От звезды до звезды (СИ)

– Ах ты зараза, – вполголоса пробормотал Йонге.

Он уже нащупал изгибы, несвойственные постельным предметам, и наткнулся на целый ворох дредлоков. Даже в полумраке Йонге сразу определил, что компанию им составляет Сайнжа, ухитрившийся пробраться в комнату и при этом никого не разбудить.

Вывернув голову, Йонге воочию убедился, что яут пихнул ему под голову руку. Качественно прирощенную, теплую руку. Ему показалось, что оттенок кожи ниже бывшего среза светлее, но в темноте он мог и ошибаться. Чудеса восстановительной техники были поистине выдающимися.

Йонге развернулся на спину, отдавливая круглое твердое плечо, и съехал пониже, чтобы не соприкасаться со слишком горячим яутом. Сайнжа пощелкал клыками, рука снова зашевелилась, и, не просыпаясь, Сайнжа опять потянул Йонге к себе. Сообразив, что тот пытается согреться, Йонге уперся, сел, дотянулся до скомканной ткани и накинул ее на яута. Ткань была толстой, вроде даже с одной стороны нащупывался короткий густой мех. Заодно Йонге проявил капитанскую бдительность и убедился, что Рудольф дрыхнет как младенец.

Большая площадь позволяла развернуться, поэтому Рудольф устроился почти перпендикулярно Сайнже и сложил на него обе ноги. Усмехнувшись, Йонге поправил слегка съехавший респиратор и тоже опустился на место. Придавив плечо яута подушкой, он откинулся на возвышение. Таймер, снова поставленный на обратный отсчет, показывал, что прошло всего шесть часов. За целый день сонных часов уже накопилось на парочку недель экстремальной разведки, когда даже пожрать некогда, что уже говорить про сон. Однако на Найхави у всего экипажа было железное медицинское обоснование, и пилот с чистой совестью вновь погрузился в сон.

***

– Йхо-о…

– Отстань, – пробормотал Йонге.

Глаза слиплись и категорически не открывались. На всякий случай Йонге положил руку себе на грудь и упреждающе сжал кулак. Даже в полудреме легко угадывалось, кто может так страшно сипеть, почти рычать, при этом пытаясь звучать как можно тише.

Сайнжа замолчал, но вместо этого по животу Йонге двинулся коготь, заставляя ежиться от щекотки и волей-неволей просыпаться окончательно. Йонге неохотно расклеил затекшие веки, поморгал и даже потер глаза кулаком. Сайнжа маячил в темноте гладко обтесанной глыбой. Коготь убрался, на грудь Йонге легла широкая горячая ладонь и так же медленно двинулась вниз. Предсказуемо добравшись до паха, Сайнжа зацепил когтями пояс штанов и потянул. Йонге закрыл лицо локтем. Вторичный адреналиновый выброс угомонился, вытек капля за каплей сна, и во вкрадчивой темноте чужой спальни реагировал Йонге так остро, что на мгновение самому сделалось стыдно.

Сайнжа сопел настолько громко, что должен был неминуемо разбудить Рудольфа. Йонге убрал локоть и прижал палец к респиратору. Сайнжа неуверенно склонил голову. Йонге уже обеими руками изобразил затухающую волну, яут кивнул, и сопение почти исчезло. Но рука никуда не делась, и Сайнжа упорно продолжил ковырять когтем магнитную застежку. Йонге приподнялся на локте и оттолкнул его. Помедлив, все-таки нажал на язычок, и застежка тихонько щелкнула. Сайнжа тоже щелкнул клыками и вновь засопел, но спохватился, едва Йонге продемонстрировал ему сжатый кулак.

Убедившись, что Сайнжа все понял, Йонге откинулся на подушку и демонстративно заложил обе руки за голову, не собираясь помогать.

Гравитационный пресс делал очень затратным активное участие в процессе, поэтому Йонге с чистой совестью отдал все на откуп Сайнже. Он даже не был уверен, что в таком состоянии возможна полноценная эрекция, однако не прочь был убедиться во всем экспериментальным путем. Яут почти не шевелил второй рукой, но Йонге даже не думал ему сочувствовать.

В списке его твердых убеждений появилось еще одно, совсем свежее: кто к пилоту пристает, тот и старается.

Сайнжа наклонился, раскрыл челюсти и коснулся внешними клыками его живота. Йонге глубоко вздохнул. Легкие прикосновения делали свое дело даже быстрее, чем биохимия.

