Double spirit. Часть 3 (СИ)

— Так и знал, — пробормотал Женек, взяв её, словно гусака за горло, и понюхав содержимое. — Это мы реквизируем.

И снова заткнул пробкой, не собираясь возвращать сосуд на место. Потом подошел к мирно сопящему парню и поправил чуть сползшее с него одеяло.

— Эй! — шепотом окликнул его Лео. — Не смотри на него! Он не любит.

Женек с улыбкой вскинул глаза на Лео и шутливо поиграл бровями. Это было заметно даже в полумраке.

— Что, боишься, что душу украду?

Лео покраснел, радуясь про себя, что может быть это не слишком заметно в темноте. Дурацкое поверье оказывается знал и Женек, и это его неприятно кольнуло.

— Не бойся, я уже не смотрю, — протянул эльф, с непонятным выражением изучая уже самого Лина. Как будто вознамерился теперь его душу украсть.

— Ты чего? — недовольно фыркнул Лео.

— Да нет, ничего, — пожал плечами тот. Хотел еще что-то добавить, однако его внимание отвлекла россыпь коробок на столе. Алан особенно не заморачивался аккуратностью, и коробки валялись горкой, некоторые запечатанные, но по большей части открытые и наполовину опустошенные.

— Оп! Знакомые коробочки! — то ли обрадовался, то ли заинтересовался Женька. Взял одну из упаковок и покрутил её в руках.

— Тише, разбудишь! — снова зашипел Лео, не в силах совладать с собой. Собственник в нем поднял голову и вовсю заблажил, пусть неслышно, но довольно решительно. — Хватит тут хозяйничать, забирай пойло и пошли, я тебя уложу.

И, не доверяя Женьке, буквально выпихнул его с бутылкой и коробочкой в руках в двери санузла. Эльф весело фыркнул, проходя через промежуточную комнату с джакузи и душем, и окончательно рассмеялся, когда они очутились в комнате Лео.

— Ты чего ржешь, придурок? — недовольно прервал его Лин. Он не собирался разделять веселье, потому что подозревал, что смеются над ним. И оказался прав.

— Не обижайся, Лень, но ты такой забавный и трогательный, когда ревнуешь!

— Еще чего! — почти рыкнул Лео, разозлившись. Он даже забыл на секунду, что вообще-то эльф подорвался среди ночи, потратился на такси и примчался, чтобы спасти двух долбоебов, хотя вовсе не обязан был этого делать. И не заслуживал, чтобы на него срывались. — Я, во-первых, не ревную, а во-вторых, и не думаю обижаться! — добавил он, хотя прекрасно понимал, что его тон и надутый вид сдает его с потрохами.

— Не думаешь, но обижаешься. — назидательно произнес Женька. — Не сердись, Лень! Они ж оба для меня как младшие братья, правда! Я их давно люблю. И Ала. И Робку… любил…

Эльф после этих слов заметно помрачнел и отвернулся.

Сейчас уже не было нужды говорить шепотом, да и свет Лео включил, как только они переступили порог его спальни. Спальни, ха. В которой никто ни одного раза так и не спал, если что. Спальня. С ни разу не смятой постелью, как он её постелил в первый день, так она и скучала все это время.

— Знаешь, — нарушил повисшую было паузу Женек, — я безумно рад, что ты здесь. Ал, он же просто бы погиб, если б остался один. Он перестал брать трубку, когда я звонил. Я узнавал о нем только из хроник. Я вообще думал, что больше его никогда не увижу. И блин, сделать ничего нельзя, и сознавать, что человек медленно гаснет… это невыносимо.

А тут он вдруг объявился, отыскал мой номер, позвонил. Я чуть не сдох. В первый раз от радости, когда услышал его голос, а во второй от удивления, когда он поинтересовался, на каком ты факультете учишься, и как тебя найти. Причем телефон его не устраивал, непременно хотел тебя увидеть, живьем.

«Ага», — так я себе тогда сказал. И вот сегодня, веришь, я конечно был шокирован, когда увидел вас вместе, но знаешь, в глубине души уже что-то такое подозревал. Я же помню, как они хороводили тебя в интернате. Так что… сюрприз, конечно, получился, но не смертельный.

