Я учился жить... (СИ)

Макар сглотнул, посмотрел глазами, в которых неуверенность перекрывалась надеждой, а та мольбой, вымученно улыбнулся и опустил голову. Поколебавшись, он покосился на Глеба и встал. Глеб внимательно смотрел на него, не пытаясь помочь, не давая намеков, не позволяя догадаться, что он думал.

- Спокойной ночи? – наконец выдавил Макар.

- Спокойной, - согласно отозвался Глеб. Он долго еще сидел в пустой гостиной, механически поглаживая пульт. Затем встал и пошел наверх.

Макар сидел на задней парте, щурился, глядя на доску, и лениво размышлял, что, наверное, нужно сделать над собой усилие и решиться на очки. Какие-нибудь такие, вызывающе заметные. Или, например, еще на что-нибудь радикальное, например, покрасить волосы, как у Оскара. Или, например, сменить стиль. Стас подошел к нему вальяжной походкой, бросил сумку и коротко кинул:

- Двигайся.

Макар поднял на него недовольно сощуренные глаза и приготовился выпалить что-нибудь о том, куда он может идти, но не решился, увидев хмурое выражение на лице. Он безропотно пересел и сразу же развернулся к нему.

- Гром в раю? – радостно спросил он. Стас покосился на него и снова склонил голову над сумкой. Бросив на парту книгу, и еще одну, конспекты, телефон, планшет и поставив сверху саму сумку, он подвинул ее чуть вперед и опустил руки на стол, а на них голову. Он зевнул – Макар решил так по движению челюстей, еще раз, шумно выдохнул и поднял голову, осматривая аудиторию прищуренными глазами из-за сумки, как из-за бруствера. В Макаре взвыло любопытство.

- Стасинька, только не говори, что ты приперся сюда не из дому. Ну давай, колись, это же я, Макар, ну? – пригнувшись к нему, зашипел Макар, сопровождая свою речь тычками. Стас покосился на него и отвел глаза, неторопливо выпрямляясь и откидываясь на спинку.

- Тебя аж распирает, Самсонов, - снисходительно заметил он. Макар пристально рассматривал лицо Стаса, пытаясь определить, можно ли его назвать помятым.

- Да еще бы! – нисколько не смущаясь, радостно отозвался он. – Так где ты ночевал?

Стас покосился на него, нервно поморщился и отвернулся. У Макара вытянулось лицо. Он сел на стул нормально, глядя прямо перед собой, и буркнул:

- Про ежиков и кактус ты слышал? – помолчав немного, послушав молчание, которое тоже было ответом, и положительным ответом, он буркнул: - И чего ты упорствуешь?

Стас шумно выдохнул.

- Отстань, – огрызнулся он.

После еще двух односложных ответов и обещания завязать на морской узел Макар приумолк, почти обиделся и попытался перестроиться на учебу. После пары, сбрасывая вещи в рюкзак, он ткнул Стаса:

- Собирайся, пошли.

Стас сидел и угрюмо глядел перед собой. Покачнувшись от тычка, он вышел из оцепенения, кивнул головой и взялся за сумку. Макар посмотрел на часы, оглядел аудиторию. Народ был далеко, а значит можно было вытрясти из него причину сплина, как раз и время было. Но Стас был непреклонен. Огрызнувшись в очередной раз, он сгреб вещи в сумку и встал.

- Пошли, чего встал? – бросил он Макару и пошел к выходу. Макар посмотрел ему вслед в благоговейном изумлении и порысил следом. К началу следующей пары Стас был вполне дееспособен, принял посильное участие в обсуждении подготовки ко Дню студента, категорически отказался принимать очередное пати у себя на квартире, сославшись на семейные обстоятельства, что вызвало очередной приступ жгучего любопытства у Макара, и сказал, что готов поддержать капустник морально-финансово, но никак не участием, потому что занят.

- Стасинька, твои родители истребовали квартиру обратно? – радостно спросил Макар, когда они отошли на безопасное расстояние от одногруппников.

- В смысле? – Стас посмотрел на него недоуменно, а потом сообразил. – А, ты про это. Обойдутся. Мне больше всех надо, что ли?

- Что прямо так, ты просто решил, что не твое царское дело вечеринки привечать, и все? – развеселился Макар.

- Да что вы все приколебались-то? – внезапно разозлился Стас. – То наследным принцем обзываете, то цесаревичем, то царские дела какие-то! Что вы как сговорились-то?

