Хрустальный дом (СИ)

«Сексапильна» – эта та, что создана для секса, не для отношений.

Я старомоден. Мне куда больше нравятся слова «очаровательна», «прекрасна», «привлекательна», даже простое и банальное «мила».

Катрин будила во мне сладкое желание сжать в объятиях её, по-птичьему хрупкое, тело, такое нежное и гладкое в моем воображении, чуть-чуть прохладное.

Коснуться по-детски припухших губ, выдающих чувственность её натуры – чувственность, о которой она сама вряд ли подозревает.

Мягкость, абсолютная естественность и тепло, что ощущались в этой молодой женщине, каждый раз возбуждали меня всё сильнее. Мне хотелось целовать её до тех пор, пока мы оба окончательно не потеряем голову.

Мне хотелось овладеть ею осторожно и нежно. Я испытывал нежность, которую никогда раньше не знал. Синтии моя нежность была ни к чему.

Видимо привычным для себя жестом, но совершенно новым для меня (потому что раньше Катрин не показывалась мне на глазах в очках), она поправила их.

Перехватив мой взгляд, застенчиво пожала плечами:

– Под вечер я хуже вижу, – будто оправдываясь, сказала она. – Глаза болят, а ещё столько нужно написать.

– Что ты пишешь?

– Реферат к допуску к зачёту, – вздохнула Катрин.

– Да. Всё сложно.

– Не легко, – ответила она с усталой улыбкой. – А у тебя что-то случилось? Какие-то неприятности?

– Можно сказать и так.

– Я могу чем-то помочь?

– Именно за этим я сюда и пришёл – за твоей помощью.

– Что я должна сделать?

– Должна?.. – переспросил я, покачав головой.

Не желая сопротивляться желанию прикоснуться к ней, прижать к себе, погладить сначала пушистые халат, потом коснуться душистой девичьей кожи, я обнял её за талию, мягко привлекая к себе.

– Тебе ничего не нужно делать. Мне просто необходимо, чтобы ты была рядом. Ты так нужна мне, Катрин.

Взгляд её был одновременно удивлённым и настороженным.

Она непонимающе глядела на меня.

Я прижал её к себе, зарываясь лицом в волосы, жадно вбирая их лёгкий аромат – шампунь, духи и что-то индивидуальное, свойственное только ей одной.

– Ты мой маленький лучик света в царстве беспросветной мглы. Такой необходимый. Такой хрупкий. Если я потеряю тебя, мне не выбраться.

Она заглянула мне в лицо, словно пыталась прочесть мои мысли, понять мои тайные побуждения.

– У меня был скверный день, – улыбнулся я.

– Расскажешь, что случилось?

– Вряд ли.

– Почему? – нахмурилась она. – Ты сделал что-то плохое, что следует от меня скрывать? Или ты считаешь меня настолько глупенькой, что я не в состоянии понять некоторых вещей?

– Я не считаю тебя глупенькой. Но мне так хотелось бы, чтобы некоторых вещей ты так никогда бы не узнала. Если бы я мог, я бы, наверное, законсервировал тебя вот в таком белом и пушистом состоянии, как сейчас, и грелся бы около тебя, как у костра, отдыхая душой и телом. Но я знаю, что это невозможно.

– Если ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, ты должен научиться доверять мне, Альберт. Я не такая бессильная, как ты себе вообразил. Пережила же я твоё воскрешение? Как раз за разом переживаю вскрытие трупов в моргах.

Катрин тихо рассмеялась, перехватив мой недоумевающий и недоверчивый взгляд.

– Альберт, специальность, которой я пытаюсь овладеть – хирург общей практики. И я уже, заметь, на втором курсе. Впечатлительные нежные барышни, какой ты меня, по всей видимости, воображаешь, предпочитают более романтичные, менее приземлённые профессии, скажем, артисток, музыкантов, певиц, художниц. К хирургам приходят в крайнем случае и мы, зачастую, отрезаем всё лишнее.

– Звучит жутковато.

В наше время женщина-врач была моветоном.

Как и женщина-адвокат, женщина-бухгалтер, женщина-писатель.

Возможно, будь это иначе, жизнь моей шальной сестрицы сложилась бы по-другому?

– На деле всё ещё хуже, уж можешь мне поверить. Я достаточно стрессоустойчива и не склонна к пустым истерикам. Так что выкладывай, что там у тебя случилось?