Эльф рассуждал уже довольно сбивчиво, и монолог быстро терял темп, видимо Женьку клонило в сон, также как и Лео. Сказались, конечно же, те пятьдесят грамм коньяка, которые они накатили еще сидя на кухне, да и чудовищное напряжение сегодняшнего вечера и ночи давали о себе знать. Он зевнул, прикрывая рот ладонью, в которой по-прежнему держал полупустую коробочку с таблетками.

— Да, я что тебе сказать-то хотел! — вспомнил он, уставившись после продолжительного позевывания на яркую картонную упаковку. — Вспомнил, где я эти колеса видел. Такие же у меня Ветка глотала, сразу как родила. У нее это… Послеродовая депрессия была, вот. Сам понимаешь, семимесячная девка, молока нет, мы с ней все ночи скакали как бешеные, дочка почти не спала, да и мы тоже по очереди спали, пока теща не приехала.

Так вот, теща Ветке сразу по ушам надавала и в унитаз все таблетки спустила. Сказала, что побочных действий много. Ветка тогда с ней поцапалась, помню, ей же доктор прописал, да и дорогие они, суки! Но теща у меня кремень, ее ни одной пушкой не прошибешь. И это редкий случай, когда я ей благодарен, потому что Ветка хоть и спокойная была на таблетках, но какая-то неживая. Что воля — что неволя… похер, короче.

Ну, а потом уж с тещей нам полегче стало, она здорово помогла.

Я к чему все это говорю? Ты бы повнимательней с ним, с Алькой. И смотри, у него там на столе, я заметил, три или четыре открытые упаковки, видно ему всё равно откуда их выколупывать, но ты оставь ему одну, и чтобы там несколько штук было, понял? А остальные припрячь. Нехорошо это.

Эльф не договорил, но у Лео тут же душа ушла в пятки, потому что он и так, без объяснений понял, что именно имел в виду Женька. И правда, в прорве этих Алановых таблеток сам черт ногу сломит, да и так ли они безобидны? Это еще не факт, пусть их и самый лучший психиатр города прописал!

Лин наскоро пожелал спокойной ночи и, стараясь ступать неслышно, пробрался в комнату, где в темноте сопел, уткнувшись носом в подушку, Свиридов. Только стриженая черная макушка виднелась из-под одеяла.

Осторожно перебрав коробки на столе, он, как и сказал Женька, оставил одну, положив туда пару облаток, а остальные, распотрошив и вытащив из упаковок где по две, где по три облатки, аккуратно разложил по порядку. Итого оказалось две полностью укомплектованные коробочки и две пустые, которые он тут же выкинул. Затем одну неполную оставил на столе, а две полные упаковки положил себе в сумку, пусть живут там, целее будут. Кончатся у Алана колеса — он сам их ему выдаст. А так, бесконтрольно валяться на столе сильнодействующие препараты не должны. Верно ведь? Верно.

Потом он разделся и рыбкой скользнул под одеяло, прижимаясь к гладкой теплой коже. Физически чувствуя, как мелкие волоски на руках и ногах встают дыбом от сладкой волны.

Алан, почувствовав его рядом, вздрогнул и проснулся. Черт.

— А, Лень, ты чего так долго? Я соскучился… — притянул его к себе, зарылся носом в волосы и снова вырубился на полуслове.

Лео чуть не взвыл от досады. Альберт во сне прижимал его к себе так крепко, что ни пошевелиться, ни вдохнуть толком не было никакой возможности. И лежать так было совершенно невыносимо, потому что знакомый запах заползал в ноздри при каждом вдохе и проникал в мозг, словно дурь от бокала шампанского. Естественно, что и стояк тоже не заставил себя долго ждать. Вот это пытка, блин, просто танталовы муки какие-то! Ни заснуть ни подрочить толком, да что ж за подстава-то!

Он буквально извелся, пытаясь отстраниться и высвободиться из кольца обнимающих его рук, и одновременно стараясь не разбудить парня, хрупкий сон которого имел для него особенную ценность. Разумеется, Лео после нескольких минут мучений потерпел неудачу.

— Ты чего вошкаешься? Спи давай! — недовольно буркнул Алан, снова вздрогнув, проснувшись и слегка ослабив хватку.

— Хочу тебя, — честно признался Лео, щекоча губами аккуратное, теплое со сна ухо.

— Ммм… так бы и сказал, — сквозь сон пробормотал Свиридов и перевернулся на другой бок, спиной. — Только предупреждаю. Я спать буду.

Лео прыснул, однако стояк никуда не девался, и безжалостно диктовал свои условия.