Как братец Лис на Льва спорил (СИ)

— Не скажу!

— Вот блядь! — взревел царь зверей, закатывая глаза.

— Я не блядь! — пискнул я. И его глаза быстро вернулись ко мне и превратились в узкие живые щелки.

— Если ты. Еще раз. Придешь в офис в таком виде. Я тебя. Накажу! — менторски выговаривая каждое слово и точки, предъявил мне Ардов. — Всё понятно?

— Выпорете? — типа шучу я.

Босс удивленно выгнул бровь и пристально посмотрел на меня.

— Иди работай! — рявкнул он, и меня сдуло под шорох проектных бумажек, схваченных со стола.

Фу-у-у! Прислонился спиной к стене лифта. Сердце делает какие-то кульбиты. Пронесло? Сегодня точно! Жив, цел и весел! Дал время до двадцатого? Значит, завтра и послезавтра не должен вызвать и не заметит меня, такого нарядного! Наверное!

***

Победно, с торжествующей улыбкой в конце дня захожу к Нику. Друг собирается уходить.

— Жив? — хитро прищурившись, спрашивает он. — А тебя хоть видели?

— Видели, видели! Сколько там вискаря-то осталось?

— Пять бутылок!

— Буду пить один, учти!

Несмотря на середину недели, я потащил Ника в бар, так как уработался за день вусмерть. Тельце требовало расслабления. Но весь вечер в голове тукала мысль: «А завтра? А как же завтра?»

Но назавтра Льва Ильича не видел: наверное, у директоров бывают какие-то важные встречи, не все же со мной ему беседовать! В своем приметном наряде я старался по офису не расхаживать с этажа на этаж, в основном сидел у программистов, у Рустика: воплощались мои идеи для обложки. Наши айтишники откровенно припухли от столь наглого прикида, а Рустик пообещал спрятать, «если что»…

К концу рабочего дня уже практически забыл о вчерашних угрозах: мне уже виделся приз и очередное победное очко. Тем более работа перла, всё получалось быстро и даже интереснее, чем я задумывал, Рустик с цветом на ты, его поправки оказались ценными. Короче, день удался! Правда, уже когда мы уходили домой, то с крыльца я увидел приближающуюся зазнавшуюся от цены бэху Х6 цвета марракеш. Это главный фаворит “Фаворита” прибыли-с. Я позорно вчесал через дорогу в магазин, откровенно прячась от Ардова. Ник, по-моему, не понял моего маневра и долго не мог взять в толк, на кой хрен мне так срочно понадобилось овсяное печенье. А вот от лощеного работодателя точно не укрылось мое позорное бегство. Из окна магазина я видел, как он выжидательно смотрел в сторону моего укрытия и взгляд его не сулил ничего хорошего!

Хоть бы и в пятницу Ардов где-нибудь приятно проводил время и не мешал мне работать в той одежде, которая даст мне возможность напиться в субботу. Но не везет! Уже утром вижу на парковке коричневую высокую бэху, перевожу взгляд на окна преподобного Льва Ильича, что на четвертом этаже, и зрю его силуэт в окне. Даже силуэт грозен! Блин! Надо ожидать расправы…

Всю первую половину дня меня не трогали, и я ответственно знакомился с творчеством Пауля Клее, создавая макеты для закладок. Мы уже созвонились с Ником, договорившись на обеде встретиться в столовке. Однако без пяти обед сообщение по внутреннему: Леля, к директору! Наши не встрепыхнулись в этот раз, Матвей даже пиджака не предложил! Но я знал: по проекту меня не должны пока спрашивать, это костюмированное гильотинирование намечается… Блин, у меня даже галстука нет с собой!

Именно это он увидел в первую очередь.

— Хм… сегодня без глупых формальностей, без галстука? — иронично спросил Лев Ильич, как только я вошел в кабинет. — Закрой за собой дверь!

— Я закрыл вроде… — и подпираю эту самую дверь задом.

Босс вдруг дернулся, резко встал и направился ко мне. Мысль бежать подоспела, только когда уже не сбежать! Он отталкивает меня от двери и щелкает замком. Тут же слышу, как Нина Алексеевна в переговорник говорит:

— Лев Ильич, я ушла… После обеда сразу в инспекцию труда ухожу…

— Э-э-э… — блею я. — У меня тоже же перерыв!

— И у меня! — парирует он. — Я такими делами в рабочее время не занимаюсь!

— Какими такими?

— Я что тебе обещал?

— Премию?

Ардов зачем-то стал расстегивать ремень на брюках! Я попятился вглубь кабинета.

— Возможно, лисенок думает, что я шутил?

