Жизнь, длиной в месяц (СИ)

Он выудил из кармана снятых брюк давешнюю коробочку и, внутренне замерев, протянул ее хастлеру. Тот, открыв крышку, молча смотрел на содержимое.

- Не нравится? – неправильно истолковал его молчание расстроенный Ридигер. Саймон отрицательно покачал головой.

- Нравится. Очень. Но не следовало.

- Ну и надевай, раз нравится, - раздраженно буркнул Питер, снова отворачиваясь к зеркалу.

- Смотри, - перед глазами возникла чужая рука, и Ридигер с удовлетворением понял, что не ошибся с выбором. Эти часы с черным матовым металлическим браслетом и на витрине-то смотрелись ничего, а на запястье Саймона и вовсе выглядели прекрасно. Щеки мягко коснулись теплые губы. – Спасибо. Не ожидал.

- Не все же тебе меня удивлять, - фыркнул Питер, мгновенно оттаивая. – Ну что, пойдем?

***

На лоб легло что-то холодное и влажное, даря долгожданное облегчение, и Питер рискнул открыть глаза. Со второго раза вышло неплохо, по крайней мере, склонившегося над ним Саймона он видел достаточно отчетливо.

- Сколько пальцев? – поинтересовался хастлер, показав ему растопыренную ладонь, и, оценив задумчивое выражение лица Питера, махнул рукой. – Ладно, проехали. Знал бы, что ты настолько не умеешь пить – не наливал бы.

- Я умею, - начал оправдываться Ридигер, но раскалывающаяся голова не позволяла собраться с мыслями. – Вот только много не могу.

- Конечно, я так и понял, - фыркнул Саймон и заботливо перевернул мокрое полотенце. – Помнишь что-нибудь?

Питер напряг память. В клубе он сперва чувствовал себя неловко из-за непривычной одежды и слишком большого количества взглядов, скользящих по его фигуре. Первая порция пива решила эту проблему, но Саймон тут же подкинул следующую.

- Пойдем танцевать? – он потянул Ридигера в центр зала и, как назло, заиграла медленная мелодия.

- Но... – попытался было сопротивляться тот, - это же... как же...

- Просто двигайся, - Саймон развернул его к себе лицом и положил руки на плечи. Питер отстранился резким движением и быстро огляделся по сторонам.

- С ума сошел? – холодно осведомился он. Хастлер только пожал плечами и неожиданно улыбнулся.

- Ну раз ты не хочешь... – он моментально подхватил под руку скучающую неподалеку миниатюрную симпатичную блондинку, с готовностью принявшую приглашение красивого парня. Питер, стиснув зубы, наблюдал за их танцем – чувственным, завораживающим – то и дело ловя взгляд сияющих черных глаз. В груди поднимало голову сильное жаркое ощущение, противиться которому не было никаких сил. Он с трудом дождался конца танца и, ухватив Саймона за локоть, решительно притянул к себе.

- Все не наиграешься? – почти прошипел он и прижался губами к кривящимся в довольной усмешке губам. Блондинка смотрела на них ошалевшими глазами, но Питеру уже было все равно.

Он. Среди огромной толпы. Целовался с парнем.

Ридигер тихо застонал, дойдя в воспоминаниях до этого момента. К счастью, все остальные события вечера были покрыты благодатной темнотой.

- Я наделал много глупостей? – без особой надежды на хорошие новости поинтересовался он. Саймон задумчиво поскреб затылок.

- Стриптиз на барной стойке считается? – спросил он и расхохотался, глядя как округляются от ужаса глаза Питера. – Успокойся, все было хорошо. Тебе надо чаще отдыхать.

- Нет уж, - замотал головой Ридигер и тут же раскаялся об этом. Саймон посмотрел на него.

- Жалеешь? – обманчиво легко поинтересовался он.

- Я жалею только о том, что проспал весь день, - вздохнул Питер. – Ведь завтра мне уезжать в Нью-Йорк.

- У нас еще есть ночь, - улыбнулся Саймон. Ридигер внимательно посмотрел ему в глаза. Вчерашняя, рожденная в пьяном угаре и кажущаяся нелепицей мысль, начинала оформляться в нечто осязаемое.

- Тебя что-нибудь держит здесь? – рискнул спросить он. – Я подумал... если ты хочешь... может быть ты поедешь со мной? Мы бы могли встречаться, да и вообще... Тебе не пришлось бы беспокоиться о деньгах, не надо было бы заниматься этим...

