Между двумя ударами сердца (СИ)

- Вы следите за ним? – наконец развеял нарастающее напряжение Орочимару.

- Он исчез с экранов, но, будьте уверены, мы его найдём. И найдём раньше вас. Можете распрощаться с мечтой о своих особых привилегиях. Чего вы добивались, Орочимару-сан? Тайно угрожать и править за спиной Хокаге?

- Я учёный, Данзо-сан. Власть меня волнует только как обеспечение неприкосновенности моим разработкам.

- Отлично. Давайте послушаем, какими разработками вы занимались.

- Вы уже поняли, Данзо-сан. Я хотел обуздать девятихвостого и этим самым обеспечить Конохе безопасность.

- Какими способами? Понадеялись воссоздать копию печати?

- Чтобы запечатать биджу, необходимо увидеть всё его могущество и побороть его. Мне не интересна Коноха в руинах. Тогда пришлось бы слишком много времени и ресурсов отдавать на её восстановление.

- Тогда как вам до сих пор удавалось сдерживать его?

- Печать, Данзо-сан. Вы же сами говорили.

Данзо хотел наброситься с очередным обвинением, но остановился. Давно догадывался, а сейчас уверился. Орочимару проявил крайнее безрассудство, экспериментируя с телами мёртвых. Не ради изучения генома клана Узумаки он похитил джинчурррики из морга, а ради восстановления его печати. А чтобы печать оставалась рабочей, необходима чакра её носителя.

Как?..

- Как вам удалось вернуть его? – уже в разы спокойнее поинтересовался Данзо.

- Вы ж всегда знали, что он жив, не правда ли?

- И что мне делать теперь? Идти в совет с разоблачительной речью? Вы же не хотите этого, Орочимару-сан.

- Мы на одной стороне, если вы молчали до сих пор, - удовлетворение Орочимару, ни с чем не сравнимое. – Нельзя продублировать чакру. Можно только её восстановить.

- Что за техника? Та, которой вы наловчились поднимать мёртвых?

- Мёртвых, которые пролежали в земле десятилетия? Это не гарантия на всю жизнь. Техника развеется со временем или со смертью её создателя, - проявил нотку нетерпения Орочимару. –Помимо запретных техник существуют ещё и вполне легальные, относящиеся к категории медицины. Как можно не использовать шанс, если он сам идёт в руки?

- То есть? – Данзо замер, крепко сжимая трубку. – Вы хотите сказать, что Узумаки Наруто не был мёртв в момент транспортировки в морг?

- Душу вернуть легко в отличие от тела. Если бы оно подверглось разложению, не осталось бы и шанса его реанимировать.

- Так всё-таки Узумаки Наруто, - выдохнул Данзо. – Вы поставили на Узумаки Наруто.

Недоверие от отчаянного поступка, от сумасбродного решения учёного, лучше других осознающего невозможность воскресить раздавленное всмятку тело.

- Ставки всегда слишком высоки. Узумаки Кушина была права – только её клан способен удержать девятихвостого в узде. Разве её мы смогли бы контролировать?

- И вы решили подчинить её сына. Почему же он сейчас не у вас?

- Обсудим при личной встрече?

Орочимару не проявил ни одного признака неудовольствия. Он словно сам был воскрешён: апатичный и безучастный. Всё только на словах. Но насколько Данзо помнил, этот человек всегда хорошо скрывал свои чувства. А потом вытворял невообразимое. То, чего не смог бы сделать действительно апатичный человек.

Орочимару оставался полон сюрпризов даже тогда, когда всё летело из-под его контроля. И сейчас он не оступится, схватит удачу прежде, чем её заметят другие. Если бы он в своё время стал Хокаге, сейчас положение Данзо не было бы столь крепким. Значит, стоило держать этого человека на своей стороне.

- Я готов поделиться влиянием, если вы сделаете то же самое, - пошёл на сделку Данзо.

- Очень хорошо, Данзо-сан. Встретимся.

Шорох в трубке сменился короткими гудками. Ни времени, ни места, ни предварительного плана – ничего.

Данзо отшвырнул наплыв напрасных догадок и переключился на проблемы более приземлённого характера. Последнее слово ещё не сказано. У кого сила, у того и власть. АНБУ – величайшая сила Конохи.