— Я вообще не думаю!

— А должен был! — Он легко вытаскивает ремень из петлиц пояса и бьет по воздуху.

— Лев Ильич… это зачем вам ремень? — заикаясь, пискнул я.

— Пороть тебя буду! Ты ж сам предложил!

— Я… я… я буду орать! — отступаю я дальше.

— Ори! — наступает он на меня.

— Вы обалдели, что ли? Не имеете права! Я буду жаловаться!

— Кому?

— В суд!

— Такой статьи, как «порка», не существует!

— Зато есть статья «оскорбление»!

— А кто тут тебя оскорбляет? Я тебя наказываю! Причем за дело!

— А-а-а-а! — ору я, так как упираюсь в стенку спиной.

— Поворачивайся задом! — командует извращенец.

Я отрицательно мотаю головой. И тогда Ардов хватает за ворот футболки, рвет на себя, разворачивает и крепко прижимает левой рукой за шею к стене! Я ударяюсь лбом, припадаю щекой к холодной панели, машу беспомощно руками, продолжаю орать. Этот псих правой рукой задирает мне футболку и натягивает на голову. Отлично, теперь я ничего не вижу, руки поднимаются вместе с одеждой, а спина голая! Но и это не всё! Он хватает мои штаны за трикотажную резинку и стягивает их вниз вместе с трусами с возгласом:

— Очень удобно!

— Ебанутый извращенец! — ору я, так как мои жалкие виляния не имеют никакого оборонительного эффекта. — Псих! Самодур! Мудак! Да я!.. Да я!..

Хлоп! Как обожгло лентой по пояснице, и я мгновенно заглох. Хлоп! Чуть выше, горячо — и сразу холодно! Кровь приливает к месту удара и сразу сбегает обратно. Хлоп! По ягодицам! Ах, как больно, щиплет полосой, обжигает на миг! Пытаюсь снять футболку с глаз, пытаюсь руками защитить задницу:

— Руки убрал! — рычит мне в ухо зверь. — А то будет больно!

Хлоп! Опять по ягодицам и уже даже не больно, а до меня доходит сама картинка: с иголочки одетый мужик шпилит голозадого парня, на коже наверняка красные полосы, мышцы наверняка сжимаются призывно, позвоночник выгибается волнительно! Хлоп! Уфф… Не ерзать! Только не ерзать! Там что-то в паху образуется, жизнь какая-то зарождается! Ёпт! Расслабься, Лис… Хлоп! И совсем не больно, странно, горячо и сты-ы-ыдно! Хлоп! Хоть бы по спине бил! Через задницу какие-то импульсы к члену идут! Я не болен? Откуда возбуждение?

— Пожалуйста, пожалуйста… я всё понял, я не буду больше… — зашептал я.

— Сколько раз ты получил? — строго спрашивает царь зверей.

— Не-е-е… знаю… сссемь…

— Молодец, считал! — тяжело дыша, говорит Ардов, и слышу, что выкидывает ремень в сторону, но мою шею не отпускает. Просто держит, прижимая к стене. Я не вижу, что он там делает. Любуется моим красным совестливым задом? Я дергаюсь!

— Тс-с-с… Подожди, — сипит львиное отродье. Сипит и дышит, навалился на мою шею. С минуту, наверное, простояли в этакой красноречивой позе. Благодаря этой паузе у меня хоть нервность в паху спала.

Отпускает. Я лихорадочно натягиваю штаны, оправляюсь.

— Вы… вы… извращенец!

— Мне показалось, что ты напрашивался на это! Всё! Шуруй! Еще успеешь пообедать! Сессию повторим, если явишься в этом же виде!

— Я увольняюсь!

— Не забудь проект сдать! И как бы не было хуже! Увольняется он!

— Я всем расскажу, вас опозорю!

— Кого опозоришь? Беги давай, обедай! А то совсем худой…

— … — и это всё, что я смог сказать!

Подлетаю к выходу, дергаю дверь. Черт! Заела, что ли? Ардов спокойно подходит сзади, просовывает руки через бока (!), открывает защелку и вдруг обхватывает за живот, прижимает к себе и шепчет в ухо:

— А тебе ведь понравилось, лисенок? Признайся!

Хлопнул по заднице и подтолкнул вон. Капец! Я, пылающий гневом, бегу в кадровый писать заявление! Ни за что здесь не останусь! Но кадровый пуст, не хватает вывески: «Все ушли жрать!» Сижу в коридоре, чувствую, как отступает негодование и сердце стучит все тише… Вместо чувств обостряются мысли. И главная из них: «А ведь тебе понравилось, лисенок?»