История Винсента Робертса (СИ)

За день до начала беспорядков недалеко в пригороде Лондона произошел пожар. Среди опрошенных свидетелей были представители Королевского Ордена. И тогда Миллер понял — это именно то, что они искали. Судя по делу, все могло бы сойти за нападение вампиров и поджог, и дело бы закрыли в скором времени и передали бы охотникам, так как поимкой вампиров полиция занималась в редких случаях. Миллеру пришлось связаться с тем полицейским, что вел дело, чтобы уточнить детали. Найти его оказалось непросто, но все же возможно. Полицейский объяснил, что действительно видел представителей Ордена возле заброшенного старого собора. Свое присутствие там они объяснили тем, что это сооружение имеет очень большую историческую и культурную ценность, и в ближайшее время собор будут реставрировать. Майклу это все показалось очень подозрительным, почему кто-то из Ордена занимается каким-то заброшенным собором в пригороде, вместо того чтобы готовиться к грандиозному мероприятию в самом городе. Разузнав точные координаты того места, Миллер позвонил Рэю.

Адамс сразу согласился с умозаключением Майкла. Это все действительно было очень подозрительно. Они решили, что ехать сейчас туда бесполезно, так как собор тот находился чуть-ли в открытом поле, судя по карте, и подобраться незамеченными было бы невозможно. Потому они решили ворваться, когда станет темнеть, и все будут заняты приготовлениями к ритуалу.

Миллер в свои двадцать два года считался еще молодым охотником. Внешне ему можно было дать чуть меньше лет, чем ему было на самом деле — он был невысоким и худым, его светлые волосы завивались, а большие голубые глаза были совсем как у ребенка. Майкл не часто применял грубую силу против вампиров, для этого ему ее просто не хватало. Среди охотников ценились те, кто был силен и напорист, как Рэй. Но зато Майкл был достаточно умен и проворен, чтобы не попадаться вампирам в руки. Он использовал более изящный стиль боя, просто заманивал врагов в ловушку, и потому никогда не ходил один.

— А где Курт? — внезапно спросил Майкл, глядя на густой лес вдоль дороги.

— Понятия не имею. Когда я его видел в последний раз, он выпил пару литров пива, а потом куда-то исчез, — недовольно проворчал Адамс.

— Как всегда. Бестолочь. И зачем его вообще просили помогать?

Майкл тяжело вздохнул и закурил следующую сигарету. Они, должно быть, уже где-то рядом, от города до места примерно полтора часа езды, а учитывая, как гнал Рэй, они должны доехать еще быстрее.

Кучу времени я провел в беспамятстве и в бреду. Когда шок начал проходить, ужасные воспоминания из глубин памяти врывались в сознание страшными изуродованными до неузнаваемости образами. Я слышал собственные крики и стоны, видел ненавистное мне лицо и холодные голубые глаза перед собой. Моментами мне казалось, что я умираю, сердце останавливается от ощущения собственной ничтожности. То, что Валентайн делал со мной все эти годы, как он пил мою кровь, почти убивая меня, я никак не мог осознать. Он давал надежду на спасение, заставлял меня видеть и чувствовать то, что хотел он, а я даже не мог ничего сделать, сколько ни пытался. Мне было очень трудно теперь понять себя, осознать, принять случившееся.

От отвращения к самому себе я рвал ногтями кожу до самого мяса, разрывал свои вены, весь пол в камере был в крови, из горла вырывался только звериный рык. Я не хочу так жить, не хочу больше. Поскорее бы все это закончилось. Навсегда.

Я слышал чьи-то голоса, звуки как сквозь стену, вроде и слова разобраться можно, но кто говорит? О чем?

— Вот зараза, — чье-то приглушенное шипение, боль обжигает спину, но мне все равно, не могу двигаться, снова.

— Опять изуродовал себя, это уже шестой транквилизатор за день, долго он так не протянет.

— Гайдрих уверял, что он ничего сам не делал, этого сученка его Хозяин довел, а тот только случайно задел что-то скрытое в его голове и все… Крыша того…

— Напоминает какой-то гангстерский приемчик с цианистым калием. Ну, знаешь, когда хватают шпиона, он зуб отламывает, глотает яд и все, пена изо рта…

— Ха… Думаешь это одно и то же? Типа защиты от взлома?