- Да нет, пришлось бы, - отведя взгляд, ответил Саймон, - только на постоянной и эксклюзивной основе. А суть осталась бы прежней. Но это заманчиво. Даже очень. Питер, ты слишком доверяешь людям. Ты знаешь меня четыре дня, но уже готов впустить в свою жизнь. А если я начну шантажировать тебя разоблачением перед семьей? А если меня наняли, чтобы я втерся к тебе в доверие?

- Ерунда, этого не может быть, - отмахнулся Питер. – Ты не такой.

- Ты ничего обо мне не знаешь, - покачал головой Саймон и попытался встать. Ридигер схватил его за руку.

- Так дай мне шанс узнать!

Саймон осторожно избавился от захвата, но не сдвинулся с места.

- Тебе надо в душ, - решил он. – Будем приводить тебя в порядок.

- Ты не ответил, - упорствовал Питер, не давая сменить тему. – Ты хочешь поехать со мной?

- Завтра, - глядя прямо ему в глаза, ответил хастлер. – Завтра истекает срок нашего договора. Завтра я дам тебе ответ. А сейчас...

После душа и кофе Питеру стало намного лучше. Они снова вернулись в постель, следуя молчаливой договоренности не затрагивать скользкие темы. Питер улегся на спину, положив голову на колени Саймону и наслаждаясь прикосновениями чутких прохладных пальцев к гудящим вискам.

- Голова болит, - пожаловался он. Сверху раздался негромкий смешок.

- Болит – значит будем лечить, - Саймон вывернулся из-под него и перевернул не успевшего среагировать Питера на живот. – Есть одно волшебное средство.

По обнаженной коже заскользили сильные ладони, разминающие и разогревающие мышцы. Постепенно движения становились все более ласкающими, более откровенными, и Питер почувствовал волну возбуждения, разливающуюся по телу. Чужие руки спускались ниже, массируя ягодицы и бедра, заставляя раздвинуть ноги.

- Позволишь? – целуя в шею, прошептал Саймон, и Питер не сразу сообразил, о чем его спрашивают, полностью растворившись в ласке. А когда понял – кивнул без размышлений.

- Все там, в ящике, - он протянул было руку, но его несильно шлепнули по плечу.

- Ты сегодня не в форме, - усмехнулся Саймон. – Так что расслабься и получай удовольствие, золотой мальчик.

Расслабиться? Нет ничего проще. Полностью довериться умелым рукам, разжигающим в нем неумолимое желание. Раскрыться до конца, ни на секунду не усомнившись в принятом решении, вобрать в себя и задохнуться от яркости и силы ощущений. Дать увлечь за собой, и сердце бьется в задаваемом им ритме, каждым ударом укрепляя возникшую между ними связь. Перестать дышать на одно бесконечно долгое мгновение, и почувствовать, как напрягается его тело одновременно с твоим, чтобы выплеснуть, вылить нестерпимое напряжение и обрести долгожданную эйфорию. Что может быть проще?

***

Будильник на часах разразился противной трелью, и Питер, поморщившись, попытался на ощупь нашарить их на столе. Под пальцы попался кусок бумаги, и Ридигер удивленно поднес его к глазам. На сложенном в двое листе было написано всего лишь одно слово: «Прости». Питер резко сел на кровати и огляделся по сторонам – Саймона в комнате не было. Не было и его вещей, как показал беглый осмотр номера. Ридигер растерянно посмотрел на листок, все еще зажатый в руке, и со злостью смял его в ладони. Вот, значит, каков был ответ.

Питер не любил недомолвок. Хотелось выяснить все лицом к лицу, когда больше читаешь в глазах, чем слышишь в словах, которые могут лгать. Поэтому, выехав из гостиницы, он отправился не в аэропорт, а в тот самый бар. Едва не сцепился с охраной, хорошо запомнившей его в прошлый раз, но известная фамилия и несколько купюр решили эту проблему и провели его прямо в кабинет владельца, милостиво согласившегося забыть о недоразумении.

Информации, однако, оказалось крайне мало. Саймон заходил сюда накануне (Питер в очередной раз проклял свое похмелье), извинился за инцидент, расплатился за аренду, забрал свои вещи и отбыл в неизвестном направлении. Кто он, откуда, как его фамилия и появится ли здесь снова – никто не знал. Полностью деморализованный, Питер оставил свой номер телефона с просьбой сообщить ему, если хастлер объявится в баре или кто-то увидит его еще где-то. Надежды на это, увы, было мало. Можно было бы позвонить дяде, и он поднимет на уши полицию штата, разыскивая Саймона, но... Питер понимал, что не имел на это права. Нельзя насильно удерживать того, кто хочет уйти.