Семья герцога Литерского (СИ)

- Зачем ты говорил о любви? Я поверил тебе, поверил!

И боль продолжает сверлить сердце, впиваясь раскаленными иглами. Как хочется прекратить все это! Кисиль, боец закулисных боев, не приученный к боли. Он готов умолять, просить прощения и ползать на коленях, лишь бы маг избавил его от этих ощущений. Но Кисиль может лишь раскрывать рот в беззвучном крике, в ужасе глядя в пустые безумные глаза мага.

- Мое счастье, ты разрушил мой маленький мир, где было счастье. Неужели нельзя было туда не вторгаться, раз для тебя там не было ничего дорогого? Ты будто растоптал все там…

Кисиль в ужасе вслушивается в слова.

- Раздробил все. Как будто кости на мелкие кусочки и вывернул наизнанку мой мир.

Боль моментально уносит в спасительное небытие. И Кисиль не видит свое вывернутое и изломанное тело. Не видит сочащуюся кровь, вспоротую кожу, раздробленные кости. Неестественно запрокинутая голова. Эддрик точно знает, что именно этот момент будет сниться ему в кошмарах. Не крики умирающего мальчишки, а вот этот момент крушения его семьи.

- Риэль, - сквозь боль хрипит герцог, пытаясь встать.

Но маг, потерявшийся в собственном мире безумия, лишь резко дергает головой и в Эддрика летит оловянная статуэтка. Фигурка проходится по виску ровно так, чтобы оставить жизнь Эддрика в сохранности. Герцог чувствует резкую боль и теплую струйку крови. Но понимания, как остановить разбушевавшегося супруга, нет.

А Риэль разносит кабинет, снося с полок и со стола книги, бумаги. В камин со стены летят две дорогие картины. Эддрику их нисколько не жаль, если это облегчит боль на сердце супруга и остановит магический тайфун в его кабинете, позволив оказать Кисилю первую помощь. Тогда появится надежда, что он дотянет до момента, когда Риэль придет в себя настолько, чтобы вернуть вспять все то, что натворил. Думать о том, что это может быть невозможно, Эддрик не желает.

Кресло, на котором буквально пару минут назад баловался Кисиль, разлетается в щепки. Пламя в камине вспыхивает, заполняя топку взбушевавшимся пламенем. Еще немного и искры полетят, захватывая в свой плен мебель, бумаги с пола и дощатый пол.

- Риэль, прошу, - хрипит Эддрик, чувствуя, что дышать становится все труднее.

Маг оборачивается на голос и его сила тут же яростно впечатывает Эддрика, вместе со стулом, в стену.

А потом его отпускает. Дышать становится легче, проходит ощущение давления и контроля. Эддрик с трудом поднимается, держась за край стола. Риэля в комнате нет.

Герцог лишь пару секунд разрывается между тем, чтобы оказать помощь Кисилю и ринуться вслед за опасным для окружающих супругом.

Тори появляется в дверях, развевая все сомнения.

- Поторопитесь, герцог. Я позабочусь о… своем господине.

Мальчик совершенно спокойно смотрит на изувеченное тело графа. Так, словно на напившегося в очередной раз хозяина, которого надо лишь доставить домой в бесчувственном виде. Его не пугают растекшиеся лужи крови и торчащие из тела кости.

- Кисиль, он…

- Идите, герцог, идите, - торопит мальчик, и Эддрик, стирая тыльной частью ладони кровь со щеки, спешно покидает разрушенный кабинет.

Когда Эддрик уходит, Тори садится рядом с изувеченным телом.

- Дышишь, Кисиль, уже хорошо. Твоя любовь страшнее моей. Ты борись, борись за любовь, потому что я вот не смог.

Тори ласково отводит темные от крови прядки волос. Он не трогает тело графа, боясь навредить еще больше.

- Помочь?

В дверях появляется дворецкий. Бледный от страха, мужчина внимательно разглядывает бессознательного Кисиля.

- Уходи и не говори никому ничего. Сплетен по всему городу только не хватало, - сердито отзывается Тори.

Дворецкий уходит, тихо прикрывая за собой дверь. Впрочем, возвращается он буквально через пару минут в сопровождении двух слуг. Они тащат ведра с теплой водой и разорванные куски простыни.

- В нашем доме не принято разносить сплетни о господах по городу, - обиженно поясняет дворецкий, отодвигая от Кисиля Тори.

- Все наладится, - говорят Ян, подавая Тори кусок простыни. – Надо смыть кровь и перевязать его, пока не вытекло все, сколько есть.

Они вчетвером склоняются над телом Кисиля, наспех обрабатывая раны.

- Большего мы сделать не сможем, - не отвлекаясь от дела, говорит дворецкий. – Тут нужно только надеяться на чудо.

И, помолчав, добавляет:

- Или на милость господина королевского мага.

А Тори, стоявший за дверью с самого начала и слышавший весь «разговор», даже не знает, будет ли она, милость господина мага. Потому что граф Глиссер, похоже, заигрался вконец.

Они не поднимают его с пола, оставив лежать в той же позе. Слуги тихо подбирают щепки и разлетевшиеся листки, пока Тори считает количество вдохов.

Эддрик догоняет мага только в саду, с удивлением отмечая, что страх перед супругом после устроенного им в кабинете, не возник. Лишь глухо ноет в груди беспокойство, лишь заходится сердце в надежде, что Кисиль выживет. Потому что, очнувшись, Риэль точно не простит себе такого поступка.

- Риэль!

Маг оборачивается, смотря на Эддрика пустыми глазами.

- Иди ко мне, Риэль.

- Так больно, - шепчет маг, прикусывая губу.

- Ты просто любишь его, - отзывается Эддрик и делает еще один шаг к мужу.

- А он меня нет.

- И он тебя любит. Ты просто дай ему чуточку времени, чтобы поменять привычную ему жизнь без обязательств.

- Когда любят, не нужно время для такого.

- Люди не идеальны, мой дорогой, - Эддрик делает еще шаг, оказываясь совсем близко к супругу.