Честность - одинокое слово (СИ)

- Давай "на ты", я ведь моложе, - стараясь подбодрить его, ответил я. - Вы не могли бы нас оставить ненадолго, господа?

Следователь и адвокат переглянулись, вроде бы с намерением отказать мне в просьбе, но потом все-таки вышли, правда, оставив дверь открытой, и Бранд несколько расслабился, впервые виновато взглянув мне в лицо.

- Я не хотел причинять вам вред, - не совсем внятно пробормотал он, - я трус и сам себе противен. Но был зависим от него и не хотел опять попасть в тюрьму, поэтому терпел и подчинялся. Теперь я даже рад, что господин Метман все рассказал полиции про меня, я отсижу свой срок, зато освобожусь от Бертона и постараюсь жить достойно...

- Давай-ка по порядку, Бранд, - перебил я его несвязные оправдания. - Как ты попал в зависимость к моему отчиму и что он знал такого про тебя, что ты боялся?

- А ты красивый вырос, братик, не зря все здешние альфы на тебе помешаны, как принца охраняют! И этот полицейский, что меня арестовал, да и твой бывший тоже... Не понимаю, почему вы с ним расстались?

- Не уходи от темы! Отвечай!

- Ладно, я расскажу, - он тяжело вздохнул и снова опустил глаза, - но это будет тяжело услышать. Однако на суде ты все равно узнаешь обо всем, так лучше уж сейчас и от меня. Тебе ведь неизвестно, как погиб отец? Поверь мне, было б лучше, если бы и не узнал. Я так давно живу с этим кошмаром, что вся душа, наверное, в рубцах... А ты омега, сможешь ли все выдержать?

- Я не тепличное растение, рассказывай! – потребовал я. – Ты знаешь, кто убил отца? Только не говори, что это были вы с моим отчимом?! Но как ты мог? Реден заставил тебя? Но почему, зачем ему понадобилось это делать? Он жил за счет нашей семьи и был вне подозрений, полиция даже не приняла его в расчет, он не был в списках подозреваемых... Чего молчишь? Неужели это ты убил папу?

- Нет, я не убивал его, поверь, - сник он. – Как бы я мог убить того, кто так заботился и переживал за меня? Единственного, кто хотел помочь мне выйти в люди? Я расскажу, все с самого начала.

***

Все, что запомнил с раннего детства Бранд Каратон, был сиротский приют. Одинаково подстриженные и одетые мальчишки-альфы, одинаковые комнаты с казенной мебелью, одинаковые тарелки в столовой с одинаковой невкусной пищей, - эта монотонная жизнь без обычных детских радостей была его единственным уделом, и иного он не знал.

Редкие праздники в приюте тоже случались, особенно когда приезжал кто-нибудь из благодетелей, - тех богачей, которые жертвовали приюту деньги. Бранд ненавидел этих толстосумов лютой ненавистью, ему казалось, что таким образом они откупаются перед богом за совершенные в жизни грехи, ибо мальчик был абсолютно убежден, что ни один состоятельный человек не нажил свои богатства честным путем.

И как же сильно он был потрясен, когда однажды узнал, что сам является сыном такого человека. Тот день он запомнил во всех подробностях, и своего гостя тоже. Его неожиданно позвали в кабинет директора приюта, вот там-то он и увидал его, - морщинистого пожилого омегу, который нежно прижал его к груди и заплакал, сказав, что его папа из очень влиятельной семьи, но несвободен и несчастлив, а потому не может взять его к себе.

Тогда Бранд вырвался и убежал, ни капли не поверив в то, что папа, бросивший его, несчастлив. Разве может быть несчастным тот, у кого куча денег? И разве может взрослый сильный папа бросить маленького сына одного, оставив сиротой? Он ненавидел неведомого отца долгие годы, и словно мстя ему за свою исковерканную жизнь, стал вором и мошенником, грабил богачей и отбирал их деньги, не испытывая при этом никаких угрызений совести.

Впервые он увидел папу Льюиса в тюрьме, когда тот приехал к нему на свидание. Тогда, будучи уже взрослым, он многое понял и переосмыслил, даже пожалел отца и все ему простил, ведь в принципе тот не был виноват ни в чем. За счет денег Канхара он имел небольшие послабления в строгом режиме, отдельную камеру и лучшее питание, и вышел на свободу раньше срока. Льюис встречал его у стен тюрьмы, привез в столицу, снял квартиру и устроил на работу недалеко от одной из своих строек. Он предлагал Бранду войти в семью, но тот наотрез отказался, и тогда они сошлись на том, что Льюис даст ему денег на учебу и достойную жизнь и они сговорились встретиться в небольшом кафе на одной из тихих столичных улочек вдали от центра...

***

- Так вот как все это случилось, - похолодевшими губами с трудом смог выдавить я. – И что было потом? Мерзавец приказал тебе молчать, и ты поддался?

- Я не хотел снова в тюрьму, а он грозил мне новым заключением, причем надолго, - Бранд виновато опустил голову. – Папа ушел из жизни, я был напуган и опустошен, и в жизни не осталось для меня надежды. Простите, Юби, я так виноват перед вами. Мне следовало тогда пойти в полицию и рассказать всю правду, но негодяй Реден был прав, мне не поверил бы никто, - он снова перешел со мной на "вы" и не смотрел в глаза, мне стало жаль его. - Поэтому я промолчал и подчинился этому мерзавцу, попав в зависимость от него.

- И как вы жили эти годы? Вы занимались чем-то незаконным?

- Он просто прожигал полученные нечестным путем деньги. Пил, развлекался со шлюхами, курил травку. Наверно именно на почве наркоты и помешался на каком-то мщении тебе, а уж когда узнал, что ты разбогател, совсем зациклился на этом. Да и к тому же денег оставалось мало, а дозы дорогие. Сначала Реден строил планы похищения, но я сказал, что не пойду на такое глупое безумие, тогда он и решил подстроить тебе аварию...

- Я должен был бы презирать тебя, но почему-то ничего не чувствую такого, только жалость, - усмехнулся я. - К тому же ты мой старший брат, и этого не изменить. По сути ты не так уж и виновен, твою жизнь, как и жизнь отца, сломали герцоги Эмберы.

- О чем ты говоришь? Какие герцоги?

- Тебе об этом разве не сказали? Тот омега, что приезжал в приют? Или отец? Он тоже промолчал о родовых корнях? Как же сильны в нем были привитые с детства правила поведения, что даже будучи растоптанным своей семьей, он не желал навредить ее репутации! Так вот, ты должен знать, что наши родные дедушки – высокородные вельможи. Теперь они в невыгодном положении, потому что наш единственный дядя оказался бесплоден, и ради продолжения рода эти лицемеры готовы принять в семью даже бастарда, лишь бы не заглохло их родовое древо. Не так давно они пытались насильно отдать меня замуж и заставить рожать наследников, так что думаю, и тебя примут, было бы на то твое согласие. Если ты хочешь этого, можно устроить вам свидание. Уверен, что они смогут вытащить тебя из переделки и даже от всего очистить. Ты станешь лордом, возьмешь в мужья какого-нибудь графа и заведешь, к удовольствию родни, кучу наследников.