Драко Малфлой и тайная комната (СИ)

— Ты боишься крыс, Драко? Это плохо. Нельзя бояться такой ерунды. Я отучу тебя.

В тот же день он запер Драко в тесном чулане в подземелье. Там было полно крыс — вполне возможно, что отец пригнал их туда каким-нибудь заклинанием. Драко кричал и колошматил в дверь, пока не сорвал голос и не разбил кулаки в кровь. Он не мог вспомнить, когда он еще так кричал. Потом он потерял сознание.

Отец не отучил его бояться крыс, зато он нашел самое страшное наказание для Драко. И применил его второй раз — меньше года назад, когда Драко приехал домой на пасхальные каникулы, и отец сказал, что он плохой сын и плохой слуга для Господина, потому что не добил Поттера.

Не помогли ни оправдания, ни истерики, ни слезы матери. Он просидел в чулане с крысами всю ночь; сначала он, как и в одиннадцать лет, кричал и умолял его выпустить, потом застыл, забившись в угол, и пытался не сойти с ума, слушая, как они стучат по полу острыми коготками, и как шуршат их отвратительные хвосты. Он вспомнил, что он пытался отвлечься тогда, думая о чем-то другом, и, конечно же, начал думать о Поттере.

Поттер был во всем виноват. Сначала шел Поттер, а потом наказание пятой степени. Как и тогда, в одиннадцать, когда он вернулся из Лондона — тогда он встретил в магазине мадам Малкин Поттера, увидел его впервые в жизни, этого худенького, бледного, растрепанного и растерянного мальчишку, который чем-то сразу зацепил Драко, хотя он еще не знал, с кем разговаривает.

Он думал о Поттере всегда, но он никогда не думал о нем так, как сейчас. Может быть, втайне чувствовал, но не думал, нет. С сожалением. О возможной близости. О возможной дружбе.

Если только его отец узнает об этом… У Драко было страшное подозрением, что отец решил преподавать в Хогвартсе, чтобы следить за ним. Если он узнает… Тогда крысы отлично развлекутся.

— Вот! — Хагрид, весьма довольный собой, поставил на землю большую деревянную коробку.

— Это что? — брезгливо осведомился Малфой. — Очередная партия соплохвостов? Учтите, я больше с этим зверьем играть не намерен. Мне вашего гиппогрифа на всю жизнь хватило.

— Ему тебя тоже, — заметил Рон.

— Я не спросил тебя, Уизли, — Малфой даже не повернулся.

— Тихо, тихо, — Хагрид отстранил Рона. — Эти не соплохвосты. Эти… они вам понравятся. Эта… Дамблдор велел с вами про драконов начать. Драконография, значит… Книжки-то у вас с собой?

Рон гордо заулыбался. В этом году в список обязательной литературы входила "Драконография: вводный курс" за авторством Ч.А. Уизли.

— Так там… дракон? — с опаской спросила Гермиона, указывая на коробку. Хагрид расплылся в улыбке.

— Сейчас увидите.

Он открыл коробку и аккуратно разгреб песок. Ученики несмело подошли — гриффиндорцы чуть ближе слизеринцев. В коробке, полузарытые в песок, лежали яйца размером чуть больше куриных.

— Огневики, — голос Хагрида дрожал от счастья. — Драконы… они ведь немножко того… непредсказуемые…

— Я бы сказал, кто здесь немножко того… — протянул тихий голос над ухом Гарри.

— Заткнись, Малфой, — автоматически откликнулся Гарри.

— Хоть бы придумал что-нибудь посмешнее и пообиднее, Поттер. Или Грейнджер попроси.

— …потому будете изучать их на огневиках. Эти совсем как драконы, только маленькие, — Хагрид показал ладонь.

— Это маленькие?! — прошелестел все тот же голос.

— Малфой, я тебе зубы выбью, и ты не сможешь шипеть, — предупредил Гарри.

— О! Вот это посмешнее!

Гарри оглянулся и увидел, что Малфой стоит почти вплотную к нему. Это почему-то беспокоило — наверное, потому, что Малфой неожиданно оказался сантиметров на пять выше Гарри.

— Отойди, Малфой, — сквозь зубы произнес Гарри.

— Стою где хочу, Поттер, — сверкнул глазами Малфой. — Что, беспокоит?

— Наверное, тебя беспокоит, если ты стоишь, где хочешь, — проговорил Гарри, выделив последние слова.

