Юноша из восточного гарема (СИ)

Переговоры затянулись. Меня толкнули на стул у стены. «Друг» Хакима повысил голос, как и пират. Сам мужчина молчал. Бросал на меня тяжелые взгляды, а я не решался поднять голову. Под конец пират стукнул по столу кулаком. Что-то у них не клеилось. Хаким негромко произнес на арабском:

— Скажи ему, что мы согласны заплатить вдвое больше.

Он понимал тайский, но не участвовал в торгах? Крепыш бросил пару слов пирату. Тот замахал руками.

— Боится якудзы. Говорит, что тот звонил с утра и сказал, что парень его интересует.

— От него одни проблемы, — сквозь зубы произнес Хаким, прожигая меня взглядом.

— Что будем делать?

— А ты видишь иной выход?

— Их много.

— Он мне нужен.

У меня возникло острое предчувствие, что сейчас что-то будет.

Улыбаясь, крепыш выхватил из-за спины два тонких ножа и метнул их в стоящих по обе стороны от меня пиратов. Каждый из них схватился за свое горло, которое рассекло острое лезвие, и упали, захлебываясь кровью. Главный пират дернулся, но у крепыша оказался еще один нож, и он легко вонзил его в сердце сомалийца. Я открыл было рот, чтобы закричать, но Хаким уже закрывал мне его одной рукой, другой прижимая к себе.

— Я тебя убью, — обещает он, наклоняясь к моему уху, а меня мутит от вида трупов.

— Уходим, — негромко говорит крепыш, но вдруг замирает, прислушивается, кидается к иллюминатору. – Черт. Якудза.

Резко оборачивается:

— План «б», — он швыряет Хакиму свой рюкзак. – Я задержу их.

Хаким кивает и тянет меня к другому выходу. Мы ловко минуем двух прошедших совсем рядом пиратов, и мужчина толкает меня к бортику.

— Прыгай, — приказывает он.

— Я не могу…

Сильная пощечина не дает мне договорить. В руках Хакима пистолет. Направленный на меня.

— Я могу прострелить тебе обе ноги, тогда ты точно не сможешь.

Мне становится по-настоящему страшно, когда пистолетное дуло застывает на моих коленных чашечках.

— Ты еще ответишь мне за все. И за мою виллу, и за мой катер, и за потраченные на тебя деньги. Потом. Сейчас ты прыгаешь. Понятно?

Да у него дар убеждения. Перелезаю через перила и, набрав побольше воздуха, прыгаю. Почти без всплеска, гладко вхожу. Ребра, правда, тут же ноют, но не успеваю себя пожалеть, потому как Хаким уже рядом, хватает меня за шкирку и тянет к берегу. Мы долго плывем. Я совсем выбился из сил, только железная хватка мужчины волочет меня вперед. От воды слезятся глаза, она в носу, во рту. Ноги немеют, руки тоже. Захлебываюсь. Удивляюсь, когда касаюсь дна. Невозможно. Думал еще плыть и плыть. Пытаюсь отдышаться, но Хаким тащит меня дальше, с пляжа, за пальмы, вглубь острова. Еле передвигаю ноги. Хочется упасть и отдохнуть. Минут через двадцать, когда голубой кромки океана уже не видно, мужчина останавливается.

Падаю на землю и стараюсь отдышаться. Во рту горечь океанской соли. Хаким с великим недовольством смотрит на меня. Он даже не запыхался. Только мокрая от воды одежда выдает, что он сейчас участвовал в маленьком заплыве. Он делает шаг ко мне. Напрягаюсь и отползаю сантиметров на десять назад. Вот она, знакомая усмешка. Еще шаг, еще отползаю, понимая, что это бессмысленно. Упираюсь спиной в шершавый ствол пальмы. Хаким опускается на корточки рядом. Опасно. Сглатываю, когда он осторожно убирает прилипшие волосы с лица. Чуть приподнимает подбородок, рассматривает сходящие синяки.

— Ну, что мне с тобой делать? – его голос едва различим.

Даже если бы хотел, я не смог бы ответить. Не могу отвести взгляд. Мне страшно и вместе с тем внутри какое-то странное чувство. Будто радости, восторга, что Хаким здесь, передо мной. Он одной рукой достает что-то из рюкзака и протягивает мне. Фляжка. Жадно делаю несколько глотков, пока мужчина не забирает воду у меня из рук:

— Больше нет, нужно экономить. Пошли.

Я неуклюже встаю и следую за Хакимом. Некоторое время мы идем молча. Меня одолевают вопросы, пытаюсь сдержаться, но не могу:

— Как ты нашел меня?

