Серебряное солнце (СИ)

— Отправляемся? — тихо уточнил Итачи, глядя прямо в глаза Кабуто.

Кабуто решительно кивнул. Они провалились в мир Тсукуёми, а там Якуши, не тратя времени даром, сосредоточился и сложил печати концентрации. На этот раз из разреза в сон валил голубоватый дымок, а не нежно-кремовый, но в целом было похоже на предыдущий портал.

— Пошли?

— Думаешь, мне тоже стоит?

— Ну… Не знаю, стоит ли, но мне бы хотелось.

Итачи коротко сжал его ладонь в жесте то ли благодарности, то ли поддержки, шагнул к порталу. Каждый крохотный знак, что он действительно нужен и важен, щекотался внутри пуховым ночным мотыльком. И постепенно их собиралось всё больше.

Во сне у Орочимару оказалось пронзительно-голубое небо и хрупкие облака из ледяной пыльцы.

— Ты всё неправильно делаешь! — послышался возмущённый голос хозяина сна.

— Ради ками, Орочимару! Я умею играть в шоги! Если ты выглядишь как десятилетка, то это вовсе не означает, что тебе сойдёт с рук жульничество.

— Пф!

— И не смотри на меня так! Золото так не ходит!

— А я говорю, ходит!

Итачи с Кабуто переглянулись и выглянули из-за края облачка. Восьмилетний Орочимару, насупившись, сидел перед доской в шоги, а напротив него был взрослый мужчина в просторном чёрном балахоне и старательно пытался не дать себя обдурить.

— А, привет, наконец-то вы пришли, — обратил на них внимание Орочимару. — Мы уже успели пять раз сыграть и шесть — разругаться.

— Ты просто невыносим, — мужчина приложил к челу свою длань.

— Доброй ночи, Орочимару-сан, — вежливо наклонил голову Итачи. — Доброй ночи, Като-сан.

— Мы знакомы? — удивился мужчина, опуская ладонь.

— Нет, но я читал ваше досье, когда состоял в АНБУ.

— Здравствуйте, — отозвался Кабуто, не зная, что и говорить. — Раз вы здесь, значит, результат положительный?

Вместо ответа Орочимару подошёл к Итачи и ка-а-ак пнул его в голень! Учитывая, что это был сон Змея, удар детской ножки вышел неожиданно болезненным.

— Ты бы хоть восхитился, сволочь! — возмутился чиби-Орочимару, упирая руки в бока, пока Учиха хватал ртом воздух.

— Чем? — возмутился Итачи. — Если присутствием Като-сана, так я в курсе про Эдо тенсей. А если этим, — Учиха широко повел ладонью, — так у меня в Тсукуёми не хуже. Хотя завидую. Мне таких безмятежных снов не снилось.

— А из вежливости! Ты же воспитанный мальчик? — уточнил Орочимару. — Такое изящное и красивое решение, а ни одна падла не оценила!

— О, ками… — вздохнул Дан. — Кабуто, верно? Пойдём в мой сон, начнём твоё обучение. Я хоть отдохну немного…

— М-м-м… Предполагается, что у меня иммунитет? — уточнил Итачи. — Хотя да, год в напарниках с Орочимару отучил меня вестись на провокации.

— Так вот откуда у тебя это выражение кирпичом? — невинно поинтересовался Кабуто.

— Я с ним полдня провёл и мечтаю, чтобы меня закопали обратно… — вздохнул Дан.

— Эй, стоп, так что, я не прослушаю лекцию о «тонких» техниках?! — возмутился чиби-Орочимару.

— Нет, — отозвался Като, невозмутимо показал язык, подхватил Кабуто под локоток и утащил его из сна.

— Кажется, я слегка переборщил, — чиби-Змей озадаченно почесал в затылке, а затем развернулся к Учихе. — Привет, Итачи!

Учиха кивнул еще раз — он-то уже поздоровался, — соорудил себе кресло из облака. Устроился поудобнее. Наклонил голову набок, рассматривая Орочимару:

— Почему именно ребёнок?

— А почему именно облако? Захотелось, — Орочимару упёр ручки в бока и посмотрел на него очень недовольно. — Ты так и будешь сидеть?

— Могу сыграть на флейте, — пожал плечами Учиха. — В шоги не хочу.

Орочимару честно постарался настроиться на волну прошлого противостояния и всяких там двусмысленностей, но его детский мозг такого не потянул. Даже сон удерживать сложновато было, а уж всякое там выдумывать…

— Играешь на флейте?.. Тебе подходит. А сыграй мне, — маленький Орочи уселся на тонкое ледяное облачко. Сделать его мороженым не выходило, застряла в мозгу ассоциация с цветом волос Дана, никак не вытащишь.