Он сам от себя не ожидал подобного, и уж тем более не ожидал подобного Малфой — он совсем не по-малфоевски захлопал глазами и даже дар речи потерял, что само по себе было очень приятно.

— Здесь шестнадцать яиц, как раз, сколько вас тут, — продолжал тем временем Хагрид. — Каждый возьмет себе по одному, и будет присматривать. Огневичка надо кормить — маленькие, они не могут добывать себе еду сами, еще его надо купать и чистить шкурку, смазывать, когда они начнут расти, чтобы шкурка не трескалась…

— Надо же, Поттер, а ты, оказывается, умеешь грубо хамить, — прошипел Малфой. — Не ожидал…

— Твои уроки, Малфой.

— Я, наверное, должен быть рад, горд и счастлив, — ядовито процедил Малфой. — Но я предпочел бы целоваться с дементорами, чем учить чему-то такого тупицу, как ты.

— Я могу устроить.

— О, ты и у дементоров любимчик!

— Выбирайте себе по одному малышу, — командовал Хагрид. — К следующему уроку они дозреют, а пока я расскажу, как мамаши ухаживают за яйцами.

Гарри вместе со всеми подошел к Хагриду, чтобы получить у него из рук горшок с горячим песком, в который надо было положить яйцо огневика. Он был рад оказаться подальше от Малфоя. Он, вообще-то, всегда был рад этому. Но сейчас… у него было странное ощущение, что причины, по которым он хотел оказаться как можно дальше от Малфоя, стали иными. Какими — Гарри даже думать не хотел.

Сдвоенный Уход за волшебными существами, потом обед, потом сдвоенные Зелья. Одна мысль назойливо крутилась в голове Драко: "Плохо. Очень плохо".

Плохо было все. Понедельник — весь с гриффиндорцами — грозил вырасти в гриффиндорский вторник — Защита, как выяснилось, в этом году тоже преподавалась слизеринцам и гриффиндорцам вместе. И это было плохо. Очень плохо.

Драко метнул на Поттера быстрый взгляд. Черноволосый очкарик о чем-то беседовал с Грейнджер. После дурацкого разговора на уроке Ухода Драко успел еще дважды прицепиться к Поттеру и компании: первый раз — сразу после хагридового урока, второй раз — пять минут назад, когда они столкнулись перед входом в класс Снейпа. Все без толку. Нет, конечно, Уизли и Грейнджер реагировали как положено: грязнокровка сжимала губы в полоску и вздергивала нос, Уизли багровел и стискивал огромные костлявые кулаки, но Поттер был какой-то не такой. Какой-то… не такой. Но не это напрягало больше всего — напрягал Драко себя сам. Он буквально выдавливал из себя гадости в адрес Поттера, у него не получалось быть злобным.

И он первым обрывал их склоки — чего раньше не было никогда, — потому что чувствовал, что еще слово — и их с Поттером перепалка превратится в… дружескую шутливую ссору.

— И что с того? — спросили слева от Драко, и юноша вздрогнул — ему показалось, что кто-то прочитал его мысли. — В чем проблема, Блэйз? Мне всегда нравились драконы.

Говорила Сольвейг Паркер.

— Да, но Хагрид… — сморщила тонкий носик красавица Блэйз. — И Уизли…

— Что? — спросил Драко.

— В Хагриде есть свой прикол, — возразила Сольвейг. — А потом, он прав. Все эти тварюшки такие забавные.

— Причем здесь Уизли? — настойчиво спросил Драко — очень он не любил, когда его игнорировали.

— А Уизли мил, — добавила девушка, а потом перевела на Драко тяжелый взгляд. — Чего тебе?

— Хагрид задержал после урока своих студентов, — вмешалась Блэйз. — Тех, кто пишет ему курсовик.

Оказалось, что Солли — одна из них.

— Нас мало, нас адски мало, — меланхолично сказала темноволосая слизеринка. — Я, кажется, запретила звать меня Солли. И ты, конечно, извини меня, Блэйз, но не прорицаниями же мне было заниматься.

— А Поттер? — спросил Драко.

— Поттера не было, — ответила Сольвейг. — Я бы его заметила.

— Прорицания — проще пареной репы, — возразила Блез подруге. — Весь курсовик можно попросту сочинить — главное, побольше ужасных бед. Нам, кстати, Трелони велела сделать гороскоп кому-нибудь из однокурсников противоположного пола. Драко, не возражаешь? Кстати, — она внимательно посмотрела на Драко, — разве Поттер не на Защиту пошел?