Пробуждение было мучительным. Наруто вылетел из горячечного сна так резко, что дёрнулся, задевая ногами кучу сухих ветвей от сваленного дерева. Снизу до верху пронзило резкой болью – ноги затекли. Наруто снова согнулся пополам, сквозь плотно сжатые зубы застонал. Всё горело: кожа, мышцы, кости. Всё сожжено изнутри огнём его демона.

Он осторожно поднял руку к глазам. Думал, при падении в муравейник угодил, и руку жгло от кучи озлобленных муравьёв. Вместо насекомых он увидел кровь. Кожа была сорвана… нет, сожжена. И на запястье, и до локтя, и на груди, на животе… Разве может человек выжить без клочка целой кожи?

Невзирая больше на боль, он нажал саднящей ладонью на другую руку и с силой провёл, стирая слой грязи. Корка из засохшей крови вперемешку с пылью и песком легко срывалась из-за прослойки сукровицы. Кожа была на месте. Не вся, но на месте. Наверно, Наруто сорвал её, когда продирался сквозь слой грунта на поверхность. Когда безжалостный биджу приостановил защиту, чтобы уменьшить сопротивление джинчуррики. Расчётливый мерзкий монстр.

Наруто испытывал холод. Точно такой же холод, как перед побегом. Озноб не позволял мыслить логически. Всё, что хотелось – это добраться до кровати и уснуть там. Никакого душа, никаких мазей или заботы. Просто в одиночестве доползти до дома, где всё и закончится.

- Зато я не умер, - он рассчитывал, что собственный голос заставит его приободриться.

Не осталось желания с вызовом вскинуть голову и напролом идти вперёд. Не сейчас. Не сегодня. Сейчас слишком холодно.

Наруто подтянул колени к себе, скрючился, ткнулся в них носом. Снова испытывал боль, теперь уже и от неудобной позы, но не хотел ничего менять. Он даже не знал, с чего начинать действовать. Знал, что надо пересилить себя, встать и идти. Он бы смог. Он шиноби и неоднократно делал это. Заставить себя – лишь половина проблемы. Он понятия не имел, куда идти и кого просить о помощи. И стоило ли вообще просить. Для других он давно умер…

Он помнил момент, когда вскинул руки для печати. Не успел на жалкую долю секунды. Уже на последней печати ощутил удар. Всё ещё мог бы скрыться и наблюдать за аварией, с дрожащими коленями, со срывающимся дыханием. Мог не верить или возмущаться. Он мог. Но подвела та стабильность, в которой он жил до того дня. Его рука дёрнулась от удара. А потом её просто прижало. Доля секунды, не позволившая спастись.

Он снова и снова переживал события того вечера. И как Итачи воронами разлетелся, помнил. И Саске, когда Наруто за руль прыгал. Его глаза, полные потрясения и непроглядной тьмы. Не считал Наруто врагом, но повёл себя как враг. Или как идиот, потому что враг не упустил бы шанса догнать противника, когда его бдительность была ослаблена, и добил бы. Саске остался на месте. Он даже в сторону отступил. Просто смотрел и ничего не делал. Если бы закричал в тот момент или остановить попытался, Наруто и на него бы накинулся. И они бы вместе окончательно разворотили бы весь двор. И дому бы досталось.

Наруто помнил ощущения. Он вздрагивал всякий раз, как возвращался к удару с двух сторон. Когда видел, как два гигантских бампера зажимают его лёгкий кар в тисках, но не останавливаются, а движутся и движутся. Наверно, тогда он кричал. Да и как можно не кричать от ужаса и боли, если знаешь, что уже всё. Вырываешь руки из смятого металла и не получается, потому что они тоже обездвижены. Даже если бы получилось, они уже были сломаны на тот момент. Наруто смотрел своей смерти в лицо и злился. От безысходности и несправедливости. Он ещё столько не сделал, столько не испытал. Он с родителями в натянутых отношениях был, когда началась вся эта катавасия с явлением биджу. Он с Итачи поссорился. Он с Саске подрался не на жизнь, а насмерть. Он дом Учиха разворотил. Фугаку и Микото, наверняка, не поблагодарят за старания.

- Ну и где же ты сейчас, рыжая скотина? – в бессильи прорычал он.

Он даже не знал, как заставить лиса поторопиться с регенерацией. Или вообще не имел на это сил. Только биджу тоже не выгодно, если Наруто схватят. Больше Орочимару не повторит своей ошибки.