Он не оборачивается, не сбавляет шаг.

— Просто. Куда мог деться идиот с необитаемого острова, разбив катер? Его мог подобрать кто-то. Кто? Все яхты мы проверили, курс не совпадал. Местные не стали бы. Только пираты. Пришлось потратить время, чтобы их отыскать.

Я вздохнул. Идти становилось все сложнее. Я с удивлением обнаружил, что левая нога очень болит в щиколотке. Подвернул, наверное.

— А что за план «б»?

— Это тебя мало касается, — буркнул мужчина, ловко лавируя сквозь густые пальмы. – Но у нас, так как мы не такие придурки, как ты, на все случаи жизни есть запасные планы.

Сначала я идиот, теперь придурок. Раньше Хаким не оскорблял меня. И тут черт меня дернул сказать:

— Этот самый придурок сбежал у тебя из-под носа.

Через мгновенье я прижат к пальме и у моего горла нож. Карие глаза опасно-черные из-за расширившегося зрачка:

— У тебя хватает наглости напоминать мне об этом?

Молчу.

Лучше мне молчать. Ничего он мне не сделает. Словно услышав мои мысли, давление на лезвие возрастает, и оно на полмиллиметра входит в кожу.

— Ты с ума сошел, — шепчу я, вжимаясь в пальму. Он же может убить меня. Горячая кровь скользит по груди. Я и забыл, что Хаким ненормальный и его лучше не злить.

— Так хочется преподать тебе урок, гаденыш, чтобы ты знал, как себя вести, но, боюсь, не смогу сдержаться.

— П-прости, — вырывается у меня. Не нравится мне стоять прижатым к пальме с ножом, который может забрать мою жизнь.

Мужчина отпускает меня и идет вперед. Следую за ним, закусив губу. Почему-то снова хочется плакать. Все это так несправедливо. Нога с каждым шагом болела все сильней. Хаким меня убьет, точно. Ну почему так не везет? Пропускаю момент, когда мужчина останавливается, и налетаю на него. Он вцепляется в мои плечи:

— Что с ногой?

— Болит.

— И почему молчишь?

Кажется, второе бесит его гораздо больше.

— Потому что боюсь, — честно отвечаю я.

Его взгляд смягчается. Он подводит меня к поваленной пальме, усаживает на нее, снимает шлепанец. Сразу заметно, насколько одна щиколотка опухла и больше другой. Из рюкзака мужчина достает мазь и бинт. Аккуратно, едва касаясь, втирает мазь и туго перевязывает растяжение. Сразу становится гораздо лучше. Встаю, боли нет.

— Спасибо.

— Мазь просто притупила боль, а повязка фиксирует ногу, но идти сможешь. Давай, нам еще километров десять нужно преодолеть.

Он снова устремился вперед.

— А куда мы? – даже не надеюсь на ответ.

— Есть одно место, откуда нас заберет через день Джо.

Как я понимаю, крепыш и есть Джо.

— Вы так всегда договариваетесь?

— Почти.

Дальше идем молча. Хаким бодро, а я все медленнее и медленнее. Десять километров по джунглям – это вам не шутки. Конечно, мы не в Амазонии, но все же. Я прислушивался к шорохам, хотя знал, что диких зверей тут почти нет, опасаться стоит только змей и, наверное, насекомых.

Футболка только высохла от морской воды, став жесткой, как тут же промокла от пота. Волосы все время лезли в рот, а дыхалки не хватало. Хаким однозначно качается. И, наверное, пробегает на своих дорогущих тренажерах хренову кучу километров. И что ему от меня надо? Я такой задохлик. Едва дышу уже.

— Все.

Сначала не понимаю, а потом доходит, что наш марафон окончен. Без сил падаю на землю и тут же вскакиваю, потому что подо мной что-то шуршит. Хаким смеется:

— Смотреть надо, куда пристраиваешься.

Прикусываю язык, чтобы не ответить ему очередной грубостью, делаю шаг, и в мою ногу чуть выше колена что-то впивается. Нет… Смотрю на отползающий сучок. Это змея… Беспомощно гляжу на Хакима, чувствуя, как нога начинает неметь.

Глава 4.

По моим глазам Хаким понимает, что что-то не так. Мгновенно оказывается возле меня, не могу даже ответить на его быстрое:

— Куда?

Указываю вниз. Он сдергивает мои штаны. Не хочу даже смотреть на укус. Наверняка там все покраснело, вспухло. О, нет, так и есть. Выглядит ужасно.