Открой душу и кричи (СИ)

— Я, блять, не знаю, что у тебя вчера произошло, но тебе лучше перестать пить, друг.

Зеллер без устали трещит о том, что весь отдел стоит на ушах после выхода новостей, а Джек совсем не рад тому, что случилось. Уилл не лишает себя радости послать коллегу в такое далекое путешествие, что Зеллеру понадобится навигатор, чтобы туда добраться, и обещает приехать в ближайшие пару часов. Он тратит время на то, чтобы отмыться от грязи, высушить волосы старым феном, который обычно использует для сушки собак, и обработать раны на лице. Сбитые в драке костяшки пальцев все еще немного саднит, но это та боль, с которой Грэм готов мириться, она держит его в реальности, не позволяя путать ее с очередным кошмаром. Он несколько раз, как параноик, проверяет, запер ли дверь, находит ключи от автомобиля в кармане отвратительно грязного пальто, по которому умудрился пройтись испачканными ногами ранним утром, но это последнее, о чем он думает. Машина довольно урчит мотором, будто зверь, которого приласкали, и послушно выезжает на трассу до Квантико, где, Уилл уверен, он еще пострадает. В телефоне не находится ни одного звонка или сообщения от Ганнибала, и Грэм убеждает себя, что это его не сильно волнует.

В кабинете Джека пахнет отчаянием, бессилием и мерзким дешевым кофе из кофе-машины. Стопки документов, неровные, с торчащими во все стороны отчетами криминалистов и показаниями редких свидетелей, вызывают навязчивое желание встать и поправить их, сложить идеально, чтобы ни один край не выбился за созданные человеком границы. Ганнибал поправляет сложенное на коленях пальто, смахивает невидимую пыль и разглаживает несуществующие складки. Несмотря на достаточно ранний час, стрелки часов только-только перешагнули отметку в одиннадцать утра, работа в отделе кипит, словно забытая на плите вода в кастрюле, и, если позволить фантазии выбраться за грани дозволенного, можно даже услышать, как позвякивает стеклянная крышка на металле. Лектер уже успел принять одного пациента, прежде чем приехал сюда, и это изрядно измотало его чувствительное обоняние. Мариза была круглолицей статной женщиной немного за сорок, потерявшей в прошлом месяце в аварии мужа и старшую дочь. Сегодня утром она принесла в кабинет вместе с запахом умеренно-сладких французских духов горький, тошнотворный запах сигарет и долго извинялась за это, вытирая соленые слезы. Ганнибал чувствовал к ней иррациональную, несвойственную ему жалость. Конечно, после ее ухода пришлось открыть окно, чтобы проветрить кабинет, но подобное случилось впервые, так что он мог простить изломанной женщине ее слабость. Не больше одного раза, но мог. Руки сами потянулись к выглядящему неуместно среди папок с делами журналу, достаточно солидному, если верить хорошему качеству глянцевых страниц и большому тиражу, указанному на обложке. Он листал страницу за страницей, пока Джек разбирался с бумажной волокитой и молодыми агентами, ничего не понимающими в отчетах, и пальцы остановились на одном из гладких листов. Его привлекла фотография, слишком знакомая и абсурдная для такого издания, а после и заголовок. «Эскорт-услуги для элиты: сколько придется отдать за федерального агента». Ганнибал чуть на задохнулся от возмущения. Статья вышла через двенадцать часов после происшествия и не могла нести ничего, кроме разрушения. Он бегло ознакомился с текстом, больше соответствующим Фредди Лаундс, чем изданию вроде этого. Грязные заявления Маурицио, что Уилл практически предложил себя, что драка была вызвана отказом. Предположения о стоимости услуг, предоставляемых ФБР для таких заведений. Обвинение бюро в прикрытии эскорт-салонов. Определенно, у Кроуфорда появилось куда больше забот, чем было до сегодняшнего звонка будильника. Запах защекотал нос, и мужчине пришлось отложить журнал в сторону. Уилл выглядел отвратительно. Его лицо по цвету напоминало спелую сливу размером с голову, а глаза были уставшими и покрасневшими, будто он снова страдал от проблем со сном. Джек еще раз кивнул, словно забыл, что уже здоровался, и грузно упал в свое кресло, надавливая пальцами на виски. Весь его вид говорил о том, что со статьей он тоже успел познакомиться, и теперь ему придется разгребать последствия несдержанности Грэма и глупости Валастро. Но своего истинного состояния мужчина не выдал, не решаясь показывать творение бездарного журналиста и без того измученному Уиллу. Подтолкнул своим гостям две разные папки с документами, взгляд его был почти умоляющим.

