На острие: часть первая (СИ)

Николай подхватил ребенка, побежал за широко шагающим «спецназовцем» и торопливо заговорил, срывающимся голосом:

— Он же собой пожертвовал ради нас! Я во всем виноват — надо было сразу вас вызывать…

— А ты знал, что ребенка похитил колдун? — Федор резко повернулся к Николаю и ожег его взглядом.

— Н-нет, — от неожиданности Николай даже начал заикаться.

— Ну, так в чем тогда вина-то? В том, что ребенка хотел спасти?

— Я его попросил помочь, и он… из-за меня!.. О, Боже! Федор Алексеевич, миленький, подумайте хорошенько!

— Сейчас выйдем и подумаю хорошенько. Только ты не пугайся, я это… в странном виде думаю, — предупредил Федор.

— Да похер мне, — пробормотал Николай себе под нос, — только бы Лисец выжил…

— Лисец? Имя тебе сказал? Ты смотри — если выживет, помни: никогда и никому говорить его нельзя. Имя лешего — тайна.

— Я запомню.

Когда они вышли на поверхность, Николай огляделся и не узнал лес: ели были частью повалены, вырваны прямо с корнями, изломаны, частью — сожжены; кое-где земля почернела, а деревья, растущие из нее, скрючились, ссохлись и треснули, будто измученные злой болезнью живые существа. Пока парень в ужасе осматривался, Федор положил свою ношу и перевоплотился в дракона, Николай даже не попятился, только немного побледнел.

Дракон обнюхал и осмотрел лешего со всех сторон, тот не подавал ни малейших признаков жизни. Николай наблюдал за этим своеобразным обследованием и грыз костяшки пальцев, не замечая показавшейся крови.

— Не знаю, что тут можно сделать. Он слабеет, так как лес практически уничтожен.

— Слабеет? Но… я вообще не нашел пульс, — возразил Николай.

— Это леший. Нечему там биться. Слушай, пара деревьев, кажется, уцелела…

— Значит — его можно еще спасти, верно?! — вскрикнул Николай, дракон грустно покачал головой:

— Очень маловероятно. Нужно найти уцелевшие деревья, стрясти с них шишки, высадить семечки в горшки, вырастить саженцы — хотя бы штук десять, и посадить их в землю.

— Шишки? Мне казалось, сейчас семечек еще нет, — растерянно произнес Николай.

— Это же не обычный лес. Семечки есть. Более того: сколько ни посадишь — все взойдут, если ухаживать за ними, поливать, да слова заветные пришептывать.

— Вроде, это все не так сложно сделать?

— Ну, да. Только никто за это не возьмется. Во-первых, для этого дела нужен чистокровный человек, я, к примеру, не гожусь. Во-вторых, человек этот намертво соединится и с лесом, и с его хозяином-лешим, его природа изменится, по сути он перестанет быть человеком.

— И кем же он станет?

— Зеленым человеком. Их еще называют Джек в зеленом. Это такой малоизвестный вид лешего. Они не обладают такими же силами, как лешие. Их мало, так как когда-то каждый из них был обычным человеком.

— От, блин! — тоскливо простонал Николай. — Не могли бы вы мне слова, которые для семечек, записать?

— Конечно, сейчас, — дракон, кажется, совершенно не удивился, — значит, будешь выхаживать?

— А чего еще делать? — риторически вопросил Николай, остервенело поскребывая затылок. — Что еще делать…

— Ладно. Я сейчас — отнесу девочку родителям и — сразу к тебе. Будем искать уцелевшие елки. Начальству, думаю, лучше сообщить обо всем постфактум, а то еще отговаривать начнут… для людей жизнь лешего — невеликая ценность.

***

— Надо же было случится такому совпадению! — удивлялась Матрена, — Черпаков-то еще и похитителем детей оказался!

— Да, если бы не Николай, мы бы этого гада в жизни на той даче не нашли. Записана на дальнюю родственницу, никому и в голову не пришло бы туда переться.