– Мы не единственные потомки Элленджайтов. Скажи, ты слышала о Рэе Кинге?

Катрин нахмурила лобик в попытках освежить память:

– Имя кажется смутно знакомым.

– Рэй Кинг – местный мафиозный король, прибравший к рукам весь теневой бизнес в городе.

Тоненькая складка между бровями Катрин залегла глубже:

– В Эллиндже ест мафия?

– Наивный вопрос, моя милая. Мафия есть везде. Это как канализация с коллекторами – без них никак и никуда. Где есть люди, есть и нечистоты, а им по любому рано или поздно собираться в отстойник. Всегда есть кто-то, готовый нарушить закон ради получения прибыли. Откровенно говоря, большой куш ты не сорвёшь никогда, если будешь играть по правилам. Первоначальный капитал, как правило, наживается в обход закона, преступным путём.

– Откровенно говоря, я не понимаю, какое нам может быть до всего этого дело?

– Прямое, Катрин. Ты никогда не замечала, как похоже звучит название этого города с нашей фамилией? Это не случайность. Эллиндж – наш город в прямом смысле слова. Мы – его сердце, его плоть, его душа. Мы принадлежим друг другу – мы городу, а город – нам. Так было со дня основания Эллинджа и так, надеюсь, останется дальше. Мы не можем позволить Кингам диктовать здесь правила. Они – наша, но – тень! И если они получат власть, это будет власть террора. Этому необходимо помешать. Иначе разразится война между мафиозными структурами за передел собственности и никому мало не покажется.

– Тебе так нужен этот город?

– Мне нужен мир в городе. А для этого нужно изгнать Сангрэ, кем бы он ни был, нужно обуздать амбиции Кинга. Ты поможешь мне в этом.

– Я? – удивилась Катрин. – Как?

– Станешь моей женой. Ты мой ключ к закрытому замку и без тебя мне в него не войти.

Лицо Катрин словно окаменело:

– Мы уже обсуждали этот вопрос, Альберт. Я же уже сказала тебе – да. Чего ещё ты хочешь?

Я хотел назначить дату свадьбы и начать подготовку, но так… так действовать было нельзя. Брак даже по договоренности и расчёту – это все-таки не сделка в чистом виде.

– Я уже говорил, Катрин, и повторю снова – я хочу тебя.

И я не лгал, не кривил душой. Просто всё так переплелось-перепуталось в один сложный клубок.

А, впрочем, когда оно было иначе?

Я опасался, что Катрин оттолкнёт меня, когда притянул её к себе, касаясь мягкого бутона губ, который словно хранили загадочный нектар – целительную силу.

Странное дело, её неопытность нисколько не казалось мне смешной. Эта неопытность виделась мне шармом – шармом, присущим только Катрин.

– Уже поздно, а у меня ещё много работы. Тебе лучше уйти, – сказала она, отступая.

Что мне оставалось делать? Разыгрывать из себя крутого мачо, натаивающего на своём?

Какой в этом смысл?

– Спокойной ночи, – привычно пожелал я ей, против воли испытывая раздражение.

В чём можно упрекнуть женщину, от которой ты не видел ничего, кроме добра? Сдержанная, чуткая, понимающая, ничем никогда не досаждающая, целомудренная.

«Идеальная овца», – насмешливо прошипел мой мозг голосом Рэя Кинга.

Я было мысленно зашипел на него в ответ, но… в этом была доля правды. А ничто так не бесит в противнике, как едкое замечание, сделанное по существу.

Я безмерно уважал Катрин, но мне в ней не хватало жизни, не хватало страсти, огня, каких-то мелких шероховатостей характера, за которые цепляешься и прикипаешь душой.

Наш брак грозил стать идеальным. Без ссор. Без выяснений отношений.

Кто тому виной – она или я?

Уж не знаю, велика ли, мала ли по размерам для меня душа этой женщины, но мне дискомфортно с ней. Как будто я хожу на высоких каблуках.

Идя к Катрин, я надеялся развеяться, но стало только хуже.

Она оставалась прекрасной, как статуя изо льда, стерильной, как скальпель, идеальной, но – бесконечно чужой.

Чем больше я пытался залатать дыру между нами, тем эта дыра становилась шире.

Энджел прав – лучше продать себя на одну ночь, чем вот так. Душа в обмен на легат? И самое удивительное, мне-то деньги не нужны, но словно запрограммированный кем-то свыше, я поступаю согласно чьей-то невидимой мне воле.