чувств в виде объятий и скромных поцелуев. А Саске даже подумать не мог, что всего лишь голос одного человека способен так изменить мир.

Сделай шаг, прежде чем прыгнуть

В цвета, которые ты ищешь.

Ты отдаёшь то, что отдаёшь,

Так что не смотри на то, что было вчера.

И Саске решил не смотреть. Просто стало как-то неуютно и одиноко. Ему не было никакого дела до этих парочек, их чувств и отношений, а вот собственное сердце сжалось в каком-то горестном порыве, а глаза начали искать в толпе того, кого там не было. Одиночество в толпе – странное выражение, которое Саске не понимал. И не хотел понимать. Поэтому развернулся и спешно зашагал прочь, к машине. А ещё лучше домой. Может, пройдясь с десяток километров пешком, на свежем воздухе и в гордом одиночестве, он сможет понять, к чему стремится и почему упорно оглядывается назад, ища в нем отголоски прошлого любимого человека.

Хочешь кричать,

Больше не можешь прятаться,

Не бойся того, что внутри.

Я собираюсь сказать, что всё будет хорошо,

В последствии.

В любое время кто-либо может унизить тебя.

В любое время кто-либо может сказать, что тебе что-то нельзя.

Только помни то, что ты не одинок.

В последствии.

Да, кричать хотелось, запрокинув голову, прямо в звездное небо и в холод этой октябрьской ночи, но в тот же момент хотелось спрятаться и не тешить себя надеждами, что все будет хорошо. Не будет. И дело не в том, что любимый человек может унизить или же не ответить на его чувства, не в том, что ему могут запретить даже думать о том, кому он отдал свое сердце, и не в том, что чувство одиночества накрывало, словно безлунная темнота, а в том, что будет в последствии. В последствии его собственного выбора.

- Саске! – он обернулся, резко и опрометчиво. На губах вспыхнула улыбка, а на щеках румянец. Но миг был безлунным, а мерцания звезд было достаточно для того, чтобы видеть стремительно приближающийся к нему силуэт.

- Почему ты ушел? – музыка простиралась над ними, а песня обволакивала, словно легкая паутина, сплетая. Мороз прошел по коже, когда Наруто оказался слишком близко и жар его тела коснулся холодной кожи. Пальцы сжали полы пиджака, словно пытаясь прикрыть бешено колотящееся сердце. Неуверенный шаг назад и вперед, пачкающий кожаные туфли в ночной росе. Взгляд, словно силки, которыми хочешь быть пленен, вот только охотнику такая жертвенная добыча ни к чему.

Всё ещё есть время

Подумать над тем, что может быть,

Если ты перепишешь роль, которую играешь.

- Потому, что ты не пригласил меня на танец, - если мел судьбы действительно сейчас в его руках, то почему бы не написать им хотя бы пару строчек. Лишь сейчас и для этого мига, когда все можно списать на магнетизм звезд и эйфорию праздника, когда их откровение будет сокрыто пологом редких туч, а чувства уйдут вместе с последней ночью октября, которая больше никогда не повторится. Почему бы в сценарии, в котором они оба играют главные роли, не переписать всего лишь пару строчек, только для них двоих, и сыграть их так, чтобы в последствии они оба сделали вид, что это был всего лишь сон.

Хочешь кричать,

Больше не можешь прятаться.

Не бойся того, что внутри.

Шаг навстречу – обоюдный и торопливый. Переплетение пальцев – льда и пламени. Взгляд и первый круг танца – испытательный и набирающий обороты. Огни фестиваля вдалеке. Волны музыки в воздухе. И скрывающая их близость пелена, в которой не нужно прятаться от собственных чувств.

Я собираюсь сказать, что всё будет хорошо,

В последствии.