— А сильный засранец оказался!

Матрена поправила повязку на руке — ее чуть не зашибло деревом, она еле успела увернуться, но руку все-таки задело. Врачи констатировали трещину в кости, да еще сучком кожу пропороло.

— Федь, как там Николай?

— Зеленеет, — Федор вздохнул, вспомнив понурую фигуру, с грустью глядящую на коматозного лешего, — он ужасно переживает за лешего. Буквально не отходит от него. Почему-то уверен, что виновен в его состоянии, хотя кто мог предположить, что незарегистрированный колдун-самоучка устроит такой апокалипсис в отдельно взятом лесу? Я в основном за Николая переживал: убить простого человека легко даже слабенькому магу, а леший — союзник не надежный. Мог и бросить презренного смертного. А оно вон как вышло…

*** немного о жизни в наших лесах***

Николай аккуратно поставил лейку на стол, внимательно рассмотрел и измерил линейкой каждый саженец — деревца нового леса дружно взошли из семян и сейчас радовали быстрым ростом. Он каждый день тщательно осматривал каждое, подолгу застывал над горшками и старательно проговаривал заученные волшебные слова, а потом шел к зеркалу. Ему казалось, что после каждого такого «общения» с будущими деревьями его кожа становилась чуточку зеленее. Джек в зеленом оказался действительно зеленым. А еще Николай заметил, что почти перестал есть, зато стал больше пить и полюбил нежиться под солнечными лучами. Посидев на солнышке, он становился сонным и будто сытым.

— Я — истинный солнцеед! — смеялся сам над собой Николай и шел на веранду проведать спящего лешего.

Лисец, упав в темном коридоре, так и не пришел в себя. Дракон сказал, что он очнется, когда деревца подрастут, с тех пор Николай отмечал в особой тетрадочке рост каждой елочки. На белой странице синели строчки:

«Инна — 10 см;

Виктория — 9 см (!) — подкормить!

Диана — 11 см — МОЛОДЕЦ!»

Иногда на Николая накатывала черная меланхолия — он садился в темный угол, куда почти не проникал свет и мрачно размышлял о своей жизни и том крутом повороте, который она сделала. Еще чаще он брал какую-нибудь книжку, усаживался в продавленное старое кресло, набитое колючим конским волосом и часами разглядывал лежащего на диване лешего.

Лисец не дышал, не шевелился, в этом обморочном полусне ему не нужно было питание в обычном понимании этого слова — только солнечный свет и вода. Поил его Николай очень просто — пшикал на лицо из желтого пластмассового разбрызгивателя и наблюдал как медленно впитываются капельки воды. Кожа лица на вид и на ощупь казалась совершенно человеческой, однако ничего общего с оной не имела. Если Николай, увлекшись саженцами, забывал попшикать на лешего, тот начинал желтеть. Когда Николай в первый раз увидел большое желтое пятно на щеке, то страшно перепугался, вообразив, что так теперь и останется, но через несколько часов после «полива» изъян исчез, а Николай в очередной раз убедился — лешие сильно отличаются от людей.

Посмотрев на календарь, Николай отметил, что прошло уже два месяца с тех пор как он положил Лисца на диван своего дачного домика. Чудно — должна быть осень, а у него за окном — теплое июльское солнышко, трава на участке зеленеет, ни один листочек на деревьях не пожелтел. Заинтересовавшись этим феноменом, парень подошел к калитке и удивленно уставился на капающий прямо за забором дождик. Трава по ту сторону забора гнулась от ветра, кое-где лежали опавшие листья, земля раскисла от слякоти, но на участке Николая стоял теплый погожий денек. Потрясенный увиденным, он попятился и поспешил скрыться в доме. Проходя через веранду, Николай привычно поправил плед, укрывавший Лисца, поднял глаза на его лицо и вздрогнул от неожиданности, наткнувшись на мутный взгляд лешего.

— Ты очнулся!

— Ох! — простонал леший. — Плохо-то как… будто браги накануне перебрал…