Во что поверит сердце (СИ)

Портал открылся прямо в замке, так что идти далеко нам не пришлось. Пара лестниц и мы в тех покоях, где останавливались прежде.

Все, о чем я мечтал – это расслабиться в горячей воде и смыть наконец-то с себя пыль пустоши.

Рэн побрел на кухню договариваться насчет завтрака, а мудрая парочка Лордов смылась из вида еще раньше. И так как все уже разбрелись, то, оставшись крайним, подхватив на руки мелкое недоразумение, пошел в ванную его мыть. Ребенок на пустоши развлекся от души, и теперь радостная мордаха сияла грязными разводами. В ванную за нами притопал и моран. Зверь решил, что его приняли в новую стаю, и категорически не хотел расставаться. И вот сейчас я смотрел на него и решал, мыть или не мыть. Вопрос стоял ребром. Выходило, что все же мыть и его тоже, и мыть здесь, пока теплой воды вдоволь.

Вздохнул и занялся делом.

Ташера вымыл быстро, ничего страшного в этом не было, намылил, смыл, вымыл волосы и все. Мальчишка засиял чистотой. Я надел на него шорты и разрешил помочь мне мыть морана. Если бы я знал…

А вот псину мы мыли долго. Сначала никак не удавалось его намочить, Ташер сразу влез помогать, потом моран все-таки намок и нам удалось его намылить, но зверь не привык к воде и постоянно рефлекторно стряхивался, когда он начал стряхивать пену, я понял, что все веселье еще впереди. Ноги постоянно разъезжались на намыленных полах, Ташер уже влез в ванну и бултыхался там с мораном. Эта псина еще и крылья растопырила, мордуя меня мокрыми перьями. Сил никаких с ними не было, я посмотрел на Ташера, этот поросенок был грязным с головы до ног, он был грязнее чем до того, как я его вымыл. Да что же это! Для комплекта я еще отбил себе пятую точку, шлепнувшись, и взвыл в отчаянии.

В ванну, чуть не снеся дверь с петель, ворвался Рэн и, поскользнувшись на пороге, замахал руками. Он успокоился, только оглядев нас и не найдя врагов.

- Так! Сложил крылья сейчас же! – Рэн с ходу начал командовать, - сначала я уберу с пола мыло, потом мы моем морана.

В шесть рук с четкими указаниями мы эту псину кое-как отмыли, и пока она была мыльная, еще и вычесали. Вытащили пса из ванны, Рэн на него осушающее заклинание бросил, и мы сами удивились, до чего моран стал красивым. Черные, отливающие синевой перья, длинная, словно поглощающая свет шерсть. Но полюбоваться мне так и не дали, сунули в руки Ташера.

- Держи.

Рэн быстро помыл ванну, так же быстро вымыл Ташера, высушил и велел идти одеваться, опять вымыл ванну и посмотрел на меня изучающе.

- Я сам, - выставленными руками я препятствовал Рэну к себе подойти.

Рэн только усмехался.

- Я жду, - и замер в предвкушении.

Хмыкнув, я начал медленно расстегивать пуговицы. Вот только вместо соблазнения получился смех один. Мокрая одежда липла к телу, да еще и грязная, ужас. Я представил себе, как я сейчас выгляжу и, не выдержав, рассмеялся, а Рэн тихонько хмыкал мне на ухо и пытался вытащить меня из мокрой рубахи. Он раздел меня, подхватил на руки и поставил в ванну.

- Ну вот, - сказал он, - можешь мыться.

- Нееет, - Рэн вопросительно посмотрел на меня, я вздохнул, - я слишком устал, чтобы мыться самому, мне нужна твоя помощь.

Лицо Рэна озарила радостная улыбка.

- Ну вот, а то все сам, все сам…

Теплая вода и руки Рэна на моем теле, а мои на его. Мы мыли и ласкали друг друга почти синхронно, не уступая и не останавливаясь, зеркально даря ласки и борясь за главенство. И эта борьба могла продолжаться вечно, но я уже не хотел бороться.

- Рэн, я хочу тебя…

- Я и так весь твой, скажи, что ты хочешь, - Рэн улыбался.

- Я хочу тебя, - повторил я, отчего-то смущаясь.

- Что именно ты хочешь, Валент? Говори со мной, озвучь все свои желания, и я сделаю все. Всё, что ты захочешь.

- Всё? Тогда повернись ко мне спиной…

От одной этой просьбы Рэн дернулся как от пощечины, глаза его на миг дико взглянули на меня, а затем лицо его застыло, словно фарфоровая маска, и он молча повернулся ко мне спиной, упираясь руками в мрамор стены.

- Я буду говорить с тобой, Рэн, - я обнял его и прислонился щекой к мокрой спине, - я расскажу тебе все, чем полна моя душа, - я обеими руками гладил его грудь и живот, а сам проходился легкими поцелуями вдоль позвоночника, каналов крыльев застывшей в напряжении спины. – Я расскажу, как переполнено любовью мое сердце. Я никогда не говорил тебе этого, но сейчас хочу, чтобы все твои прежние воспоминания стерлись. Я сам сотру их, Рэн. Я сделаю так, чтобы ты с радостью поворачивался ко мне спиной. И никому больше не позволю издеваться над тобой.

Рэн, повернувшись, посмотрел на меня в ошеломлении. Мне почему-то раньше казалось, что удивить его невозможно, а вот сейчас я убедился, что это не так.

- Валент? – Рэн казался растерянным. – С чего ты взял…

- Я просто знаю это, я сам очень часто просыпался так ночами… я…

- Валент, - Рэн стиснул меня в объятиях, - Валент, - и он уткнулся в меня лицом, - я никогда не думал, что кому-то взбредет в голову защищать меня, - говорил он, и тело его слегка подрагивало под моими руками, - я никогда не думал, что найдется такой чиэрри, и уж тем более человек. Я всегда считал людей слабыми, но с нашей первой встречи, после удара лавкой в грудь я понял, что не все люди одинаковые. – Он смотрел на меня и улыбался. - Ты покорил меня с первого удара, Валент. Так отчаянно и так самозабвенно сражаясь за свою свободу. Тогда я восхищался тобою, Валент, потому что мне это было не дано, связь подчинения никогда не давала мне поднять голову, даже во дворце нирааха, считающего себя нашим отцом, я чувствовал ее, а уж потом…

- Рэн, - я обнимал его, прижимая к себе, - не надо, забудь об этом, и я забуду все до встречи с тобой, сейчас мне кажется, что я и не жил до этого. Спал. И то, что делали с моим телом, было просто сном. Пусть это будет сном! Мы проснулись с тобой, Рэн. Мы вдвоем! И я никому не дам обидеть тебя!

- Ладно, колючка, - Рэн ласково и по-доброму растрепал мои волосы, - уговорил, сегодня ты главный.

- Нет, ну надо быть таким засранцем! Я ему душу открываю…

- Прости. Ты просто смутил меня… я не думал… я даже не надеялся… я…

- А раз я главный, тогда молчи.

- Валент?

- Молчи… - я нашел его губы, - только молчи.

Я целовал его сам, не уступая, не подчиняясь, а беря, забирая всего его в плен своих грез. Сколько времени я мечтал так касаться его. Подчиняя, но не насилуя. Как давно я хотел, чтобы Рэн сам отдавался моим рукам, становясь податливым, выгибаясь от каждой ласки.