— Главное, что сердце еще бьется, не дайте ему себя порвать снова. Недолго уже осталось.

— Ладненько.

Тело не подчинялось, я мог только выть от отчаяния и ничего больше, ничего, даже видеть окружающее мешала кровавая пелена перед глазами и все новые и новые жуткие образы. Сознание медленно ускользало.

Когда я снова очнулся, то рядом кто-то был, я ощущал, как чья-то рука касалась моей головы, перебирала волосы. Всхлип и горячая слеза попала на кожу. Я приоткрыл глаза, и на мгновение мне показалось, что я вижу перед собой маму. Потом образ расплылся и я увидел Эмму. Она плакала.

— Почему? — прошептал я, пытаясь понять, брежу ли я, или все это наяву.

— Я так пыталась тебя возненавидеть, так хотела бы, но не могу…

Эмма схватила мою руку и прижала к себе, я ощущал ее пульс, и как она дрожала.

— Я хочу умереть, отпусти меня, — прошептал я из последних сил.

Тетушка заплакала еще сильнее, и погладила меня по щеке. Я едва видел ее лицо в темноте, искаженное от боли. Даже сейчас, как бы сильно я ни хотел ненавидеть ее, почему-то уже почти ничего не чувствовал, словно она для меня никто.

Через какое-то время она ушла, оставив меня одного в полной тишине и одиночестве, но это продлилось недолго.

— Время пришло, — услышал я грубый низкий голос, затем щелчок замка и скрип открывающейся решетки.

Я смутно ощущал, что меня снова связали цепями и куда-то потащили. Потом я услышал голоса, много голосов вокруг себя. Читали что-то вроде молитвы. Не мог разобрать ни одного слова, они все превратились в сплошной монотонный гул. В полумраке я мог разглядеть только расплывчатые силуэты вокруг и огромное количество горящих свечей. Меня уложили на какое-то подобие алтаря прямо перед огромной каменной плитой, испещренной незнакомыми мне письменами. Руки и ноги освободили от цепей, сняли ошейник. Это был бы подходящий момент для побега, но я не мог ничего сделать, даже пальцами пошевелить, да и не хотелось уже. В нос ударил резкий неприятный запах, жгли какие-то травы. Высокий человек стал прямо надо мной с книгой в руках и стал что-то громко зачитывать, все остальные дружно повторяли за ним. Кажется, на латыни…

Все, это уже точно конец. Почему-то от этой мысли мне захотелось улыбнуться, но я не смог. Меня стало мутить и, казалось, сейчас стошнит. Запахи дурманили голову, все вокруг покрылось туманной дымкой. Я взглянул на мужчину с книгой и заметил, что позади него стояла какая-то темная фигура, она потянулась ко мне, невесомо коснулась моего лица.

— Будь со мной… — прошептало это нечто, приближаясь к моему лицу. Я мельком взглянул на проповедника, он будто ничего не видел. Похоже, у меня уже галлюцинации.

— Откройся мне… — снова этот шепот, непонятная тень пригнулась совсем близко, я ощутил, как по телу стало разливаться тепло.

В воздухе надо мной сверкнуло лезвие, а потом я почувствовал, что мне проткнули грудную клетку, попав прямо в сердце. Дышать становилось все труднее, в голове окончательно помутилось. Все кончено.

Сквозь тьму и гул в голове я едва смог расслышать чей-то знакомый голос, кто-то звал меня. Кто же это? Похоже на Акиру. Но уже слишком поздно. Это всего лишь мое воображение…

Акира со всей силы пнул ногой деревянную дверь старого собора, та со страшным скрипом и грохотом отворилась, на пол упали тяжелая толстая цепь и замок. То, что он увидел в этот момент, заставило его зарычать от злости: Винсент лежал с серебряным клинком в груди на каком-то алтаре и уже не дышал. Юкимура схватился за меч и с диким криком рванул прямо в толпу людей в красных плащах. В этот момент ему было уже все равно, пострадает ли кто-нибудь или нет, и что будет после. Только Винс, только бы он не был мертв на самом деле.

— Винсент! — не выдержал Акира, но тот не пошевелился.