Он хотел добавить еще что-то, но поглядев на недоуменно вытаращенные глаза Макара, передумал, развернулся и пошел к выходу. Макар увязался следом. У него хватило терпения молчать, пока они не вышли на улицу. На крыльце же, под изморосью, он не вытерпел и выдохнул яростно:

- Ну?!

- Что «ну»? – буркнул Стас, не придерживая шаг.

- Как это? Кто это «все», как это мы приколебались, почему это ты так на банальные шутки реагируешь?

- Банальные?! – Стас резко развернулся. – Вы оба у меня в печенках сидите. Я что, виноват, что у меня родители такие? Я что, виноват, что они со мной щедрые? Я виноват, что ли, что в батистовых тряпках рос? Так нет же, только успевай огрызаться. Мне что теперь, от родителей отказаться, у них деньги не брать, самому пойти грузчиком работать и не дай Бог маникюр делать?! Так, что ли?

Он развернулся и зашагал по тротуару.

- Да подожди ты! – выпалил Макар, пристраиваясь за ним. – Так все – это мы с Ильей, что ли? Так я же просто пошутил, что ты! Правда, без злого умысла! – Макар обежал Стаса и остановился перед ним. – Ну пошутил глупо, с кем не бывает, - он широко осклабился и гостеприимно развел руки. – Виноват, исправлюсь, больше не буду. А Илья – лох и бегемот. В морду ему надо, чтобы хотя бы пытался думать.

К несказанному удивлению Макара, Стас схватил его за грудки, приподнял и встряхнул.

- Держи язык за зубами, засранец! – в ярости прошипел он, приближая свое лицо к нему. У Макара отвисла челюсть. Когда к нему еще и способность говорить вернулась, он кротко произнес, невинно хлопая глазами:

- Уже. А можно мне обратно на землю?

Стас выдохнул и осторожно опустил его. Он попытался что-то сказать, но махнул рукой и пошел дальше.

Макар посмотрел ему вслед, хотел окликнуть, а затем его посетила парадоксальная мысль. Он развернулся и посмотрел на стоянку, повернулся и посмотрел на спину Ясинского, который широко шагал в противоположном направлении, и бросился следом за ним.

- Стасинька! – воскликнул он, поравнявшись. – Стасюнчик! Стасинюсечка! Лапулечка ты моя ненаглядная, внеклассовая ты моя лапулечка.

Стас остановился и обреченно посмотрел на него. Макар широко улыбался и радостно щурил глаза. Даже подбородок со скулами самодовольно выпирали вперед. Стас не смог сдержать улыбку.

- Чего тебе, изверг?

- Я хороший! – мгновенно возмутился Макар. – А почему ты пешком? Почему не на мотоцикле? Как ты посмел оставить своего верного железного игогошку в конюшне?

Стас отозвался невразумительным рыком.

- Не знаю, - буркнул он. – Не завелся чего-то.

- Чего?

- Я же сказал, не знаю! Знал бы, сказал.

- Понятно, - отозвался Макар. – Ну, бывает. То ты на технике, то техника на тебе.

- Это точно, - куда более благодушно отозвался Стас.

- А куда ты идешь?

Пауза показалась Макару красноречивой. Он мгновенно поспорил с собой, будут ли у Ясинского полыхать уши, или еще и рожа гореть, и повернулся к нему. Да, Макар выиграл у себя бутылку пива. Уши у Стаса горели, и в тон им начинало полыхать лицо.

- Понятно, - легкомысленно отозвался Макар. – А я в кафе.

Стас дернулся и посмотрел на него. Но Макар глядел перед собой с совершенно невозмутимым лицом. Стас стал идти помедленней, чтобы Макар успевал за его длинными ногами и при этом ему не надо было переходить на бег. Попрощавшись у дверей кафе, Макар побежал навстречу новой смене, а Стас решительно направился в парикмахерскую.

Илья совершенно не удивился, увидев Стаса, заходившего в помещение с угрюмым лицом.

- Ты мне всех клиентов распугаешь, - бросил он Стасу. – Они еще подумают, что я тебя так постриг, что от тебя девушка в ужасе сбежала.

- Нормально ты меня постриг, - огрызнулся Стас и стал рядом.

- Ну так что ты тут делаешь? – хмуро спросил Илья. Стас посмотрел на клиентку, на Илью и пошел в подсобку.