Твой силуэт как иллюзия (СИ)

— Просто Алеся? — Бессонов веселился. — А где же продолжение?

— Какое?

— Сестра моего лучшего друга. Не вариант?

— Ну, сегодня просто Алеся.

— И что же просто Алеся здесь делает?

— Развлекается. Нельзя? — Антонова посмотрела на Славу. — У меня праздник.

— Какой же?

— Тот самый брат женится.

— Вау! — запищали присутствующие девушки.

— Ты рада? — Бессонов проигнорировал восторженные вопли.

— Да.

Глаза в глаза. Пристально, без отрыва. Правда.

Слава откинулся на спинку дивана. Что ж… И такое бывает.

— Руслан, Катя, Алёна, Ира, Надя, — перечислил всех Громов.

— Приятно познакомиться. Наденька, — Алеся обратилась в спину повисшей на Славе девушки, — ты не могла бы повернуться? Мы в одинаковом положении, но, как видишь, я не игнорирую окружающих. Манеры. Есть такая штука, в курсе?

— Кто бы говорил о манерах, — прыснул Бессонов, но всё же подтолкнул девушку, вынудив развернуться ко всем лицом.

— Действительно. Алеся права, — ухмыльнулся Миша. — Мы же с ней ведём себя вполне прилично…

— И я удивлён, откровенно говоря! — Руслан засмеялся. — Громов, ты ли это?

— Так лучше? — Блондин с какой-то злостью рванул Антонову за плечо. Она повалилась назад, обернулась, понимая, чего от неё хотят, усмехнулась, и сама потянулась к чужим губам, одновременно с этим неловко разворачиваясь всем телом, из-за чего пришлось разорвать поцелуй. Ей определённо нравилось целоваться с ним. Жадно, глубоко, горячо. И руки сами поползли по пуговицам рубашки, вынимая их из аккуратных петель. Пальцы коснулись тёплой кожи, скользнули резко вниз, замерли, наткнувшись на ремень. Эх, если бы это был не тот самый Громов…

— Вот это я понимаю! — присвистнул Руслан. Девушки замерли с улыбками на лицах. Какие обиды? Это же Мишка Громов. Его хватит на всех.

— Мих, прекращай. — Слава с ленцой потянулся.

— А если нет? — Миша оторвался от губ Алеси и пошло облизался.

— Ты опоздал.

Они поняли друг друга. Громов удовлетворённо хмыкнул и откинулся на спинку. Антонова поёрзала на нём и, смеясь, сказала:

— Мишка, ты крут!

— Да, детка. — Он тоже засмеялся и уже по-дружески обнял сестру друга.

— И всё? — разочарованно вздохнула Алёна.

— Не претендую. — Девушка легко соскочила с колен Громова. — Девочки, он весь ваш.

— Эм… — замялась Ира.

— У меня другие интересы. — Алеся обошла стол. — Наденька, красавица, брысь-ка в сторонку.

— Чего? — Девушка округлила глаза.

— Вон пошла, говорю. — Антонова с силой толкнула её. — Славик сегодня занят, так что свободна.

— И кем же я занят? — Бессонов помог Наде сесть на диван рядом с собой.

— Мной.

— Не много на себя берёшь? Вывезешь?

— Проверить хочешь? Так я не против. — Алеся, глядя ему в глаза, стала расстёгивать свою блузку. И с каждой расстёгнутой пуговицей компания открывала рты всё шире. Только Миша со Славой сохраняли невозмутимый вид. Лишь когда Антонова выдернула последнюю пуговицу из петли, распахнула блузку и взялась за молнию на джинсах, Бессонов поднялся, криво усмехнулся, обнял её, закрыв от остальных, и прошептал в самое ухо:

— Наглая маленькая блядь.

Она улыбнулась своей победе. И плевать, что подумают о ней окружающие. Кто они? Никто. Фон. Дьявол должен принадлежать ей. Потому что… Потому что должен.

Громов грустно вздохнул, когда друг увёл за собой довольную Алесю. Это плохо кончится. Очень плохо. Болью и слезами. Но кто он такой, чтобы останавливать их?

— Что это было? — Надя насупилась.

— А это, Наденька, — хохотнула Катя, — самый большой облом в твоей жизни. Во даёт деваха! Огонь просто! Я бы так не смогла.

— Я тоже, — поддержала её Ира. — Девчонка та ещё оторва.

Миша обвёл всех взглядом. Кто будет с ним сегодня? В очередной раз. Встать и уйти? Тогда это будет уже не он. А какой он? Такой, каким привыкли видеть его другие. И он сам привык. Всегда был таким. Тело требует многого, а сердце малого. За неимением малости он берёт многое.