Сайнжа стащил с него штаны до колен и сам начал сдвигаться ниже, пока Йонге не почувствовал знакомое прикосновение к члену. Сайнжа сглотнул, забирая его целиком – и тут Йонге прошибло до глубины души. Стояк возник так резко, что даже в ушах тонко зазвенело.

Сайнжа разжал челюсти, просунул ладонь под задницу партнера и дернул вверх. Йонге схватился за простыни, а яут уже пропихивал под него ворох ткани и, судя по ощущениям, пару подушек. В такой позе колени сгибались сами собой, мешали только штанины, запутавшиеся на щиколотках. Йонге брыкнулся, беззвучно ругнулся, но Сайнжа быстро стащил с него лишнюю одежду.

Он склонился над Йонге, упираясь одной рукой рядом с его головой, а второй – она точно была светлее – осторожно провел по лицу. Пальцы подергивались, и Йонге на всякий случай зажмурился. Затем предупредительно уперся в грудь яута – при полуторной гравитации он не выдержал бы веса, вздумай Сайнжа опуститься на него целиком. Сайнжа вместо этого опустился на локоть, поерзал и оперся уже на оба локтя. По животу Йонге влажно шлепнуло и быстро заелозило.

В который раз машинально поразившись гибкости и подвижности яутского члена, Йонге пошевелил ногами, развел колени, подтянул ноги ближе к груди и с первого же раза сумел поставить пятки прямиком на выступающие кости таза. Для яута у Сайнжи было вполне атлетическое телосложение, но по человеческим меркам все было широким – плечи, грудная клетка, бедра. И все еще костлявым. Переставляя ступни поудобнее, Йонге машинально прикинул, чем кормить такую тушу.

Член заизвивался еще сильнее, ткнулся в пупок, вызвав у Йонге сдавленный смешок, а потом соскользнул в нужном направлении. Оба члена соприкоснулись на мгновение, и Йонге приподнял плечо, легко вздрагивая от приятного мимолетного ощущения. Почти вибрирующая головка уперлась в анус, явственно брызнула пара капель, и привычное уже легкое онемение позволило Йонге полностью расслабиться.

Мысль, что раньше яут делал «анестезию» языком быстро испарилась. Член заскользил внутрь, по пути слегка твердея и утолщаясь.

– Ну ты и быстрый, – пробормотал Йонге.

Сравнивать было не с кем, но в голове успела осесть твердая уверенность, что поначалу яут обязательно будет затейливо крутить хреном, однако на члене уже вовсю отчетливо набухали те самые удивительные гребешки и поперечные ребра, которые доставляли столько удовольствия при движении туда-сюда.

Сайнжа беззвучно открыл пасть, капая на Йонге слюной и обдавая запахом растворителя.

Йонге снова зажмурился, радуясь, что от лишней жижи на лице его спасает респиратор. Потом вцепился в дредлоки и подтянулся. Шея, грудь, щеки – повсюду разливалось покалывающее тепло, а в животе от удовольствия словно каменело.

Член яута почти полностью затвердел, сохраняя гибкость ровно настолько, чтобы не причинять вреда. Упругий широкий конец равномерно и безжалостно толкался в простату, прежде чем проскользнуть еще глубже. Следом проскальзывал первый изгиб и даже, казалось, какой-то второй. Снова и снова по одному тому же месту. Йонге стискивал зубы, чтобы не стонать и не будить Рудольфа. Мутно толкалось удивление, как напарник до сих пор не проснулся, но удовольствие от торопливого секса мешало задаваться серьезными вопросами.

Сайнжа задвигался быстрее, наклоняясь и прижимая член партнера к животу. Чертову синхронизацию будто закоротило, Йонге беззвучно застонал и всего через несколько секунд со всхлипом кончил, почти выдирая дредлоки партнера. Правая нога безвольно соскользнула на прохладные простыни. Йонге повернул голову, судорожно вдыхая через респиратор воздух, пропитанный чужим запахом.

Клыки скользнули по лбу и скуле, Сайнжа захрипел, но двигаться не перестал. И снова неестественно быстрое восстановление пронзило Йонге с ног до головы.

Он не успел отойти от короткого оргазма, как ему на пятки уже наступал следующий. Рано или поздно это должно было плохо кончиться. Но пока кончалось хорошо, горячо и помногу…