Итачи хмыкнул почти весело:

— Смотри-ка, а ты тоже не удивился.

В его руках из воздуха соткалась светлая, почти серебристая флейта. Учиха поднес ее к губам, задумался ненадолго… И рассыпал по облакам звонкие и легкие трели, больше подходящие колокольчикам, чем флейте. Детская песенка, не самая простая в исполнении, но легко льющаяся с губ, если суметь правильно её сыграть хотя бы раз.

Орочимару, послушав немного с закрытыми глазами, поднялся на ноги и… Начал танцевать. Как и положено детской песенке, совершенно нелепый, но очень задорный и ритмичный танец. Итачи вскинул брови в веселом изумлении, добавил мелодии переливов. Представить Змея даже не вот так — в облаках и ребёнком, — а просто танцующим было сложно. Однако обрывать музыку совсем не хотелось. А тот иногда путался в непривычно коротких руках и ногах, падал и поднимался, снова начиная танцевать, пока окончательно не запутался и не упал в облако. Звонкий детский смех наполнил маленький мир. Учиха выдал завершающую трель и тоже опустил флейту.

— А мы ведь неплохо ладили, — задумчиво сообщил он.

— По сравнению с остальными парочками Акацуки? Да ваще шик!

Итачи не сдержал смешок. Да уж, отношения между нукенинами S-класса, по большей части — одиночками, налаживались с большим скрипом.

— Учитывая, что Дейдара готов нынешнего напарника взорвать — ты прав.

— А кто там?..

— Неучтенный Учиха. Выдает себя за Мадару, но Кабуто установил, что он более младшего поколения.

— Вот заразко. Мог бы и мне рассказать, — надулся Орочимару как-то вяленько. — Неучтённый Учиха — это хорошо… Скажи хоть, Кабуто тебя откармливает? И витаминами?

— Откармливает, — отозвался Итачи с некоторым удивлением. — А что? Внутренняя змея не дает спокойно смотреть на неправильный рацион шаринганов?

— М-м-м… Просто. И потом, какая у меня внутренняя змея? У меня она вполне себе внешняя.

Орочимару чувствовал себя очень хреново. Пусть техника второго была очень проста, но всё же в восемь лет использовать её было ещё рановато. А ещё удерживать стабильность сна… И так облачко сильно уменьшилось в размерах.

— С такой внешней змеей никакая внутренняя жаба не выживет, — пояснил Итачи.

Падение стабильности окружающего пространства Учиха ощутил вполне отчетливо. Можно было предположить, что Орочимару просто просыпается — мало ли что у него там происходит, — однако Итачи совершенно не хотелось проверять, что произойдет в этом случае, и сможет ли он вернуться в Тсукуёми без Кабуто. Только вот что делать, понять пока не получалось.

— А?.. — Орочимару с трудом уловил игру слов. — Да-а-а… Примерно.

Змей поднялся на ноги, с трудом подошёл к Учихе и решительно начал забираться к нему на колени.

— Э-э?

Итачи даже стало слегка стыдно за все случаи, когда он внутренне усмехался удивленной мордочке Дейдары. Теперь, похоже, кармическим воздаянием ломало шаблон ему.

— Орочимару… Ты сам-то как?

— Хреново! — отрезал Змей, решительно устраиваясь в обнимашках. Ответные объятья Учихи ему тоже пришлось организовывать самому, но тот хотя бы не сопротивлялся.

— Ну, по крайней мере, не критично, — Итачи все-таки справился с удивлением. — Всё так же любишь нарушать чужое личное пространство.

Повинуясь его мысленному усилию, строгое и довольно жесткое кресло трансформировалось в уютное гнездо, выстеленное пушистыми полотенцами веселых расцветок. Истончение облаков Учихе не мешало — без противодействия хозяина сна он вполне мог действовать тут так же свободно, как и в своем гендзюцу.

— Угу. Некритично, — согласился Змей. — А тебя, похоже, к таким вторжениям уже приручили. Не сопротивляешься даже.

Дыхание у него было учащённым, поверхностным, да и облака подрагивали подозрительно…

— Тебя там будят, что ли? — уточнил Итачи.

— Нет. Я сейчас сон отпущу, ладно? С кошмариками ты, поди, справишься… Вон какие полотенца красивые, — вышло несколько даже завистливо. У него самого не получалось создать ничего сложнее невнятных облаков.