Смог бы он остановиться? Вряд ли. А если бы она попросила? Глупость. Не попросит. А если?.. Зачем гадать?

— Девочки, мне стало скучно. — Он обезоруживающе улыбнулся и подмигнул.

Мишка Громов всегда нравился женщинам. Мишка Громов всегда пользовался этим. Мишка Громов… был таким.

Можно ли хотеть других, когда нравится одна? Можно. Стоять будет как надо. Это физиология. Для секса душа необязательна.

Любить можно каждую. В определённый момент. Только такая любовь заканчивается с визгом застёгивающейся ширинки. А нужно ли больше?

Его лучшему другу оказалось нужно. Они ровесники, с горшка в детском саду вместе. Но их пути разошлись. В каком-то смысле. Или Мишка сам сбился с дороги? Не случайно, а намеренно. Просто остановился и свернул наугад.

========== Глава 28 ==========

не бечено

— Устала? — Янис сочувствующе смотрел на Сабину.

— Очень, — призналась она, откидываясь в объятья Марека.

— Вы молодцы, ребята.

— Похвала от самого Адомайтиса? — Новак хохотнул.

— Хвалил я только эту прекрасную леди, а тебя так… из вежливости.

— Кто бы сомневался!

— Марек, ты талантлив, но на одном таланте далеко не уедешь. Учись, репетируй…

— Живи музыкой! — со смехом перебил продюсера парень. — Я слышал это уже сотни раз, Янис. Я всё помню.

— Рад слышать. Что ж, через неделю начинаем съёмки. Сабина, ты не передумала?

— Нет, — Хайруллина улыбнулась. — Брат разрешил.

— Мне важно твоё мнение.

— Я готова, Янис.

— Что ж, тогда встретимся на съёмках. Просмотрите сценарий. Репетируйте.

— Есть, босс! — Марек кивнул уходящему мужчине и откинулся на спинку дивана, притягивая Сабину ещё ближе к себе.

Студия. Они сделали это: записали трек.

— Я действительно устала, — девушка вздохнула. — Но почему-то чувствую себя счастливой.

— Потому что ты устала от занятия, которое тебе доставляет.

— Думаешь? А я пока не поняла, хочу ли продолжения.

— Посмотрим, что ты скажешь после премьеры. Видела сценарий? Картинка будет отличной. А звук? Нет, всё-таки Адомайтис лучший. У него чутьё какое-то.

— Рад, что принял его предложение?

— Да. Это другой уровень.

— Брат сказал, что я должна сама решить, чего хочу. Я сомневаюсь.

— Из-за своего очкарика?

— Он не очкарик, — Хайруллина покачала головой. — И не из-за него. Из-за самой себя. Марь, ему плевать. Сейчас он с Казановой. Кто будет после? Я ревновать даже не могу! Если бы он был влюблён, а так… Он лишь на свою богиню смотрит взглядом, от которого дух вышибает.

— Может, пора остановиться?

— Давно пора. Только я не могу.

— Ты даже не пыталась. Меня порой пугает твоя собачья преданность. Люди не должны так любить. Зачем причинять боль самому себе? Это глупо.

Сабина молчала. А что здесь скажешь? Марек был прав. Она даже не задумывалась о том, что нужно остановиться. Зачем? Егор был внутри неё, а от такого не избавишься. Это как вырвать из себя душу. У неё недостаточно сил, чтобы пойти на подобное.

Это больно — любить и молчать об этом, чтобы не потерять то, что есть сейчас. И пусть это лишь жалкие крохи, но она не готова отказаться от них. Дружба — это прекрасно, но очень больно, когда вместо любви, которой жаждешь, есть лишь она.

Он всегда ласков с ней, улыбчив и добр, и от этого ещё больнее. Смирнов улыбается, треплет по волосам, а потом отворачивается и идёт к другой. Это просто секс. Все всё знают и понимают. Только кому от этого легче? Точно не Сабине.

Яна заливисто смеётся, сидя на коленях Егора, а он что-то шепчет ей на ухо, обнимая руками за талию. А потом его руки непроизвольно сползают ниже, не намеренно, а по привычке, но он вовремя останавливается, потому что не относится к ней, как к дешёвке, не желает всем окружающим демонстрировать её принадлежность ему — всё ясно без показных жестов. Любителей почесать языками он запросто затыкает, а тех, кто не понимает, учит уму-разуму жёсткими методами. И такое было не раз, когда особо охотливые поговорить неудачно прошлись языками по поводу Казановой. Да, это не прежний Егор Смирнов. Новому Егору не нужна ничья защита и тем более сочувствие.