— Доктор Лектер, думаю, нам пригодится взгляд о стороны на это дело. Мои агенты уже порядком устали смотреть на фотографии и не видеть там ничего. Я буду очень признателен, если Вы ознакомитесь и вынесите свой вердикт, — Джек потянулся к полупустому стакану остывшего мерзкого кофе. Он долго смотрел перед собой, скользил сонным взглядом по блестящей обложке журнала, прежде чем решился озвучить свои мысли. — А тебе стоит взять отгулы. Ну, пока твое лицо не придет в порядок. Не стоит показываться студентам в таком виде, да и шумиха, которая поднялась, только помешает расследованию. Думаю, трех недель будет достаточно, чтобы ты пришел в себя и снова смог работать.

Уилл сжимается, словно от удара. Ганнибал может видеть его чересчур напряженные плечи, сжатые губы и озлобленный звериный взгляд, снимающий плотный покров, скрывающий тьму. Мужчина забирает предназначенные ему папки, стопку белых листов с эссе, которое студенты должны были сдать ему, кажется, тема касалась одного из недавних раскрытых убийств, но он не уверен в собственной памяти. Он кидает Джеку приторно-вежливую, скользкую благодарность за заботу, и Кроуфорд делает вид, что не замечает саркастичного оттенка в этих словах. Лектер пожимает плечами, не собираясь делиться своими мыслями о поведении своего, без преувеличения, странного пациента, подхватывает бумаги, одним взглядом прося разрешения забрать ненужный журнал, и торопится вслед за Грэмом, твердо и уверено следующего в блестящим дверям лифта.

Дорога от лифта до кабинета казалась невыносимо долгой, обратно — невообразимо трудной, словно он шел по раскаленной лаве. Пока шел туда, Уилл слышал четыре недопустимо унизительных голоса, назвавших его голубоглазкой, и пять приглашений сходить вечером выпить кофе. Он показал средний палец трижды, борясь с желанием достать ствол и выпустить всю обойму в несостоявшихся шутников. У него была еще одна с собой, он мог бы устроить здесь настоящую бойню, расстрелять даже Джека, оставив последнюю пулю для Ганнибала. Сейчас он с трудом игнорировал срывающиеся с чужих губ смешки, явно адресованные ему и мужчине, что шел за ним попятам, давя на плечи своим непоколебимым спокойствием. Но в лифте эти мысли словно стерлись, оставляя опустошенность и жалкую беспомощность. Уилл стыдился этого. Лектер не произнес ни слова, словно щадя и без того измотанное сознание мужчины, бегло просмотрел первую страницу в папке, возвращаясь мыслями к журнальной статье. Тираж будет раскуплен за секунды, когда о вчерашнем происшествии на приеме у Валастро станет известно, и тогда он не сможет никак защитить Уилла от слухов, которыми наполнятся два штата. На стоянке между ними висело все то же неловкое молчание, пока Ганнибал не решил его нарушить, решив, что закинутые на заднее сиденье документы — отличная возможность.

— Снова кошмары? — он больше констатирует, чем спрашивает, но позволяет вопросительной интонации скользнуть в его фразу, оставляя Грэму иллюзию контроля происходящего.

Мужчина кивает, предпочитая не оформлять свою боль в слова. Какой в этом смысл, если его психиатр все равно знает. Уилл открывает дверь, но садиться не спешит, неотрывно глядя на папку в руках Ганнибала, не зная, куда деть взгляд. Поднять глаза на него он все равно не решается, зрительный контакт сейчас будет слишком неловким, будто он действительно безродная дворняга, просящая у сильного хозяина защиты.

— Твой сеанс сегодня. Можешь приехать, мы обсудим это.

Грэм предпочитает снова кивнуть, чем полноценно ответить. Ганнибал оставляет ему возможность выбрать, что обсуждать — кошмары или случившееся вчера, и это такой широкий жест, что тошно. Вольво неспешно трогается с места, собаки будут невообразимо рады, что хозяин проведет с ними время. Лектер провожает отъехавшую машину долгим, нечитаемым взглядом и идет к своей. Ему нужно успеть добраться до офиса раньше, чем приедет клиент, а в идеале было бы отлично еще просмотреть информацию о журналисте, посмевшем выпустить статью. Разговор с ним будет не слишком долгим.